Скорей умрем, чем встанем на колени, Но победим скорее, чем умрем! Время стремительно идет вперед. Великая Отечественная война стала историей. Выросли новые поколения людей, которые никогда не слышали орудийного грома и взрывов бомб. Заросли травой окопы и траншеи. На земле, опаленной войной и политой кровью лучших сынов и дочерей народа, торжествует жизнь. О былых боях напоминают лишь останки осыпавшихся землянок да – обелиски. Их много на нашей земле. Как бессменные часовые, они встали на вечный пост на городских площадях, деревенских улицах, на курганах и холмах. Каждый год в праздник Победы у этих обелисков встречаются ветераны Великой Отечественной войны. И мы восхищаемся мужеством тех людей, которые не встали на колени перед фашизмом, а грудью преградили дорогу. Мы, молодое поколение, знакомы с войной по книгам, фильмам, из рассказов участников Великой Отечественной войны. И вот об одном из них мне хочется рассказать. Это наш земляк – Поздняков Николай Иванович. Поздняков Николай Иванович родился 2 мая 1925 года в селе Константиновка в семье крестьянина. До войны работал в своем родном селе. В большинстве деревень не было школ, медицинских и культурных учреждений. Почти все население было неграмотно. Отец же Николая Ивановича был главным зоотехником района. А мать была крестьянкой. В семье было еще три ребенка: сестра и два брата. В довоенное время дети долго не сидели дома, а с раннего возраста работали. Николай Иванович не отличался от них. Он начал работать с 12 лет. В 1943 году Татарским военкоматом был призван в армию. Часть формировалась в пересыльном пункте Абакан. Служил в артиллерийских войсках города Красноярска. Потом был переведен со своей частью в Орехово-Зуево. В 1944 году поездом, а потом трое суток пешком добирались до линии фронта, где шли бои. Николай Иванович воевал на втором Прибалтийском фронте в районе Орехово-Зуева, Великих Лук, Торжка, Невеля. На рубеже Невель – Великие Луки советские войска вели упорные бои. Гитлеровцы стремились подбросить туда новые силы. Николай Иванович вспоминает: «В деревнях стояли бронемашины, танки, артиллерия противника. Но наши ребята умели хорошо маскироваться. И вот рассвет. Был получен приказ выбить врага и занять Великие Луки. Тогда прямым попаданием артиллеристы подбивают два танка, несколько орудий. Наши артиллеристы бьют метко. Удар был сильным. Враг меньше всего ожидал встретить такую огневую мощь и свежие силы наших войск. Гитлеровцы бежали, а мы заняли Великие Луки. Немцы оставили исправные машины, кое-где даже работали моторы». Здесь же Николая Ивановича ранило. Летом он находился в госпитале в городе Рыбинске. На фронте Николай Иванович был пулеметчиком. Немало у него было фронтовых друзей. Но особо ему запомнились Святкин, Лепешкин, Николаенко. Немало горьких событий выпало на долю Николая Ивановича и его друзей. Имеются у Николая Ивановича и награды за боевые заслуги: медаль «За отвагу», орден Красной Звезды, орден маршала Жукова. После войны Николай Иванович 11 лет работал на шахте в Донецкой области. В 1958 году по матери приехал в село Дмитриевка. Поступил в Татарские электросети, где работал 12 лет монтером производственных работ. После работал в Татарском узле связи, а с 1985 года на заслуженном отдыхе. Николай Иванович частый гость у учащихся Дмитриевской средней школы. Год за годом редеют ряды ветеранов, уходят из жизни фронтовики. Сейчас Николаю Ивановичу 83 года, дай бог ему здоровья. А мы не должны забывать свое наших дедов и прадедов, которые в самой кровопролитной за всю историю человечества войне выстояли, завоевали победу и завещали нам, чтобы ни одна нога агрессора больше не ступала на землю русскую.
Особенность символа состоит именно в том, что ни в одной из ситуаций, в которых он используется, он не может быть истолкован однозначно. Даже у одного и того же автора в одном произведении символ может иметь неограниченное количество значений. Именно поэтому и интересно проследить то, как изменяются эти значения в соответствии с развитием сюжета и с изменением состояния героя. Примером произведения, от заглавия до эпилога построенного на символах, может служить “Преступление и наказание” Ф. М. Достоевского. Уже первое слово — “преступление” — символ. Каждый герой “переступает черту”, черту, проведенную им самим или другими. Словосочетание “преступить” или “провести черту” пронизывает весь роман, “переходя из уст в уста”. “Во всем есть черта, за которую перейти опасно; но, раз переступив, воротиться назад невозможно”. Все герои и даже просто прохожие объединены уже тем, что все они “сумасшедшие”, т. е. “сошедшие” с пути, лишенные разума. “В Петербурге много народу, ходя, говорят сами с собой. Это город полусумасшедших... Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге”. Именно Петербург — фантастический город А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя — с его вечной “духотой и нестерпимой вонью” превращается в Палестину, ожидающую прихода Мессии. Но это еще и внутренний мир Родиона Раскольникова. Имя и фамилия главного героя не случайны. Достоевский подчеркивает то, что герою “не хватает воздуху”. “Родион” означает “родной”, но он и Раскольников — раскол, раздвоение. (Раздваивается и город: реальные улицы и мираж, фантастика, “Новый Иерусалим” и “Ноев ковчег” — дом старухи.) Слово “Раскольников” употребляется и как нарицательное, ведь Миколка тоже “из раскольников”. Вспоминается герой сна Раскольникова — и вот уже все повествование оказывается опутанным трепещущей сетью символов. Цвет у Ф. М. Достоевского символичен. Самый яркий здесь цвет — желтый. Для М. А. Булгакова это тревога, надрыв; для А. А. Блока — страх; для А. А. Ахматовой это враждебный, гибельный цвет; у Ф. М. Достоевского он желчен и злобен. “А желчи-то, желчи в них во всех сколько!” Этот “яд” оказывается разлитым везде, он в самой атмосфере, а “воздуху нет”, только духота, “безобразная”, “страшная”. А в этой духоте Раскольников бьется “в лихорадке”, у него “озноб” и “холод в спине” (самое страшное наказание ада — наказание холодом — “страшный холод охватил его”). Выбраться из кругов ада можно только по лестнице, поэтому Раскольников (кроме блуждания по улицам) чаще всего находится на пороге или движется по лестнице. Лестница в мифологии символизирует восхождение духа или его нисхождение в глубины зла. Для А. А. Ахматовой “восхождение” — счастье, а “нисхождение” — беда. Герои “мечутся” по этой лестнице жизни, то вниз, в бездну, то вверх, в неизвестность, к вере или идее. Петр Петрович “вошел с чувством благодетеля, готовящегося пожать плоды и выслушать весьма сладкие комплименты. И уж конечно теперь, сходя с лестницы, он считал себя в высочайшей степени обиженным и непризнанным”, а его “круглая шляпа” — один из кругов ада. Но есть в романе и герой, “выбравшийся из-под земли”, но, выбравшись, Свидригайлов (как и все герои) попадает на улицу. (Софья) и прощать и веровать (в Родиона веруют Дуня и Софья). Устами Дуни, Родиона и Сони Ф. М. Достоевский восклицает (как Василий Фивейский): “Верую!” Этот символ поистине безграничен, ведь “во что веришь, то и есть”. Весь роман становится как бы символом веры, символом идеи, символом человека и прежде всего возрождения его души. Несмотря на то что “хрустальный дворец” — трактир, а не мечта Веры Павловны; а Христос не праведник, а убийца; на голове у него вместо тернового венца шляпа, а за полой рубища — топор, но в сердце его идея и святая вера в нее. А это дает право на воскрешение, ведь “истинно великие люди... должны ощущать на свете великую грусть”.
Но победим скорее, чем умрем!
Время стремительно идет вперед. Великая Отечественная война стала историей. Выросли новые поколения людей, которые никогда не слышали орудийного грома и взрывов бомб. Заросли травой окопы и траншеи. На земле, опаленной войной и политой кровью лучших сынов и дочерей народа, торжествует жизнь.
О былых боях напоминают лишь останки осыпавшихся землянок да – обелиски. Их много на нашей земле. Как бессменные часовые, они встали на вечный пост на городских площадях, деревенских улицах, на курганах и холмах. Каждый год в праздник Победы у этих обелисков встречаются ветераны Великой Отечественной войны. И мы восхищаемся мужеством тех людей, которые не встали на колени перед фашизмом, а грудью преградили дорогу. Мы, молодое поколение, знакомы с войной по книгам, фильмам, из рассказов участников Великой Отечественной войны. И вот об одном из них мне хочется рассказать. Это наш земляк – Поздняков Николай Иванович.
Поздняков Николай Иванович родился 2 мая 1925 года в селе Константиновка в семье крестьянина. До войны работал в своем родном селе. В большинстве деревень не было школ, медицинских и культурных учреждений. Почти все население было неграмотно. Отец же Николая Ивановича был главным зоотехником района. А мать была крестьянкой. В семье было еще три ребенка: сестра и два брата. В довоенное время дети долго не сидели дома, а с раннего возраста работали. Николай Иванович не отличался от них. Он начал работать с 12 лет.
В 1943 году Татарским военкоматом был призван в армию. Часть формировалась в пересыльном пункте Абакан. Служил в артиллерийских войсках города Красноярска. Потом был переведен со своей частью в Орехово-Зуево.
В 1944 году поездом, а потом трое суток пешком добирались до линии фронта, где шли бои. Николай Иванович воевал на втором Прибалтийском фронте в районе Орехово-Зуева,
Великих Лук, Торжка, Невеля. На рубеже Невель – Великие Луки советские войска вели упорные бои. Гитлеровцы стремились подбросить туда новые силы. Николай Иванович вспоминает: «В деревнях стояли бронемашины, танки, артиллерия противника. Но наши ребята умели хорошо маскироваться. И вот рассвет. Был получен приказ выбить врага и занять Великие Луки. Тогда прямым попаданием артиллеристы подбивают два танка, несколько орудий. Наши артиллеристы бьют метко. Удар был сильным. Враг меньше всего ожидал встретить такую огневую мощь и свежие силы наших войск. Гитлеровцы бежали, а мы заняли Великие Луки. Немцы оставили исправные машины, кое-где даже работали моторы». Здесь же Николая Ивановича ранило. Летом он находился в госпитале в городе Рыбинске.
На фронте Николай Иванович был пулеметчиком. Немало у него было фронтовых друзей. Но особо ему запомнились Святкин, Лепешкин, Николаенко. Немало горьких событий выпало на долю Николая Ивановича и его друзей.
Имеются у Николая Ивановича и награды за боевые заслуги: медаль «За отвагу», орден Красной Звезды, орден маршала Жукова.
После войны Николай Иванович 11 лет работал на шахте в Донецкой области. В 1958 году по матери приехал в село Дмитриевка. Поступил в Татарские электросети, где работал 12 лет монтером производственных работ. После работал в Татарском узле связи, а с 1985 года на заслуженном отдыхе. Николай Иванович частый гость у учащихся Дмитриевской средней школы.
Год за годом редеют ряды ветеранов, уходят из жизни фронтовики. Сейчас Николаю Ивановичу 83 года, дай бог ему здоровья.
А мы не должны забывать свое наших дедов и прадедов, которые
в самой кровопролитной за всю историю человечества войне выстояли, завоевали победу и завещали нам, чтобы ни одна нога агрессора больше не ступала на землю русскую.
Уже первое слово — “преступление” — символ. Каждый герой “переступает черту”, черту, проведенную им самим или другими. Словосочетание “преступить” или “провести черту” пронизывает весь роман, “переходя из уст в уста”. “Во всем есть черта, за которую перейти опасно; но, раз переступив, воротиться назад невозможно”. Все герои и даже просто прохожие объединены уже тем, что все они “сумасшедшие”, т. е. “сошедшие” с пути, лишенные разума. “В Петербурге много народу, ходя, говорят сами с собой. Это город полусумасшедших... Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге”. Именно Петербург — фантастический город А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя — с его вечной “духотой и нестерпимой вонью” превращается в Палестину, ожидающую прихода Мессии. Но это еще и внутренний мир Родиона Раскольникова. Имя и фамилия главного героя не случайны. Достоевский подчеркивает то, что герою “не хватает воздуху”. “Родион” означает “родной”, но он и Раскольников — раскол, раздвоение. (Раздваивается и город: реальные улицы и мираж, фантастика, “Новый Иерусалим” и “Ноев ковчег” — дом старухи.) Слово “Раскольников” употребляется и как нарицательное, ведь Миколка тоже “из раскольников”. Вспоминается герой сна Раскольникова — и вот уже все повествование оказывается опутанным трепещущей сетью символов. Цвет у Ф. М. Достоевского символичен. Самый яркий здесь цвет — желтый. Для М. А. Булгакова это тревога, надрыв; для А. А. Блока — страх; для А. А. Ахматовой это враждебный, гибельный цвет; у Ф. М. Достоевского он желчен и злобен. “А желчи-то, желчи в них во всех сколько!” Этот “яд” оказывается разлитым везде, он в самой атмосфере, а “воздуху нет”, только духота, “безобразная”, “страшная”. А в этой духоте Раскольников бьется “в лихорадке”, у него “озноб” и “холод в спине” (самое страшное наказание ада — наказание холодом — “страшный холод охватил его”). Выбраться из кругов ада можно только по лестнице, поэтому Раскольников (кроме блуждания по улицам) чаще всего находится на пороге или движется по лестнице. Лестница в мифологии символизирует восхождение духа или его нисхождение в глубины зла. Для А. А. Ахматовой “восхождение” — счастье, а “нисхождение” — беда. Герои “мечутся” по этой лестнице жизни, то вниз, в бездну, то вверх, в неизвестность, к вере или идее. Петр Петрович “вошел с чувством благодетеля, готовящегося пожать плоды и выслушать весьма сладкие комплименты. И уж конечно теперь, сходя с лестницы, он считал себя в высочайшей степени обиженным и непризнанным”, а его “круглая шляпа” — один из кругов ада. Но есть в романе и герой, “выбравшийся из-под земли”, но, выбравшись, Свидригайлов (как и все герои) попадает на улицу.
(Софья) и прощать и веровать (в Родиона веруют Дуня и Софья). Устами Дуни, Родиона и Сони Ф. М. Достоевский восклицает (как Василий Фивейский): “Верую!” Этот символ поистине безграничен, ведь “во что веришь, то и есть”. Весь роман становится как бы символом веры, символом идеи, символом человека и прежде всего возрождения его души. Несмотря на то что “хрустальный дворец” — трактир, а не мечта Веры Павловны; а Христос не праведник, а убийца; на голове у него вместо тернового венца шляпа, а за полой рубища — топор, но в сердце его идея и святая вера в нее. А это дает право на воскрешение, ведь “истинно великие люди... должны ощущать на свете великую грусть”.