Анна Федотовна – женщина, на чью долю выпало самое страшное: потерять свою кровиночку, своего сына Игорёчка, который ушёл на фронт и не вернулся. На протяжении многих лет она живёт только памятью о сыне, каждый вечер перечитывает два письма, которые пришли с фронта и которые знает наизусть: первое – от сына, второе – от его друга, сержанта Переплётчикова, сообщившего о гибели Игорька. Есть ещё и похоронка, которую она тоже читает каждый вечер и которую тоже знает наизусть. Но если письма сына и его друга для старой матери «живые» , «звучат» , то похоронка «всегда оставалась безмолвной. В ней не звучало ни единого слова, да и не могло звучать, потому что похоронка всю жизнь воспринималась Анной Федотовной копией могильной плиты ее сына, превращенной в листок казенной бумаги, но сохранившей при этом всю свою безмолвную гробовую тяжесть. И, читая ее каждый вечер, осиротевшая мать слышала только холодное безмолвие могилы» .
Анна Федотовна жила этими письмами чем могла соседям: пока шла война, отдавала «железнодорожную надбавку и половину рабочей карточки» их детям, после войны растить детей Владимиру и Римме, девушке, в которую когда-то был влюблён её Игорёк и с которой мечтал переписываться. Их дети стали для неё настоящими внуками. Когда она ослепла, Валя, дочка Владимира и Риммы, каждый вечер читала ей письма…
А к 40-летию победы пионеры-школьники собирали материалы для музея и выкрали у неё письма, а ей «от всей памяти оставили только похоронку. Разумом Анна Федотовна еще понимала, что память нельзя украсть, но то – разум, а то – действительность, и в этой действительности одновременно с исчезновением писем сына и его друга исчезли и их голоса. Они более не звучали в ней, как ни напрягала она свою память, как ни прислушивалась, как ни умоляла сжалиться над нею и позволить еще хотя бы разочек, один-единственный раз услышать родной голос.
Но было глухо и пусто. Нет, письма, пользуясь ее слепотой, вынули не из шкатулки – их вынули из ее души, и теперь ослепла и оглохла не только она, но и ее душа…
И вдруг отчетливо и громко зазвучал голос. Не сына, другой: официальный, сухой, без интонаций, тепла и грусти, не говоривший, а докладывающий:
– …уведомляем, что ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых восемнадцатого декабря одна тысяча девятьсот сорок первого года в бою под деревней Ракитовка Клинского района Московской области…
И даже когда она умерла и перестала ощущать все живое, голос еще долго, очень долго звучал в ее бездыханном теле, а слезы все медленнее и медленнее текли по щекам. Официальный холодный голос смерти и бес теплые слезы матери» .
И вряд ли узнали пионеры-школьники, укравшие у старой слепой женщины письма её сына и его друга, что приблизили её смерть, по сути, убили её. Главное для них – получить благодарность за собранные экспонаты, а таких качеств, как честность, порядочность, милосердие у них нет и никогда уже не будет.
Эпилог рассказа страшен своим лаконизмом: «А письма оказались в запаснике школьного музея. Пионерам вынесли благодарность за активный поиск, но места для их находки так и не нашлось, и письма Игоря и сержанта Переплётчикова отложили про запас, то есть по сунули в долгий ящик.
Они и сейчас там, эти два письма с аккуратной пометкой: «ЭКСПОНАТ №…» Лежат в ящике стола в красной папке с надписью: «ВТОРИЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ».
Действие рассказа происходит в одной из сибирских деревень на реке Енисей в первые годы после гражданской войны.
Это было тяжелое время. Страна была разорена войной, люди жили бедно, им не хватало самого необходимого, прежде всего еды и многих привычных для нас вещей.
2.Рассказ "Конь с розовой гривой" автобиографичен.
Виктор Петрович Астафьев описывает свое детство.
Главный герой Витька, мальчик, потерявший рано маму, живущий у
деда и бабушки.
3.В семье Левонтьевых ребятишек было много: «были одни ребятишки, и ничего больше» . Дом их стоял обособленно и без «излишеств» : «сам собою, на ничего-то ему не мешало смотреть на свет белый кое-как застекленными окнами — ни забор, ни ворота, ни сенцы, ни наличники, ни ставни» . Зимой остатки изгороди: жерди, хворостины, старые доски — исчезали «в утробе русской печки, раскорячившейся посреди избы» . Как правило, печь — это центр русской избы, о которой всегда пишут и говорят с большим уважением, а здесь явно чувствуется авторская ирония: «раскорячилась посреди избы» , «ничто-то ему не мешало смотреть на свет белый» — на самом деле это означает крайнюю бедность. А у самих детей насчет отсутствия забора было свое мнение: «Зато как папа шурунет нас — бегишь и не запнешша! »
Возможно, Левонтьевская семья жила так бедно оттого, что ребятишек было много и на всех не хватало денег. Да сам хозяин дома — Левонтий частенько пил, пропивал деньги, а работать не любил.
Бабушка Левонтия корила за безделье, на что он ей отвечал: «Я, Петровна, слободу люблю! — и обводил рукой вокруг себя. — Хорошо! Как на море! Ничего глаз не угнетат! » По пьяни он колотил стекла, «ругался, гремел и плакал» . Но в душе он был добрым, так по крайней мере о нем вспоминает автор: «Дядя Левонтий плавал когда-то по морям, любил море, а я любил его» .
Эта семья так и тянула к себе героя рассказа. Мальчик жил с бабушкой один, а в многочисленной соседской семье было шумно и весело. После получки дяди Левонтия главной целью мальчика было попасть в соседский дом, где он был «окружен редкостным вниманием» . Доброта души дяди Левонтия проявлялась и в том, когда он выгонял кого-нибудь из своих детей из-за стола, чтобы усадить соседского парнишку: «Он сирота, а вы все же при родителях!» . Вспоминали его маму, все «ударялись в рев, и до того становилось жалостно в избе, и такая доброта охватывала людей, что все-все высыпалось и вываливалось на стол, и все наперебой угощали меня и сами ели уж через силу» .
Бабушка всегда пыталась остановить внука: «Нечего этих пролетариев объедать, у них самих в кармане — вошь на аркане» . И дня через три-четыре тетка Васена снова занимала у соседей денег, муки, картошек.
Описание семьи Левонтия не случайно: оно объясняет характеры героев, рассказывает нам о той тяжелой жизни сибирской деревни после гражданской войны.
Анна Федотовна – женщина, на чью долю выпало самое страшное: потерять свою кровиночку, своего сына Игорёчка, который ушёл на фронт и не вернулся. На протяжении многих лет она живёт только памятью о сыне, каждый вечер перечитывает два письма, которые пришли с фронта и которые знает наизусть: первое – от сына, второе – от его друга, сержанта Переплётчикова, сообщившего о гибели Игорька. Есть ещё и похоронка, которую она тоже читает каждый вечер и которую тоже знает наизусть. Но если письма сына и его друга для старой матери «живые» , «звучат» , то похоронка «всегда оставалась безмолвной. В ней не звучало ни единого слова, да и не могло звучать, потому что похоронка всю жизнь воспринималась Анной Федотовной копией могильной плиты ее сына, превращенной в листок казенной бумаги, но сохранившей при этом всю свою безмолвную гробовую тяжесть. И, читая ее каждый вечер, осиротевшая мать слышала только холодное безмолвие могилы» .
Анна Федотовна жила этими письмами чем могла соседям: пока шла война, отдавала «железнодорожную надбавку и половину рабочей карточки» их детям, после войны растить детей Владимиру и Римме, девушке, в которую когда-то был влюблён её Игорёк и с которой мечтал переписываться. Их дети стали для неё настоящими внуками. Когда она ослепла, Валя, дочка Владимира и Риммы, каждый вечер читала ей письма…
А к 40-летию победы пионеры-школьники собирали материалы для музея и выкрали у неё письма, а ей «от всей памяти оставили только похоронку. Разумом Анна Федотовна еще понимала, что память нельзя украсть, но то – разум, а то – действительность, и в этой действительности одновременно с исчезновением писем сына и его друга исчезли и их голоса. Они более не звучали в ней, как ни напрягала она свою память, как ни прислушивалась, как ни умоляла сжалиться над нею и позволить еще хотя бы разочек, один-единственный раз услышать родной голос.
Но было глухо и пусто. Нет, письма, пользуясь ее слепотой, вынули не из шкатулки – их вынули из ее души, и теперь ослепла и оглохла не только она, но и ее душа…
И вдруг отчетливо и громко зазвучал голос. Не сына, другой: официальный, сухой, без интонаций, тепла и грусти, не говоривший, а докладывающий:
– …уведомляем, что ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых восемнадцатого декабря одна тысяча девятьсот сорок первого года в бою под деревней Ракитовка Клинского района Московской области…
И даже когда она умерла и перестала ощущать все живое, голос еще долго, очень долго звучал в ее бездыханном теле, а слезы все медленнее и медленнее текли по щекам. Официальный холодный голос смерти и бес теплые слезы матери» .
И вряд ли узнали пионеры-школьники, укравшие у старой слепой женщины письма её сына и его друга, что приблизили её смерть, по сути, убили её. Главное для них – получить благодарность за собранные экспонаты, а таких качеств, как честность, порядочность, милосердие у них нет и никогда уже не будет.
Эпилог рассказа страшен своим лаконизмом: «А письма оказались в запаснике школьного музея. Пионерам вынесли благодарность за активный поиск, но места для их находки так и не нашлось, и письма Игоря и сержанта Переплётчикова отложили про запас, то есть по сунули в долгий ящик.
Они и сейчас там, эти два письма с аккуратной пометкой: «ЭКСПОНАТ №…» Лежат в ящике стола в красной папке с надписью: «ВТОРИЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ».
Объяснение:
Действие рассказа происходит в одной из сибирских деревень на реке Енисей в первые годы после гражданской войны.
Это было тяжелое время. Страна была разорена войной, люди жили бедно, им не хватало самого необходимого, прежде всего еды и многих привычных для нас вещей.
2.Рассказ "Конь с розовой гривой" автобиографичен.
Виктор Петрович Астафьев описывает свое детство.
Главный герой Витька, мальчик, потерявший рано маму, живущий у
деда и бабушки.
3.В семье Левонтьевых ребятишек было много: «были одни ребятишки, и ничего больше» . Дом их стоял обособленно и без «излишеств» : «сам собою, на ничего-то ему не мешало смотреть на свет белый кое-как застекленными окнами — ни забор, ни ворота, ни сенцы, ни наличники, ни ставни» . Зимой остатки изгороди: жерди, хворостины, старые доски — исчезали «в утробе русской печки, раскорячившейся посреди избы» . Как правило, печь — это центр русской избы, о которой всегда пишут и говорят с большим уважением, а здесь явно чувствуется авторская ирония: «раскорячилась посреди избы» , «ничто-то ему не мешало смотреть на свет белый» — на самом деле это означает крайнюю бедность. А у самих детей насчет отсутствия забора было свое мнение: «Зато как папа шурунет нас — бегишь и не запнешша! »
Возможно, Левонтьевская семья жила так бедно оттого, что ребятишек было много и на всех не хватало денег. Да сам хозяин дома — Левонтий частенько пил, пропивал деньги, а работать не любил.
Бабушка Левонтия корила за безделье, на что он ей отвечал: «Я, Петровна, слободу люблю! — и обводил рукой вокруг себя. — Хорошо! Как на море! Ничего глаз не угнетат! » По пьяни он колотил стекла, «ругался, гремел и плакал» . Но в душе он был добрым, так по крайней мере о нем вспоминает автор: «Дядя Левонтий плавал когда-то по морям, любил море, а я любил его» .
Эта семья так и тянула к себе героя рассказа. Мальчик жил с бабушкой один, а в многочисленной соседской семье было шумно и весело. После получки дяди Левонтия главной целью мальчика было попасть в соседский дом, где он был «окружен редкостным вниманием» . Доброта души дяди Левонтия проявлялась и в том, когда он выгонял кого-нибудь из своих детей из-за стола, чтобы усадить соседского парнишку: «Он сирота, а вы все же при родителях!» . Вспоминали его маму, все «ударялись в рев, и до того становилось жалостно в избе, и такая доброта охватывала людей, что все-все высыпалось и вываливалось на стол, и все наперебой угощали меня и сами ели уж через силу» .
Бабушка всегда пыталась остановить внука: «Нечего этих пролетариев объедать, у них самих в кармане — вошь на аркане» . И дня через три-четыре тетка Васена снова занимала у соседей денег, муки, картошек.
Описание семьи Левонтия не случайно: оно объясняет характеры героев, рассказывает нам о той тяжелой жизни сибирской деревни после гражданской войны.