с СОР по литературе за 4 четверть 7 класс
Задание
Прочитайте эпизод разговора Дыбакова со шкилетником. Определите, кому
симпатизирует автор рассказа. Докажите своё мнение цитатами из текста.
Вместе с другими ребятами я был свидетелем нечаянного разговора
Дыбакова с одним шкилетником.
Дыбаков — первый секретарь партии в нашем районе, высокий, в
полувоенном кителе с рублено прямыми плечами, в пенсне на тонком горбатом
носу. Ходил он, заложив руки за спину, выгнувшись, выставив грудь,
украшенную накладными карманами.
В клубе железнодорожников проходила какая-то районная конференция.
Все руководство района во главе с Дыбаковым направлялось в клуб по усыпанной
толченым кирпичом дорожке. Мы, ребятишки, за неимением других зрелищ тоже
сопровождали Дыбакова.
Неожиданно он остановился. Поперек дорожки, под его хромовыми
сапогами, лежал оборванец — костяк в изношенной, слишком коже.
Он лежал на толченом кирпиче, положив коричневый череп па грязные костяшки
рук, глядел снизу вверх, как глядят все умирающие с голоду — с кроткой скорбью
в неестественно громадных глазах.
Дыбаков переступил с каблука на каблук, хрустнул насыпной дорожкой, хотел
было уже обогнуть случайные мощи, как вдруг эти мощи разжали кожистые губы,
сверкнули крупными зубами, сипяще и внятно произнесли:
— Поговорим, начальник.
Обвалилась тишина, стало слышно, как далеко за пустырем возле бараков кто-то
от безделья тенорит под балалайку:
Хорошо тому живется, у кого одна нога. Сапогов не много надо и портошина
одна.
— Аль боишься меня, начальник?
Из-за спины Дыбакова вынырнул, райкомовский работник товарищ Губанов, как
всегда с не застёгивающимся портфелем под мышкой:
— Мал-чать! Мал-чать!..
Лежащий кротко глядел на него снизу вверх и жутко скалил зубы. Дыбаков
движением руки отмахнул в сторону товарища Губанова.
— Поговорим. Спрашивай — отвечу.
— Перед смертью скажи… за что… за что меня?.. Неужель всерьез за то, что две
лошади имел? — шелестящий голос.
— За это, — спокойно и холодно ответил Дыбаков.
— И признаешься! Ну-у, заверюга…
— Мал-чать! — подскочил опять товарищ Губанов.
И снова Дыбаков небрежно отмахнул его в сторону.
— Дал бы ты рабочему хлеб за чугун?
— Что мне ваш чугун, с кашей есть?
— То-то и оно, а вот колхозу он нужен, колхоз готов за чугун рабочих кормить.
Хотел ты идти
в колхоз? Только честно!
— Не хотел.
— Почему?
— Всяк за свою свободушку стоит.
— Да не свободушка причина, а лошади. Лошадей тебе своих жаль. Кормил,
холил — и вдруг отдай. Собственности своей жаль! Разве не так?
Доходяга помигал скорбно и, казалось, даже готов был согласиться.
— Отыми лошадей, начальник, и остановись. Зачем же еще и живота лишать? —
сказал он.
— А ты нам, если мы отымем? Ты за спиной нож на нас точить не
станешь? Честно!
— Кто знает.
— Вот и м ы не з наем. Как бы ты с нами поступил, если б чувствовал — мы на
тебя нож острый готовим?.. Молчишь?.. Сказать нечего?.. Тогда до свидания.
Дыбаков перешагнул через тощие, как палки, ноги собеседника, двинулся дальше,
заложив руки за спину, выставив грудь с накладными карманами. За ним,
брезгливо обогнув доходягу, двинулись и остальные.
Он лежал перед нами, мальчишками, — плоский костяк и тряпье, череп на
кирпичной крошке, череп, хранящий человеческое выражение покорности,
усталости и задумчивости. Он лежал, а мы осуждающе его
разглядывали. Две лошади имел, кровопивец!
Ради этих лошадей стал бы точить нож на нас. «Если враг не сдается…» Здорово
же его отделал Дыбаков.
