С. о. Ал 21. Ноо ху зогсол) 1. рамнан, ішкі раныс Прена спогорение на та Матвееа, «о, Казахстан» напол cre MRT Еые взрослі. а, Камастан, ти под налящим солнцем мостьора Раскинул своп шатер стеней, лесов... Чтоб -Зусловно, оинса, іх красоту, не хватает ам счаст Всех самых лучших и прекрасных слов. Ты подарил спокойствие всем тем, дружити Кто роклиле і пол бескрайней всьо, Со 7) колу исей емли собрал народы гы к себе Гордимся мы прикольной тоіз житньо! В обачи І вонх степях акын процесстали. у нам Здесь порождалось то, что мир убил. Мы благодарны, что все эти дали Ты без остатка людям подарил. Ты для кого-то просто государство, Клочок земли на карте. Только вот rand Для нас ты Родина. Ты маленькое царство, Ты - высочайшин беркута полеr! Задание, ответы на вопросы по тексту. 1. Какие чувства вызвало в тебе стихотворение? 2. Почему автор пишет «Раскинул свой шатер степей, лесов»? ДАrch. Так о 21 22 Подчеркни ключевые слова, которые относятся к данному стихотворнио. Объясни сноусора Выбор словами из текста. Патер, высь, царство, город, дома, континент. і одини 4. Составьте в парах 2 вопроса по тексту стихотворения и задайте их друг другу. ыше, CH MY е internet protect the controle e mescopeme? Tengocma cholie Legii Сол с 1) (2) Чтение. Прочти рассказ и выполни задания Как много может подсказать внимательному человеку поведение животных. Была у одного геолога собака. Самая обыкновенная собака. Однажды поздним вечером солог сидел за столом, карты геологические рассматривал. Рядом в коляске маленькая дочка спала. В углу дремала собака. Вдруг собака рванулась с места схватила девочку за рубашку ыхватила ее из коляски и кинулась в дверь, Геолог очень испугался. Он решил, что собака бесилась. С ружьём в руках он выбежал из дома. И тут затряслась земля рухнул дом. чалось землетрясение. Так собака своего хозяина и его маленькую дочку. По Б. Зу О
Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.
Рассказ Кусака вызвал у меня чувство жалости грусти и тоски! эта собака жила в постоянном страхе в любой момент ее могли ударить или швырнуть в нее камен, угнать с презрением. Постепенно Кусака при к этим тяжелым испытаниям .Она становилась недоверчивой и озлобленной к людях, в в людях она видела только своих врагов, готовых напасть в любой момент. Кусаку было жалко девочке по имени Леля она очень полюбила Кусаку она ее ласкала, гладила играла с ней о очень привязалась к ней а когда пришла пора уезжать девочке н разрешили взять кусаку с собой и леле было очень рустно расставаться с кусакой
Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.
эта собака жила в постоянном страхе в любой момент ее могли ударить или швырнуть в нее камен, угнать с презрением. Постепенно Кусака при к этим тяжелым испытаниям .Она становилась недоверчивой и озлобленной к людях, в в людях она видела только своих врагов, готовых напасть в любой момент. Кусаку было жалко девочке по имени Леля она очень полюбила Кусаку она ее ласкала, гладила играла с ней о очень привязалась к ней а когда пришла пора уезжать девочке н разрешили взять кусаку с собой и леле было очень рустно расставаться с кусакой