В этот день Васе Снегиреву с утра не везло. Стал умываться − мыльная пена попала в глаз. Сел завтракать − чуть крошкой не подавился. Не в то горло попала. Кашлял и кашлял, обливаясь слезами. Уже по дороге в школу вспомнил, что задачку так и не решил. На утро отложил, да вот проспал. А стоило ему что-либо не выучить, − как назло, сразу вызывали. На практике не раз проверено. Стал вешать в раздевалке пальто − вешалка оборвалась.
Как-то в Сережиной записной книжке (старший брат имел привычку делать из разных книг выписки понравившихся изречений) Вася прочитал, что несчастья, как гуси, приходят гуськом одно за другим. И еще там было записано, что если уж не повезет, то и ковыряя в носу можно палец сломать.
В школе тоже все началось с неприятностей. В класс вошли учительница и незнакомая девчонка. Она была тоненькая, черненькая. В руках − новый желтый портфель с блестящими застежками. Глаза у девчонки большие, коричневые, черные ресницы длинные и пушистые.
− Новенькая по классу. Все с любопытством уставились на девочку. Коля Северцев, Васин сосед по парте, хмыкнул:
− Стриж!
− Где стриж? − завертел головой Вася.
− Погляди, как стрижет ресницами...
Вася внимательно посмотрел на девчонку и вправду заметил, что длинные ресницы ее часто-часто взлетали вверх и опускались вниз.
− Сразу видно − подлиза, − сказал Коля.
− С чего ты взял? − удивился Вася.
− По глазам видно, − заявил Коля.
− Жалко, что ты в старое время не родился... − усмехнулся Вася. − Из тебя бы хороший колдун получился...
− Уж скорее оракул, − самодовольно заметил Коля Северцев. − У меня хорошо развита эта... интуиция. Я все наперед знаю.
− Вызовут меня сегодня или нет? − спросил Вася.
− Как штык, − усмехнулся Коля. − И влепят двойку, потому что задачку ты не решил...
"Он и вправду все знает, − подивился Вася. − Вот только про свои двойки не догадывается..."
Учительница представила девочку:
− Люся Иванова. Будет учиться в нашем классе. Люся приехала с Севера.
− А чего она там делала? − спросил Северцев. − Тюленей ловила? Или моржов?
− Ты хотел сказать "моржей", − поправила учительница.
Девочка мельком взглянула на Колю и отвернулась. Васе показалось, что она улыбнулась. Уголками губ.
− Как пить дать, подлиза, − заметил шепотом Коля. − Не только по глазам, но и но ушам видно.
Вася взглянул на девочку: у нее и ушей-то не видно. Спрятались в густых каштановых волосах. Ну и болтун этот Северцев.
− Люся жила на острове Новая Земля, − продолжала учительница. − Люсин отец...
Девочка взглянула на учительницу и улыбнулась, отчего в ее больших глазах зажглись две точечки.
− Мой отец вовсе не знаменитый полярник, − сказала она. − Я очень рада, что буду жить и учиться в вашем замечательном городе.
− Жила бы себе на Севере, − пробурчал Коля. Он почему-то с первого взгляда невзлюбил новенькую.
Учительница обвела притихший класс глазами и остановилась на Васе и Коле.
− Я давно хотела разлучить вас, − сказала она. − Вы слишком много говорите о постороннем на уроках, друзья.
Мальчишек будто обухом по голове ударили. Они переглянулись и оба вскочили со своих мест.
− Мы... мы больше но будем, − сказал Вася. − Честное слово!
− Снегирев мне по русскому с чувством прибавил Коля. − А я ему − по математике. Он мне, а я ему. У нас этот... патриархат...
Коля любил вворачивать непонятные словечки, правда, иногда невпопад, как сейчас.
− Какой еще патриархат? − не выдержала и рассмеялась учительница. Хорошо же ты знаешь древнюю историю!
Изначально эпиграфом для своей поэмы Лермонтов выбирает французское высказывание «Родина бывает только одна» – оно встречается в черновиках «Мцыри». Это изречение подчеркивало любовь Мцыри к его родине, объясняло стремление во что бы то ни стало вернуться домой. Но позже поэт решает, что смысл поэмы не сводим к одной теме любви к родине. Он зачеркивает французское предложение и изменяет эпиграф, расширяя тем самым проблематику поэмы. В нее вносятся новые темы, и она по праву может называться философской.
Окончательный эпиграф к поэме Лермонтова «Мцыри» взят из Библии, из 14-й главы 1-й Книги Царств. Это слова:
«Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю».
Выбор именно Библии не случаен – для современников Лермонтова эта книга являлась одной из наиболее значимых. В то время с текстом Библии были знакомы все, ее учили в школе на уроках Закона Божьего. Поэтому понять смысл эпиграфа мог каждый.
В чем же смысл эпиграфа «Мцыри»? Слова «Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю» в Книге Царств произносит сын библейского царя Саула, Ионофан. Его словам предшествует следующая история. Однажды, во время битвы с врагами войско Саула выбилось из сил и нуждалось в пище и отдыхе. Но Саул, ослепленный яростью битвы, заклял своих подданных. Он велел никому не «вкушать хлеба, доколе я не отомщу врагам моим». Никто из подданных Саула не рискнул ослушаться царя. Ионофан же не знал о заклятии своего отца, поэтому он обмакнул в мед палку, бывшую у него в руках, и съел немного меда.
Бог рассказал Саулу о нарушенном его сыном запрете. Тогда Саул пришел к Ионофану и спросил его: «Расскажи мне, что сделал ты?». Ионофан рассказал отцу о своем поступке и возмутился несправедливостью запрета: «Смутил отец мой землю: смотрите, у меня просветлели глаза, когда я вкусил немного этого меду». За это Саул приговорил его к смерти: «… ты, Ионафан, должен сегодня умереть!». Ожидая смерти, Ионофан и произносит известные слова, послужившие эпиграфом к поэме «Мцыри»: «Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю».
В них звучит не смирение, а печаль. Сожаление не о нарушенном запрете, а о непрожитой жизни, которая скоро оборвется из-за нелепого решения Саула. Казни все же не состоялось: народ вступился за Ионофана и отменил несправедливое решение царя.
Из библейского повествования ясно видно, что симпатия рассказчика здесь полностью на стороне сына Саула. Юноша, сумевший показать всю глупость запрета царя и не устрашившийся при этом смерти, в результате заслуживает народную любовь. Мед рассматривается в широком смысле как земные блага и вольности, которых людей пытаются лишить. Здесь начинает звучать тема бунта, бунта против власти и даже против бога – за свободу человека. Отчего человек, достойный счастья и свободной жизни, должен гибнуть? – вот основной смысл эпиграфа.
Интересно, что Ионофан неоднократно упоминается в Писании как «сын негодный и непокорный». Его протест против отца носил постоянный характер. Ионофан сводит дружбу с другим библейским персонажем, Давидом, неугодным Саулу. И ради него он готов отдать и жизнь, и свой престол. Ионофана называют юношей смелым – это и действительно так, ведь он был отважным военачальником, а в своем споре с отцом не раз рисковал жизнью. В конце концов он, еще молодым, погибает на поле сражения.
Как видим, Ионофан может рассматриваться как герой-бунтовщик вполне в духе романтических традиций. Выбор именно такого персонажа глубоко символичен, ведь, во-первых, в протесте Ионофана против царя Саула легко прочитывается протест и против бездумного самодержавия в целом. А во-вторых, Ионофан является примером истинно свободного человека. За несколько капель меда он готов положить свою голову – «за несколько минут между крутых и темных скал» своей родины готов отдать душу Мцыри. Их решимость одинаково высока и заслуживает восхищения.
Через эпиграф в «Мцыри» вводится образ «медовой тропы», как тропы запретной, но желанной. Эта тропа является для человека важнейшей (недаром у Ионофана, вкусившего меда, «просветлели глаза»). Но в то же время, если за героем нет силы, могущей его защитить (как народа за Ионофаном), то эта тропа неизбежно приведет его к гибели. Этот образ может быть назван лейтмотивным, поскольку он появляется и в более ранних произведениях Лермонтова. Например, в его лирике («Бульвар»), а также в поэме «Боярин Орша». В ней о медовой тропе упоминают судящие монаха.
Параллель между Ионофаном и Мцыри проводится легко, но Мцыри – герой еще более трагический. Все романтическое доведено в нем Лермонтовым до предела: таким образом поэт переосмысляет и углубляет суть использованного им эпиграфа. Мцыри, в отличие от библейского персонажа, догадывается, куда приведет его эта тропа. «Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю» – ранняя смерть ждет и Мцыри, и Ионофана. И все же именно их образ будут вызывать восхищение у грядущих поколений, потому что «мед», выбранный ими, это путь сладкой свободы, без которой жизнь лишена смысла.
В этот день Васе Снегиреву с утра не везло. Стал умываться − мыльная пена попала в глаз. Сел завтракать − чуть крошкой не подавился. Не в то горло попала. Кашлял и кашлял, обливаясь слезами. Уже по дороге в школу вспомнил, что задачку так и не решил. На утро отложил, да вот проспал. А стоило ему что-либо не выучить, − как назло, сразу вызывали. На практике не раз проверено. Стал вешать в раздевалке пальто − вешалка оборвалась.
Как-то в Сережиной записной книжке (старший брат имел привычку делать из разных книг выписки понравившихся изречений) Вася прочитал, что несчастья, как гуси, приходят гуськом одно за другим. И еще там было записано, что если уж не повезет, то и ковыряя в носу можно палец сломать.
В школе тоже все началось с неприятностей. В класс вошли учительница и незнакомая девчонка. Она была тоненькая, черненькая. В руках − новый желтый портфель с блестящими застежками. Глаза у девчонки большие, коричневые, черные ресницы длинные и пушистые.
− Новенькая по классу. Все с любопытством уставились на девочку. Коля Северцев, Васин сосед по парте, хмыкнул:
− Стриж!
− Где стриж? − завертел головой Вася.
− Погляди, как стрижет ресницами...
Вася внимательно посмотрел на девчонку и вправду заметил, что длинные ресницы ее часто-часто взлетали вверх и опускались вниз.
− Сразу видно − подлиза, − сказал Коля.
− С чего ты взял? − удивился Вася.
− По глазам видно, − заявил Коля.
− Жалко, что ты в старое время не родился... − усмехнулся Вася. − Из тебя бы хороший колдун получился...
− Уж скорее оракул, − самодовольно заметил Коля Северцев. − У меня хорошо развита эта... интуиция. Я все наперед знаю.
− Вызовут меня сегодня или нет? − спросил Вася.
− Как штык, − усмехнулся Коля. − И влепят двойку, потому что задачку ты не решил...
"Он и вправду все знает, − подивился Вася. − Вот только про свои двойки не догадывается..."
Учительница представила девочку:
− Люся Иванова. Будет учиться в нашем классе. Люся приехала с Севера.
− А чего она там делала? − спросил Северцев. − Тюленей ловила? Или моржов?
− Ты хотел сказать "моржей", − поправила учительница.
Девочка мельком взглянула на Колю и отвернулась. Васе показалось, что она улыбнулась. Уголками губ.
− Как пить дать, подлиза, − заметил шепотом Коля. − Не только по глазам, но и но ушам видно.
Вася взглянул на девочку: у нее и ушей-то не видно. Спрятались в густых каштановых волосах. Ну и болтун этот Северцев.
− Люся жила на острове Новая Земля, − продолжала учительница. − Люсин отец...
Девочка взглянула на учительницу и улыбнулась, отчего в ее больших глазах зажглись две точечки.
− Мой отец вовсе не знаменитый полярник, − сказала она. − Я очень рада, что буду жить и учиться в вашем замечательном городе.
− Жила бы себе на Севере, − пробурчал Коля. Он почему-то с первого взгляда невзлюбил новенькую.
Учительница обвела притихший класс глазами и остановилась на Васе и Коле.
− Я давно хотела разлучить вас, − сказала она. − Вы слишком много говорите о постороннем на уроках, друзья.
Мальчишек будто обухом по голове ударили. Они переглянулись и оба вскочили со своих мест.
− Мы... мы больше но будем, − сказал Вася. − Честное слово!
− Снегирев мне по русскому с чувством прибавил Коля. − А я ему − по математике. Он мне, а я ему. У нас этот... патриархат...
Коля любил вворачивать непонятные словечки, правда, иногда невпопад, как сейчас.
− Какой еще патриархат? − не выдержала и рассмеялась учительница. Хорошо же ты знаешь древнюю историю!
Изначально эпиграфом для своей поэмы Лермонтов выбирает французское высказывание «Родина бывает только одна» – оно встречается в черновиках «Мцыри». Это изречение подчеркивало любовь Мцыри к его родине, объясняло стремление во что бы то ни стало вернуться домой. Но позже поэт решает, что смысл поэмы не сводим к одной теме любви к родине. Он зачеркивает французское предложение и изменяет эпиграф, расширяя тем самым проблематику поэмы. В нее вносятся новые темы, и она по праву может называться философской.
Окончательный эпиграф к поэме Лермонтова «Мцыри» взят из Библии, из 14-й главы 1-й Книги Царств. Это слова:
«Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю».
Выбор именно Библии не случаен – для современников Лермонтова эта книга являлась одной из наиболее значимых. В то время с текстом Библии были знакомы все, ее учили в школе на уроках Закона Божьего. Поэтому понять смысл эпиграфа мог каждый.
В чем же смысл эпиграфа «Мцыри»? Слова «Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю» в Книге Царств произносит сын библейского царя Саула, Ионофан. Его словам предшествует следующая история. Однажды, во время битвы с врагами войско Саула выбилось из сил и нуждалось в пище и отдыхе. Но Саул, ослепленный яростью битвы, заклял своих подданных. Он велел никому не «вкушать хлеба, доколе я не отомщу врагам моим». Никто из подданных Саула не рискнул ослушаться царя. Ионофан же не знал о заклятии своего отца, поэтому он обмакнул в мед палку, бывшую у него в руках, и съел немного меда.
Бог рассказал Саулу о нарушенном его сыном запрете. Тогда Саул пришел к Ионофану и спросил его: «Расскажи мне, что сделал ты?». Ионофан рассказал отцу о своем поступке и возмутился несправедливостью запрета: «Смутил отец мой землю: смотрите, у меня просветлели глаза, когда я вкусил немного этого меду». За это Саул приговорил его к смерти: «… ты, Ионафан, должен сегодня умереть!». Ожидая смерти, Ионофан и произносит известные слова, послужившие эпиграфом к поэме «Мцыри»: «Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю».
В них звучит не смирение, а печаль. Сожаление не о нарушенном запрете, а о непрожитой жизни, которая скоро оборвется из-за нелепого решения Саула. Казни все же не состоялось: народ вступился за Ионофана и отменил несправедливое решение царя.
Из библейского повествования ясно видно, что симпатия рассказчика здесь полностью на стороне сына Саула. Юноша, сумевший показать всю глупость запрета царя и не устрашившийся при этом смерти, в результате заслуживает народную любовь. Мед рассматривается в широком смысле как земные блага и вольности, которых людей пытаются лишить. Здесь начинает звучать тема бунта, бунта против власти и даже против бога – за свободу человека. Отчего человек, достойный счастья и свободной жизни, должен гибнуть? – вот основной смысл эпиграфа.
Интересно, что Ионофан неоднократно упоминается в Писании как «сын негодный и непокорный». Его протест против отца носил постоянный характер. Ионофан сводит дружбу с другим библейским персонажем, Давидом, неугодным Саулу. И ради него он готов отдать и жизнь, и свой престол. Ионофана называют юношей смелым – это и действительно так, ведь он был отважным военачальником, а в своем споре с отцом не раз рисковал жизнью. В конце концов он, еще молодым, погибает на поле сражения.
Как видим, Ионофан может рассматриваться как герой-бунтовщик вполне в духе романтических традиций. Выбор именно такого персонажа глубоко символичен, ведь, во-первых, в протесте Ионофана против царя Саула легко прочитывается протест и против бездумного самодержавия в целом. А во-вторых, Ионофан является примером истинно свободного человека. За несколько капель меда он готов положить свою голову – «за несколько минут между крутых и темных скал» своей родины готов отдать душу Мцыри. Их решимость одинаково высока и заслуживает восхищения.
Через эпиграф в «Мцыри» вводится образ «медовой тропы», как тропы запретной, но желанной. Эта тропа является для человека важнейшей (недаром у Ионофана, вкусившего меда, «просветлели глаза»). Но в то же время, если за героем нет силы, могущей его защитить (как народа за Ионофаном), то эта тропа неизбежно приведет его к гибели. Этот образ может быть назван лейтмотивным, поскольку он появляется и в более ранних произведениях Лермонтова. Например, в его лирике («Бульвар»), а также в поэме «Боярин Орша». В ней о медовой тропе упоминают судящие монаха.
Параллель между Ионофаном и Мцыри проводится легко, но Мцыри – герой еще более трагический. Все романтическое доведено в нем Лермонтовым до предела: таким образом поэт переосмысляет и углубляет суть использованного им эпиграфа. Мцыри, в отличие от библейского персонажа, догадывается, куда приведет его эта тропа. «Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю» – ранняя смерть ждет и Мцыри, и Ионофана. И все же именно их образ будут вызывать восхищение у грядущих поколений, потому что «мед», выбранный ими, это путь сладкой свободы, без которой жизнь лишена смысла.