На рисунке Н. Кузьмина левша изображен, скорее всего, в момент, когда он тоненьким молоточком забивает гвоздики в подковки на ноги блохи.
Художник обращает внимание на сосредоточенный, прищуренный взгляд мастера, большие ладони и торчащие в стороны «волосья». Главная мысль рисунка в том, чтобы передать русских мастеровых к такой тонкой работе, которую не берет даже самый сильный «мелкоскоп», а они могут выполнить, потому что у них «так глаз пристрелявши».
Предложим одному-двум ученикам рассказать об образе левши по цитатному плану, данному в учебнике (5-е задание, с. 293—294, ч. 1).
Лесков называет левшу мастером и пишет: «Собственное имя левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства». Автору удалось передать в этом образе наиболее характерные черты народного мастера-самородка. Это сосредоточенность на работе — такая, что мастера не отвлекаются даже на крики: «Горим!» Это спокойная уверенность в том, что главное в человеке не внешнее, а внутреннее, не одежда, а душа и умение: левша не конфузится перед государем, хотя вся одежда у него старая и разорвана. Он умеет делать такую тонкую работу, которую «никакой мелкоскоп взять не может».
На рисунке Н. Кузьмина левша изображен, скорее всего, в момент, когда он тоненьким молоточком забивает гвоздики в подковки на ноги блохи.
Художник обращает внимание на сосредоточенный, прищуренный взгляд мастера, большие ладони и торчащие в стороны «волосья». Главная мысль рисунка в том, чтобы передать русских мастеровых к такой тонкой работе, которую не берет даже самый сильный «мелкоскоп», а они могут выполнить, потому что у них «так глаз пристрелявши».
Предложим одному-двум ученикам рассказать об образе левши по цитатному плану, данному в учебнике (5-е задание, с. 293—294, ч. 1).
Лесков называет левшу мастером и пишет: «Собственное имя левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства». Автору удалось передать в этом образе наиболее характерные черты народного мастера-самородка. Это сосредоточенность на работе — такая, что мастера не отвлекаются даже на крики: «Горим!» Это спокойная уверенность в том, что главное в человеке не внешнее, а внутреннее, не одежда, а душа и умение: левша не конфузится перед государем, хотя вся одежда у него старая и разорвана. Он умеет делать такую тонкую работу, которую «никакой мелкоскоп взять не может».