Олег — разумный и справедливый владыка, «могущий воитель» , славной победой прославивший своё имя. По преданию, князь Олег мужественно сражался с хазарами, овладел столицей Византийской империи — Константинополем (русские называли его Царьград) . Уходя оттуда, в знак победы он прибил на воротах города свой щит. «Вдохновенный кудесник» предсказывает князю Олегу будущее. Из его речи мы узнаём, что князя ждёт «дивная судьба» , которой «завидует недруг» . Олегу незримый хранитель» , поэтому «под грозной бронёй» он не ведает ран. Ни «синего моря обманчивый вал» , ни праща, ни стрела, ни «лукавый кинжал» не страшны князю. Но смерть примет он от коня своего.
Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
Князь привязан к коню, как к верному другу, «гладит и треплет» его по шее крутой. Для Олега его конь — «верный слуга» , участник всех боевых походов, с кем вместе прожита славная жизнь:
Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время:
Теперь отдыхай! Уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Много лет спустя, возвратившись из походов, князь вспоминает о своем верном товарище. Услышав о его смерти, Олег, как ему кажется, побеждает в споре с предсказателем и «хочет увидеть он косги коня» . Наступив на череп, князь иронически опровергает предсказание:
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!
Но, оказывается, кудесник не ошибся:
Из мертвой главы гробовая змия.
Шипя, между тем выползала.
Ужас охватывает от предчувствия неминуемой гибели этого мужественного человека, прославившего себя в суровых походах и прожившего славную жизнь. А. С. Пушкин не только поэтически осмыслил «преданье старины глубокой» , донес до нас историю жизни и смерти «вещего» князя Олега, но и создал яркий, запоминающийся образ и характер.
Кудесник стар. Уйдя от мирской суеты в отшельничество, он живет напряженной духовной жизнью, насыщенной размышлениями о высоких богоугодных истинах. Хорошо знает людей. Удалившись от них, он думает о них, о превратностях их судеб. Знает весь доблестный путь князя Олега.
Это мудрый и вдохновенный старец. Он смел и независим, не боится “могучих владык” и говорит всё им прямо в лицо.
Кудесник смело отвечает князю, отказывается от предлагаемых ему даров, объявляет о своей независимости и свободе.
Пушкин наделяет кудесника сдержанностью и оценить достоинства Олега: он прославляет его победы, утверждает, что «незримый хранитель могущему дан» , но похвала князю завершается печальным предсказанием: «Но примешь ты смерть от коня своего» .
Покорен он только верховному божеству – Перуну; а перед земными властителями он стоит, как сам Пушкин, с высоко поднятой “главою непокорной”. Он чувствует и осознаёт свое духовное величие (“с волей небесною дружен”).
по традиции вершинным жанром называют роман (этот жанр в отечественной прозе утвердили м.ю. лермонтов, и.с. тургенев, л.н. толстой, ф.м. достоевский), поскольку он является универсальным, всеобъемлющим, дает осмысленную эпическую картину мира в целом. чехов же узаконил рассказ как один из самых влиятельных эпических жанров, художественный мир которого часто не уступает роману. но чеховский рассказ — это не просто «осколок романа», как было принято расценивать повесть (и рассказ) до чехова. дело в том, что у романа свои законы, свой ритм и темп повествования, свои масштабы, своя глубина проникновения в психологическую, нравственную суть человека и мира.
споры, размышления об особенностях жанра рассказов чехова длятся уже не одно десятилетие. различные точки зрения, появившиеся за прошедшие годы, открывают новые грани уникального жанра чеховского рассказа, лучше, объемнее его понять. точнее определить жанр всегда важно, потому что от этого зависит понимание любого произведения.
по традиции рассказы чехова называют новеллами. л.е. кройчик, например, предлагает называть ранние чеховские рассказы комическими новеллами, а поздние — сатирическими рассказами. и основания для этого, безусловно, есть: новелла динамична (ее классический западноевропейский вариант — новеллы в «декамероне» д. боккаччо и в ней важен сюжет, событие (не столько даже событие, сколько авторский взгляд на него), для этого жанра характерно внимание к поведению героев, репортажное время (настоящее время), новелла обязательно стремится к результату, она не может закончиться «ничем» (отсюда ее динамизм). все это мы находим в ранних рассказах чехова. поэтика поздних его рассказов иная, и она выражена в жанровом определении — «сатирический рассказ».
но, оказывается, «простые» чеховские рассказы на самом деле сложные, и продолжает оставаться ощущение недоговоренности, неисчерпанности тайны жанра. и это приводит к продолжению поисков. по утверждению другого , в. тюпы, жанровая специфика рассказа чехова порождена необычным союзом, сплавом анекдота и притчи: «новаторство гениального рассказчика состояло прежде всего во взаимопроникновении и взаимопреображении анекдотического и притчевого начал — двух, казалось бы, взаимоисключающих путей осмысления действительности». эти жанры, при всей своей противоположности, имеют и много общего: им свойственна краткость, точность, выразительность, неразработанность индивидуальной психологии персонажей, ситуативность и вместе с тем обобщенность сюжета, несложность композиции.
но и у анекдота, и у притчи есть неоспоримые достоинства, позволяющие им неизменно пользоваться успехом у читателей (и, что немаловажно, у слушателей). взаимодействие жанров оказалось чрезвычайно плодотворным для чеховской поэтики:
от анекдота — необычность, яркость сюжета, оригинальность, «сиюминутность» ситуаций, сценок и в то же время жизненная достоверность и убедительность, выразительность диалогов, рассказам чехова абсолютную подлинность в глазах читателя;
от притчи — мудрость, философичность, глубина, универсальность, всеобщность рассказываемой , поучительный смысл которой является долговечным. зная эту особенность поэтики чеховских рассказов, серьезный, подготовленный читатель увидит в них не только комические ситуации, не только возможность улыбнуться над человеческой глупостью, претензиями и так далее, но и повод задуматься о жизни своей и окружающих.
и конечно, уникальный эстетический эффект порождает не только взаимодействие анекдота и притчи, то, чем эти жанры «делятся» друг с другом, но и то, в чем они противостоят друг другу: «полярная противоположность речевого строя притчи и анекдота позволяет чехову извлекать из их соседства эффект конфликтной взаимодополняемости».
Олег — разумный и справедливый владыка, «могущий воитель» , славной победой прославивший своё имя. По преданию, князь Олег мужественно сражался с хазарами, овладел столицей Византийской империи — Константинополем (русские называли его Царьград) . Уходя оттуда, в знак победы он прибил на воротах города свой щит. «Вдохновенный кудесник» предсказывает князю Олегу будущее. Из его речи мы узнаём, что князя ждёт «дивная судьба» , которой «завидует недруг» . Олегу незримый хранитель» , поэтому «под грозной бронёй» он не ведает ран. Ни «синего моря обманчивый вал» , ни праща, ни стрела, ни «лукавый кинжал» не страшны князю. Но смерть примет он от коня своего.
Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
Князь привязан к коню, как к верному другу, «гладит и треплет» его по шее крутой. Для Олега его конь — «верный слуга» , участник всех боевых походов, с кем вместе прожита славная жизнь:
Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время:
Теперь отдыхай! Уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Много лет спустя, возвратившись из походов, князь вспоминает о своем верном товарище. Услышав о его смерти, Олег, как ему кажется, побеждает в споре с предсказателем и «хочет увидеть он косги коня» . Наступив на череп, князь иронически опровергает предсказание:
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!
Но, оказывается, кудесник не ошибся:
Из мертвой главы гробовая змия.
Шипя, между тем выползала.
Ужас охватывает от предчувствия неминуемой гибели этого мужественного человека, прославившего себя в суровых походах и прожившего славную жизнь. А. С. Пушкин не только поэтически осмыслил «преданье старины глубокой» , донес до нас историю жизни и смерти «вещего» князя Олега, но и создал яркий, запоминающийся образ и характер.
Кудесник стар. Уйдя от мирской суеты в отшельничество, он живет напряженной духовной жизнью, насыщенной размышлениями о высоких богоугодных истинах. Хорошо знает людей. Удалившись от них, он думает о них, о превратностях их судеб. Знает весь доблестный путь князя Олега.
Это мудрый и вдохновенный старец. Он смел и независим, не боится “могучих владык” и говорит всё им прямо в лицо.
Кудесник смело отвечает князю, отказывается от предлагаемых ему даров, объявляет о своей независимости и свободе.
Пушкин наделяет кудесника сдержанностью и оценить достоинства Олега: он прославляет его победы, утверждает, что «незримый хранитель могущему дан» , но похвала князю завершается печальным предсказанием: «Но примешь ты смерть от коня своего» .
Покорен он только верховному божеству – Перуну; а перед земными властителями он стоит, как сам Пушкин, с высоко поднятой “главою непокорной”. Он чувствует и осознаёт свое духовное величие (“с волей небесною дружен”).
Объяснение:
по традиции вершинным жанром называют роман (этот жанр в отечественной прозе утвердили м.ю. лермонтов, и.с. тургенев, л.н. толстой, ф.м. достоевский), поскольку он является универсальным, всеобъемлющим, дает осмысленную эпическую картину мира в целом. чехов же узаконил рассказ как один из самых влиятельных эпических жанров, художественный мир которого часто не уступает роману. но чеховский рассказ — это не просто «осколок романа», как было принято расценивать повесть (и рассказ) до чехова. дело в том, что у романа свои законы, свой ритм и темп повествования, свои масштабы, своя глубина проникновения в психологическую, нравственную суть человека и мира.
споры, размышления об особенностях жанра рассказов чехова длятся уже не одно десятилетие. различные точки зрения, появившиеся за прошедшие годы, открывают новые грани уникального жанра чеховского рассказа, лучше, объемнее его понять. точнее определить жанр всегда важно, потому что от этого зависит понимание любого произведения.
по традиции рассказы чехова называют новеллами. л.е. кройчик, например, предлагает называть ранние чеховские рассказы комическими новеллами, а поздние — сатирическими рассказами. и основания для этого, безусловно, есть: новелла динамична (ее классический западноевропейский вариант — новеллы в «декамероне» д. боккаччо и в ней важен сюжет, событие (не столько даже событие, сколько авторский взгляд на него), для этого жанра характерно внимание к поведению героев, репортажное время (настоящее время), новелла обязательно стремится к результату, она не может закончиться «ничем» (отсюда ее динамизм). все это мы находим в ранних рассказах чехова. поэтика поздних его рассказов иная, и она выражена в жанровом определении — «сатирический рассказ».
но, оказывается, «простые» чеховские рассказы на самом деле сложные, и продолжает оставаться ощущение недоговоренности, неисчерпанности тайны жанра. и это приводит к продолжению поисков. по утверждению другого , в. тюпы, жанровая специфика рассказа чехова порождена необычным союзом, сплавом анекдота и притчи: «новаторство гениального рассказчика состояло прежде всего во взаимопроникновении и взаимопреображении анекдотического и притчевого начал — двух, казалось бы, взаимоисключающих путей осмысления действительности». эти жанры, при всей своей противоположности, имеют и много общего: им свойственна краткость, точность, выразительность, неразработанность индивидуальной психологии персонажей, ситуативность и вместе с тем обобщенность сюжета, несложность композиции.
но и у анекдота, и у притчи есть неоспоримые достоинства, позволяющие им неизменно пользоваться успехом у читателей (и, что немаловажно, у слушателей). взаимодействие жанров оказалось чрезвычайно плодотворным для чеховской поэтики:
от анекдота — необычность, яркость сюжета, оригинальность, «сиюминутность» ситуаций, сценок и в то же время жизненная достоверность и убедительность, выразительность диалогов, рассказам чехова абсолютную подлинность в глазах читателя;
от притчи — мудрость, философичность, глубина, универсальность, всеобщность рассказываемой , поучительный смысл которой является долговечным. зная эту особенность поэтики чеховских рассказов, серьезный, подготовленный читатель увидит в них не только комические ситуации, не только возможность улыбнуться над человеческой глупостью, претензиями и так далее, но и повод задуматься о жизни своей и окружающих.
и конечно, уникальный эстетический эффект порождает не только взаимодействие анекдота и притчи, то, чем эти жанры «делятся» друг с другом, но и то, в чем они противостоят друг другу: «полярная противоположность речевого строя притчи и анекдота позволяет чехову извлекать из их соседства эффект конфликтной взаимодополняемости».