1.Поэма имеет кольцевую "композицию.Она обрамляется действием первой и одиннадцатой глав: Чичиков въезжает в город и выезжает из него.
Экспозиция, традиционно располагающаяся в начале произведения, в "Мертвых душах" перенесена в ее конец. Таким образом, одиннадцатая глава является как бы неформальным началом поэмы и формальным её концом. Поэма же начинается с развития действия: Чичиков начинает свой путь к "приобретению".
Центральное место в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» занимают пять глав, в которых представлены образы помещиков: Манилова, Коробочки, Ноздрева, Собакевича и Плюшкина. Главы расположены в особой последовательности по степени деградации героев.
Макрокомпозиция поэмы "Мертвые души", то есть композиция всего задуманного произведения, подсказана Гоголю бессмертной "Божественной комедией" Данте: первый том - ад крепостнической действительности, царство мертвых душ; второй - чистилище; третий - рай. Этот замысел остался неосуществлённым. Ведь написав первый том, Гоголь не поставил точки, она осталась за горизонтом неоконченного произведения. Не смог писатель провести своего героя через чистилище и показать русскому читателю грядущий рай, о котором мечтал всю жизнь.
Родина никогда не была для Ахматовой понятием отвлеченным. Кровная связь с нею ощущалась с обостренной резкостью в самую тяжелую — для страны и ее поэта — пору впервые это было осознано с началом Первой мировой войны, когда в судьбу Ахматовой, как и в судьбу ее сограждан, вошла история. Не случайно обращение к жанру молитвы там, где речь идет о судьбе родины. «Молитва о невозможном: „Исцели мне душу, царь небесный, / Ледяным покоем нелюбви“. Молитвенный настрой, доходящий порой до экстаза, наделен знаковой функцией; он знаменует накал переживания, стирающего, в своей ауре, границу между „здесь“ и „там“. Атрибуты веры сближают земную, человеческую драму с легендой, притчей, и то, что поначалу кажется обыденным, получает сверхнатуральную мерку». По словам поэта Н. Коржавина, стихи — в ряду которых, без сомнения, стоит и «Молитва», — позволяют говорить о возвращении Ахматовой «не только к родной земле, но и к самой себе, к своей сути», убеждая в том, что «в ней с самого начала жили и заявляли о себе те качества, творческие и человеческие, которые в трагические времена дали ей возможность стать в полном смысле этого слова народным поэтом...».
и одиннадцатой глав: Чичиков въезжает в город и выезжает из него.
Экспозиция, традиционно располагающаяся в начале произведения,
в "Мертвых душах" перенесена в ее конец. Таким образом, одиннадцатая глава
является как бы неформальным началом поэмы и формальным её концом.
Поэма же начинается с развития действия: Чичиков начинает свой путь к "приобретению".
Центральное место в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» занимают пять глав,
в которых представлены образы помещиков: Манилова, Коробочки, Ноздрева,
Собакевича и Плюшкина. Главы расположены в особой последовательности
по степени деградации героев.
Макрокомпозиция поэмы "Мертвые души", то есть композиция всего задуманного произведения, подсказана Гоголю бессмертной "Божественной комедией" Данте: первый том - ад крепостнической действительности, царство мертвых душ;
второй - чистилище; третий - рай.
Этот замысел остался неосуществлённым. Ведь написав первый том, Гоголь не поставил точки, она осталась за горизонтом неоконченного произведения.
Не смог писатель провести своего героя через чистилище и показать русскому
читателю грядущий рай, о котором мечтал всю жизнь.
Родина никогда не была для Ахматовой понятием отвлеченным. Кровная связь с нею ощущалась с обостренной резкостью в самую тяжелую — для страны и ее поэта — пору впервые это было осознано с началом Первой мировой войны, когда в судьбу Ахматовой, как и в судьбу ее сограждан, вошла история.
Не случайно обращение к жанру молитвы там, где речь идет о судьбе родины.
«Молитва о невозможном: „Исцели мне душу, царь небесный, / Ледяным покоем нелюбви“. Молитвенный настрой, доходящий порой до экстаза, наделен знаковой функцией; он знаменует накал переживания, стирающего, в своей ауре, границу между „здесь“ и „там“. Атрибуты веры сближают земную, человеческую драму с легендой, притчей, и то, что поначалу кажется обыденным, получает сверхнатуральную мерку».
По словам поэта Н. Коржавина, стихи — в ряду которых, без сомнения, стоит и «Молитва», — позволяют говорить о возвращении Ахматовой «не только к родной земле, но и к самой себе, к своей сути», убеждая в том, что «в ней с самого начала жили и заявляли о себе те качества, творческие и человеческие, которые в трагические времена дали ей возможность стать в полном смысле этого слова народным поэтом...».