Сказка про орла и ворона рассказывается Пугачевым в конце 11 главы повести, во время очередной встречи "новоявленного царя" с Гриневым. Главные герои ехали в одной кибитке в Белогорскую крепость Машу Миронову от Швабрина. Во время поездки между ними завязался разговор о восстании, о дальнейшей судьбе Пугачева. Гринев советует ему повиноваться воле государыни и сдаться на ее милость. В ответ на это Пугачев рассказывает собеседнику сказку про орла и ворона.
Смысл сказки заключается в том, что лучше прожить короткую, но яркую жизнь, чем долгую и скучную. Первое в этом случае символизирует орел, живущий 30 лет и питающийся живой кровью, второе – ворон, которые в течение 3 веков довольствуется мертвячиной. Орел в этой сказке попытался пожить, как ворон, но не смог и сделал вывод, что «лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст!»
Пугачев, рассказывая эту сказку, хотел выразить свою точку зрения на организованное им восстание, да и не только на восстание, а на всю свою жизнь. Безусловно, что Емельян, имея в виду орла, говорил о самом себе. «А там, что бог даст!» - так ответил он Гриневу, когда тот намекнул на неизбежную казнь. Главное для Пугачева – не сидеть сложа руки и не смиряться с действительностью, а действовать, бросать вызов существующему строю. И пусть этот вызов заранее обречен на провал, но определенные изменения в обществе все же произойдут, власть обратит внимание на то, что народ слишком угнетен крепостным правом.
Назначение Пугачева – повести за собой других людей, выразить протест и достойно погибнуть. Да, жизнь его коротка, но насыщена «кровью». Емельян не остается в стороне, а становится предводителем восстания.
По-иному воспринял эту сказку Гринев. Он видит, к чему привели военные действия, что люди в Оренбурге голодают, что незаслуженно погублено много жизней. Для Гринева убийство, разбой и насилие и есть мертвячина, а не «живая кровь». Он не видит разницы между орлом, который убивает, и вороном, который питается падалью. Гринев считает восстание бессмысленным, и прежде всего, ему жалко Пугачева, ведь в конце концов того ожидает виселица. А молодой человек успел подружиться с предводителем, увидеть в нем не жестокого тирана, а человека, добрее и лучше того же Швабрина.
Таким образом, Пугачев и Гринев не поняли друг друга, но каждый выразил свою точку зрения. Пушкин подчеркивает это следующей фразой: «Пугачев посмотрел на меня с удивлением и ничего не отвечал. Оба мы замолчали, погрузясь каждый в свои размышления».
Вся семья Королевых, с часу на час поджидавшая своего Володю, бросилась к окнам. У подъезда стояли широкие розвальни, и от тройки белых лошадей шел густой туман. Сани были пусты, потому что Володя уже стоял в сенях и красными, озябшими пальцами развязывал башлык. Его гимназическое пальто, фуражка, калоши и волосы на висках были покрыты инеем, и весь он от головы до ног издавал такой вкусный морозный запах, что, глядя на него, хотелось озябнуть и сказать: «Бррр!» Мать и тетка бросились обнимать и целовать его, Наталья повалилась к его ногам и начала стаскивать с него валенки, сестры подняли визг, двери скрипели, хлопали, а отец Володи в одной жилетке и с ножницами в руках вбежал в переднюю и закричал испуганно:
А мы тебя еще вчера ждали! Хорошо доехал? Благополучно? Господи боже мой, да дайте же ему с отцом поздороваться! Что я не отец, что ли?
Гав! Гав! — ревел басом Милорд, огромный черный пес, стуча хвостом по стенам и по мебели.
Всё смешалось в один сплошной радостный звук, продолжавшийся минуты две. Когда первый порыв радости Королевы заметили, что кроме Володи в передней находился еще один маленький человек, окутанный в платки, шали и башлыки и покрытый инеем; он неподвижно стоял в углу в тени, бросаемой большою лисьей шубой.
Володичка, а это же кто? — спросила шёпотом мать.
Ах! — спохватился Володя. — Это, честь имею представить, мой товарищ Чечевицын, ученик второго класса... Я привез его с собой погостить у нас
Очень приятно, милости просим! — сказал радостно отец. — Извините, я по-домашнему, без сюртука Наталья господину Черепицыну раздеться! Господи боже мой, да прогоните эту собаку! Это наказание!
Немного погодя Володя и его друг Чечевицын, ошеломленные шумной встречей и всё еще розовые от холода, сидели за столом и пили чай. Зимнее солнышко, проникая сквозь снег и узоры на окнах, дрожало на самоваре и купало свои чистые лучи в полоскательной чашке. В комнате было тепло, и мальчики чувствовали, как в их озябших телах, не желая уступать друг другу, щекотались тепло и мороз.
Ну, вот скоро и Рождество! — говорил нараспев отец, крутя из темно-рыжего табаку папиросу. — А давно ли было лето и мать плакала, тебя провожаючи? ан ты и приехал... Время, брат, идет быстро! Ахнуть не успеешь, как старость придет. Господин Чибисов, кушайте вас, не стесняйтесь! У нас попросту.
Три сестры Володи, Катя, Соня и Маша — самой старшей из них было одиннадцать лет, — сидели за столом и не отрывали глаз от нового знакомого. Чечевицын был такого же возраста и роста, как Володя, но не так пухл и бел, а худ, смугл, покрыт веснушками. Волосы у него были щетинистые, глаза узенькие, губы толстые, вообще был он очень некрасив, и если б на нем не было гимназической куртки, то по наружности его можно было бы принять за кухаркина сына. Он был угрюм, всё время молчал и ни разу не улыбнулся. Девочки, глядя на него, сразу сообразили, что это, должно быть, очень умный и ученый человек. Он о чем-то всё время думал и так был занят своими мыслями, что когда его спрашивали о чем-нибудь, то он вздрагивал, встряхивал головой и просил повторить вопрос.
Девочки заметили, что и Володя, всегда веселый и разговорчивый, на этот раз говорил мало, вовсе не улыбался и как будто даже не рад был тому, что приехал домой. Пока сидели за чаем, он обратился к сестрам только раз, да и то с какими-то странными словами. Он указал пальцем на самовар и сказал:
А в Калифорнии вместо чаю пьют джин.
Он тоже был занят какими-то мыслями и, судя по тем взглядам, какими он изредка обменивался с другом своим Чечевицыным, мысли у мальчиков были общие.
После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки сели за стол и занялись работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной бумаги цветы и бахрому для елки. Это была увлекательная и шумная работа. Каждый вновь сделанный цветок девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка бросал ножницы на пол, сердясь на них за то, что они тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным лицом и спрашивала:
Кто взял мои ножницы? Опять ты, Иван Николаич?
Господи боже мой, даже ножниц не дают! — отвечал плачущим голосом Иван Николаич и, откинувшись на спинку стула, принимал позу оскорбленного человека, но через минуту опять восхищался.
В предыдущие свои приезды Володя тоже занимался приготовлениями для елки или бегал на двор поглядеть, как кучер и пастух делали снеговую гору, но теперь он и Чечевицын не обратили никакого внимания на разноцветную бумагу и ни разу даже не побывали в конюшне, а сели у окна и стали о чем-то шептаться; потом они оба вместе раскрыли географический атлас и стали рассматривать какую-то карту.
Сказка про орла и ворона рассказывается Пугачевым в конце 11 главы повести, во время очередной встречи "новоявленного царя" с Гриневым. Главные герои ехали в одной кибитке в Белогорскую крепость Машу Миронову от Швабрина. Во время поездки между ними завязался разговор о восстании, о дальнейшей судьбе Пугачева. Гринев советует ему повиноваться воле государыни и сдаться на ее милость. В ответ на это Пугачев рассказывает собеседнику сказку про орла и ворона.
Смысл сказки заключается в том, что лучше прожить короткую, но яркую жизнь, чем долгую и скучную. Первое в этом случае символизирует орел, живущий 30 лет и питающийся живой кровью, второе – ворон, которые в течение 3 веков довольствуется мертвячиной. Орел в этой сказке попытался пожить, как ворон, но не смог и сделал вывод, что «лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст!»
Пугачев, рассказывая эту сказку, хотел выразить свою точку зрения на организованное им восстание, да и не только на восстание, а на всю свою жизнь. Безусловно, что Емельян, имея в виду орла, говорил о самом себе. «А там, что бог даст!» - так ответил он Гриневу, когда тот намекнул на неизбежную казнь. Главное для Пугачева – не сидеть сложа руки и не смиряться с действительностью, а действовать, бросать вызов существующему строю. И пусть этот вызов заранее обречен на провал, но определенные изменения в обществе все же произойдут, власть обратит внимание на то, что народ слишком угнетен крепостным правом.
Назначение Пугачева – повести за собой других людей, выразить протест и достойно погибнуть. Да, жизнь его коротка, но насыщена «кровью». Емельян не остается в стороне, а становится предводителем восстания.
По-иному воспринял эту сказку Гринев. Он видит, к чему привели военные действия, что люди в Оренбурге голодают, что незаслуженно погублено много жизней. Для Гринева убийство, разбой и насилие и есть мертвячина, а не «живая кровь». Он не видит разницы между орлом, который убивает, и вороном, который питается падалью. Гринев считает восстание бессмысленным, и прежде всего, ему жалко Пугачева, ведь в конце концов того ожидает виселица. А молодой человек успел подружиться с предводителем, увидеть в нем не жестокого тирана, а человека, добрее и лучше того же Швабрина.
Таким образом, Пугачев и Гринев не поняли друг друга, но каждый выразил свою точку зрения. Пушкин подчеркивает это следующей фразой: «Пугачев посмотрел на меня с удивлением и ничего не отвечал. Оба мы замолчали, погрузясь каждый в свои размышления».
Объяснение:
Володя приехал! — крикнул кто-то на дворе.
Володичка приехали! — завопила Наталья, вбегая в столовую. — Ах, боже мой!
Вся семья Королевых, с часу на час поджидавшая своего Володю, бросилась к окнам. У подъезда стояли широкие розвальни, и от тройки белых лошадей шел густой туман. Сани были пусты, потому что Володя уже стоял в сенях и красными, озябшими пальцами развязывал башлык. Его гимназическое пальто, фуражка, калоши и волосы на висках были покрыты инеем, и весь он от головы до ног издавал такой вкусный морозный запах, что, глядя на него, хотелось озябнуть и сказать: «Бррр!» Мать и тетка бросились обнимать и целовать его, Наталья повалилась к его ногам и начала стаскивать с него валенки, сестры подняли визг, двери скрипели, хлопали, а отец Володи в одной жилетке и с ножницами в руках вбежал в переднюю и закричал испуганно:
А мы тебя еще вчера ждали! Хорошо доехал? Благополучно? Господи боже мой, да дайте же ему с отцом поздороваться! Что я не отец, что ли?
Гав! Гав! — ревел басом Милорд, огромный черный пес, стуча хвостом по стенам и по мебели.
Всё смешалось в один сплошной радостный звук, продолжавшийся минуты две. Когда первый порыв радости Королевы заметили, что кроме Володи в передней находился еще один маленький человек, окутанный в платки, шали и башлыки и покрытый инеем; он неподвижно стоял в углу в тени, бросаемой большою лисьей шубой.
Володичка, а это же кто? — спросила шёпотом мать.
Ах! — спохватился Володя. — Это, честь имею представить, мой товарищ Чечевицын, ученик второго класса... Я привез его с собой погостить у нас
Очень приятно, милости просим! — сказал радостно отец. — Извините, я по-домашнему, без сюртука Наталья господину Черепицыну раздеться! Господи боже мой, да прогоните эту собаку! Это наказание!
Немного погодя Володя и его друг Чечевицын, ошеломленные шумной встречей и всё еще розовые от холода, сидели за столом и пили чай. Зимнее солнышко, проникая сквозь снег и узоры на окнах, дрожало на самоваре и купало свои чистые лучи в полоскательной чашке. В комнате было тепло, и мальчики чувствовали, как в их озябших телах, не желая уступать друг другу, щекотались тепло и мороз.
Ну, вот скоро и Рождество! — говорил нараспев отец, крутя из темно-рыжего табаку папиросу. — А давно ли было лето и мать плакала, тебя провожаючи? ан ты и приехал... Время, брат, идет быстро! Ахнуть не успеешь, как старость придет. Господин Чибисов, кушайте вас, не стесняйтесь! У нас попросту.
Три сестры Володи, Катя, Соня и Маша — самой старшей из них было одиннадцать лет, — сидели за столом и не отрывали глаз от нового знакомого. Чечевицын был такого же возраста и роста, как Володя, но не так пухл и бел, а худ, смугл, покрыт веснушками. Волосы у него были щетинистые, глаза узенькие, губы толстые, вообще был он очень некрасив, и если б на нем не было гимназической куртки, то по наружности его можно было бы принять за кухаркина сына. Он был угрюм, всё время молчал и ни разу не улыбнулся. Девочки, глядя на него, сразу сообразили, что это, должно быть, очень умный и ученый человек. Он о чем-то всё время думал и так был занят своими мыслями, что когда его спрашивали о чем-нибудь, то он вздрагивал, встряхивал головой и просил повторить вопрос.
Девочки заметили, что и Володя, всегда веселый и разговорчивый, на этот раз говорил мало, вовсе не улыбался и как будто даже не рад был тому, что приехал домой. Пока сидели за чаем, он обратился к сестрам только раз, да и то с какими-то странными словами. Он указал пальцем на самовар и сказал:
А в Калифорнии вместо чаю пьют джин.
Он тоже был занят какими-то мыслями и, судя по тем взглядам, какими он изредка обменивался с другом своим Чечевицыным, мысли у мальчиков были общие.
После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки сели за стол и занялись работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной бумаги цветы и бахрому для елки. Это была увлекательная и шумная работа. Каждый вновь сделанный цветок девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка бросал ножницы на пол, сердясь на них за то, что они тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным лицом и спрашивала:
Кто взял мои ножницы? Опять ты, Иван Николаич?
Господи боже мой, даже ножниц не дают! — отвечал плачущим голосом Иван Николаич и, откинувшись на спинку стула, принимал позу оскорбленного человека, но через минуту опять восхищался.
В предыдущие свои приезды Володя тоже занимался приготовлениями для елки или бегал на двор поглядеть, как кучер и пастух делали снеговую гору, но теперь он и Чечевицын не обратили никакого внимания на разноцветную бумагу и ни разу даже не побывали в конюшне, а сели у окна и стали о чем-то шептаться; потом они оба вместе раскрыли географический атлас и стали рассматривать какую-то карту.