городничий посередине в виде столба, с распростертыми руками и закинутою назад головою. по правую сторону его жена и дочь с устремившимся к нему движеньем всего тела; за ними почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за ним лука лукич, потерявшийся самым невинным образом; за ним, у самого края сцены, три , гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выраженьем лица, относящимся прямо к семейству городничего. по левую сторону городничего: земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «вот тебе, бабушка, и юрьев день! » за ним коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, бобчинский и добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами. прочие гости остаются просто столбами. почти полторы минуты окаменевшая группа сохраняет такое положение. занавес опускается
главный герой, рудый панько, известный рассказчик баек, начинает свое очередное повествование, поверье: если «захочет обморочить дьявольская сила, то обморочит; ей-богу, обморочит». он вспоминает давнюю , случившуюся с его дедом.
однажды дед взял их с братом, тогда еще мальчишек, гонять воробьев и сорок на баштане. проезжали мимо знакомые чумаки. стал их дед угощать дынями, а внуков попросил сплясать казачка. да сам не усидел и пустился в пляс. и случилась здесь чертовщина какая-то. только захотел дед «разгуляться и выметнуть ногами на вихорь какую-то свою штуку — не подымаются ноги, да и только». пустился снова, да не вытанцовывается, оглянулся, ничего знакомого не увидел, а только гладкое поле. стал приглядываться, наткнулся на дорожку в темноте. в стороне от дорожки на могилке вспыхнула свечка. решил он, что это клад, да копать было нечем. чтобы не потерять это место, повалил большую ветку дерева.
на другой день, чуть стало смеркаться в поле, дед взял заступ и лопату и пошел искать клад. но так и не нашел, только дождь его замочил. обругал дед сатану и вернулся ни с чем. на следующий день дед, как ни в чем не бывало, пошел на баштан выкопать грядку для поздних тыкв. а когда проходил мимо того заколдованного места, зашел на его середину и ударил заступом в сердцах. и вдруг опять очутился в том же самом поле. нашел тайник, отпихнул камень, да решил табаку понюхать. вдруг кто-то чихнул сзади. огляделся - никого. стал копать, увидел котел. тут нечисть начала его пугать: попеременно появлялись перед ним птичий нос, баранья голова и медведь. страшно было так, что хотел уже дед все бросить, но жалко было расставаться с кладом. схватил он кое-как котел и «давай бежать, сколько доставало духу; только слышит, что сзади что-то так и чешет прутьями по »
с той поры дед и внукам наказал не верить черту: «и бывало, как услышит, что в ином месте неспокойно, сам крестится и нас заставляет. а место заколдованное плетнем загородил и весь бурьян и сор, который из баштана, бросал туда. так на этом месте ничего доброго никогда и не выросло»
0/2
немая сцена
городничий посередине в виде столба, с распростертыми руками и закинутою назад головою. по правую сторону его жена и дочь с устремившимся к нему движеньем всего тела; за ними почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за ним лука лукич, потерявшийся самым невинным образом; за ним, у самого края сцены, три , гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выраженьем лица, относящимся прямо к семейству городничего. по левую сторону городничего: земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «вот тебе, бабушка, и юрьев день! » за ним коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, бобчинский и добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами. прочие гости остаются просто столбами. почти полторы минуты окаменевшая группа сохраняет такое положение. занавес опускается
главный герой, рудый панько, известный рассказчик баек, начинает свое очередное повествование, поверье: если «захочет обморочить дьявольская сила, то обморочит; ей-богу, обморочит». он вспоминает давнюю , случившуюся с его дедом.
однажды дед взял их с братом, тогда еще мальчишек, гонять воробьев и сорок на баштане. проезжали мимо знакомые чумаки. стал их дед угощать дынями, а внуков попросил сплясать казачка. да сам не усидел и пустился в пляс. и случилась здесь чертовщина какая-то. только захотел дед «разгуляться и выметнуть ногами на вихорь какую-то свою штуку — не подымаются ноги, да и только». пустился снова, да не вытанцовывается, оглянулся, ничего знакомого не увидел, а только гладкое поле. стал приглядываться, наткнулся на дорожку в темноте. в стороне от дорожки на могилке вспыхнула свечка. решил он, что это клад, да копать было нечем. чтобы не потерять это место, повалил большую ветку дерева.
на другой день, чуть стало смеркаться в поле, дед взял заступ и лопату и пошел искать клад. но так и не нашел, только дождь его замочил. обругал дед сатану и вернулся ни с чем. на следующий день дед, как ни в чем не бывало, пошел на баштан выкопать грядку для поздних тыкв. а когда проходил мимо того заколдованного места, зашел на его середину и ударил заступом в сердцах. и вдруг опять очутился в том же самом поле. нашел тайник, отпихнул камень, да решил табаку понюхать. вдруг кто-то чихнул сзади. огляделся - никого. стал копать, увидел котел. тут нечисть начала его пугать: попеременно появлялись перед ним птичий нос, баранья голова и медведь. страшно было так, что хотел уже дед все бросить, но жалко было расставаться с кладом. схватил он кое-как котел и «давай бежать, сколько доставало духу; только слышит, что сзади что-то так и чешет прутьями по »
с той поры дед и внукам наказал не верить черту: «и бывало, как услышит, что в ином месте неспокойно, сам крестится и нас заставляет. а место заколдованное плетнем загородил и весь бурьян и сор, который из баштана, бросал туда. так на этом месте ничего доброго никогда и не выросло»