Воснове стихотворения «школьник» лежат размышления автора о судьбе встреченного на дороге деревенского мальчугана. перед нами своеобразный внутренний монолог, в который вкраплена только одна фраза, обращенная к мальчику: «эй! садись ко мне, дружок! » некрасова никогда не покидала вера в талантливость народа. он был убежден, что необходимо просветить народ, приобщить его к знаниям, и сам немало этому содействовал. в 1861 году поэт на свои средства открыл в грешневе школу «для обучения крестьянских детей грамоте» , необходимой, по его словам, «каждому крестьянину как для обихода, так и для лучшего уразумения добрых христианских понятий и » . все расходы на содержание школы некрасов взял на себя. можно проследить, как в стихотворении авторская мысль развивается от конкретного наблюдения к широкому обобщению. сначала перед нами выступают реальные предметные детали: грустный пейзаж («, ельник и песок — / невеселая ») , на ней одиноко бредущий мальчик с котомкой за плечами. вид его непригляден («ноги босы, грязно тело, / и едва прикрыта ») . но главное не в этом. в котомке мальчика рассказчик видит букварь и понимает, что он отправился в путь не просто так, а за знаниями («так, учиться ты ») . глядя на него, повествователь пытается представить тех сердобольных людей, которые мальчику и снарядили его в путь за знаниями. здесь и отец, издержавший на сынишку «последний грош» , и «старая дьячиха» , пожертвовавшая на благое дело «четвертачок» , подаренный ей «проезжей купчихой» «на чаек» . в данном случае проявилась одна из особенностей национального характера — прийти на тем, кто в ней нуждается. кроме того, в этом нельзя не увидеть глубокого уважения простых людей к образованию и готовность поддержать каждого, кто стремится к знаниям. недаром рассказчик говорит, что к учению стремится не только встреченный им на дороге мальчик: «это многих славных путь» . при этом у повествователя возникает мысль о другом мужицком сыне, ставшем гордостью народа и прославившем отечественную науку, — михаиле васильевиче ломоносове, который «по своей и божьей воле / стал разумен и велик» . размышления о судьбе босоногого мальчонки в стихотворении перерастает в раздумья о «родной руси» с ее контрастами — доброты, благородства и талантливости народа и тупости, чванства представителей правящих классов. и самое главное — в стихотворении выражена уверенность автора в том, что не бездарна та природа, не погиб еще тот край, что выводит из народа столько славных то и
Печорин раскрывается в отношениях с людьми с враждебной стороны. Рассмотрим отношения Печорина и Вернера. Доктор Вернер, не уступая Печорину в уме и наблюдательности, отличается от него тем, «что не когда не умел воспользоваться своим знанием». Вернер в повести представлен свидетелем жизни, чем ее участником. Его доброе сердце сочувствует боли, его благородный ум возмущен низостью, но при этом доктор – лишь сопровождении Печорина. По своей воли он поступков не совершает, хотя сочувствует Печорину, оберегает его как может. Скептицизм Вернера парализует его действия, делает равнодушным ко всему, не удовлетворенность же Печорина жизни ведет к протесту. Активность Печорина свидетельствует о глубинной вере его в людей и тем самым возвышает его над Вернером. Вернер пассивен, и это ставит в наших глазах значительно ниже Печорина. Но в отношениях с Вернером обнаруживается и эгоизм Печорина, который не признает дружбы, потому что она требует самозабвения: «…я к дружбе не из двух друзей всегда один – раб другого, хотя часто не один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать…». Отношение Печорина к Мери противоречиво. Печорин уверяет себя в бестрепетности. «Из жизненной бури, - говорит он Вернеру перед дуэлью, - я вынес только несколько идей – и не одного чувства. Я давно уже живу не сердцем, а головой. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия». Казалось бы, отношение с Мери совершенно подтверждают это представление Печорина о себе и свидетельствует о безжалостной холодности, жесткости его игры. Но Печорин не так бесстрастен, как рекомендуется. Несколько раз он чувствует себя увлеченным, даже взволнованным. Печорин винит за на живое чувство: ведь он было уверил себя, что счастье для него не в любви, а только лишь в «насыщенной гордости». Постоянный разлад с окружающими и не возможность посветить свою жизнь высокой цели искажают его натуру. Идеал всеобщей гармонии подменяется деспотизмом победителя сердец. Но Печорин напрасно надеется, что «насыщенная гордость» принесет ему счастье. И Вера, и Мери любят его, а счастья ему это не приносит. Да и отношения с ними развиваются не только по его воли. Пока Печорин видит в Мери светскую барышню, избалованную поклонением, ему доставляет удовольствие оскорблять ее гордость. Но по мере того как в Мери проступает душа искренне страдать, а не играть в любовь, отношение его к княжне становится иным. Страх перед обыденным жребием, а не равнодушие заставляет отвергнуть его чувство Мери. При последнем объяснении с княжной он старается быть спокойным и холодным, однако не притворное страдание княжны трогает его. Печорин жестко судит себя: «Видите ли, я перед Вами низок…». И все-таки отвергает возможность любви.
Доктор Вернер, не уступая Печорину в уме и наблюдательности, отличается от него тем, «что не когда не умел воспользоваться своим знанием». Вернер в повести представлен свидетелем жизни, чем ее участником. Его доброе сердце сочувствует боли, его благородный ум возмущен низостью, но при этом доктор – лишь сопровождении Печорина. По своей воли он поступков не совершает, хотя сочувствует Печорину, оберегает его как может. Скептицизм Вернера парализует его действия, делает равнодушным ко всему, не удовлетворенность же Печорина жизни ведет к протесту. Активность Печорина свидетельствует о глубинной вере его в людей и тем самым возвышает его над Вернером.
Вернер пассивен, и это ставит в наших глазах значительно ниже Печорина. Но в отношениях с Вернером обнаруживается и эгоизм Печорина, который не признает дружбы, потому что она требует самозабвения: «…я к дружбе не из двух друзей всегда один – раб другого, хотя часто не один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать…».
Отношение Печорина к Мери противоречиво. Печорин уверяет себя в бестрепетности. «Из жизненной бури, - говорит он Вернеру перед дуэлью, - я вынес только несколько идей – и не одного чувства. Я давно уже живу не сердцем, а головой. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия». Казалось бы, отношение с Мери совершенно подтверждают это представление Печорина о себе и свидетельствует о безжалостной холодности, жесткости его игры. Но Печорин не так бесстрастен, как рекомендуется. Несколько раз он чувствует себя увлеченным, даже взволнованным.
Печорин винит за на живое чувство: ведь он было уверил себя, что счастье для него не в любви, а только лишь в «насыщенной гордости».
Постоянный разлад с окружающими и не возможность посветить свою жизнь высокой цели искажают его натуру. Идеал всеобщей гармонии подменяется деспотизмом победителя сердец.
Но Печорин напрасно надеется, что «насыщенная гордость» принесет ему счастье. И Вера, и Мери любят его, а счастья ему это не приносит. Да и отношения с ними развиваются не только по его воли.
Пока Печорин видит в Мери светскую барышню, избалованную поклонением, ему доставляет удовольствие оскорблять ее гордость. Но по мере того как в Мери проступает душа искренне страдать, а не играть в любовь, отношение его к княжне становится иным. Страх перед обыденным жребием, а не равнодушие заставляет отвергнуть его чувство Мери. При последнем объяснении с княжной он старается быть спокойным и холодным, однако не притворное страдание княжны трогает его. Печорин жестко судит себя: «Видите ли, я перед Вами низок…». И все-таки отвергает возможность любви.