Михаил Юрьевич Лермонтов – один из немногих писателей в мировой литературе, чьи проза и стихотворения одинаково совершенны. В последние годы жизни Лермонтов создает свой удивительно глубокий роман «Герой нашего времени» (1838 – 1841). Это произведение можно назвать образцом социально-психологической прозы. Через образ главного героя романа Григория Александровича Печорина автор передает мысли, чувства, искания людей 30-х годов 19 века.
Основные черты характера Печорина – «страсть к противоречиям» и раздвоенность личности. В жизни герой противоречив и непредсказуем. Кроме того, он очень эгоистичен. Часто кажется, что Печорин живет только ради того, чтобы развлечься, потешить себя. Страшно то, что поводом для его развлечений становятся окружающие героя люди. Однако Григорий Александрович не всегда ведет себя как злодей.
В.Г. Белинский говорил, что «трагическое» заключается «в столкновении естественного веления сердца» с долгом, в «проистекающей из того борьбе, победе или падении». Подтверждением его слов является одна из самых важных сцен в романе – сцена дуэли Печорина с Грушницким.
В Грушницком Григорий Александрович хочет найти что-то хорошее, хочет ему разобраться в себе, стать нормальным человеком. Мы понимаем и не осуждаем Печорина, когда он перед дуэлью говорит, что хочет дать себе моральное право не щадить Грушницкого. Печорин предоставляет этому герою свободу выбора и пытается подтолкнуть его к верному решению.
Григорий Александрович решает рискнуть своей жизнью ради одного психологического эксперимента, ради пробуждения в Грушницком лучших чувств и качеств. Пропасть, на краю которой стоит новоявленный офицер, – пропасть в буквальном и переносном смысле. Грушницкий падает в нее под тяжестью собственной злобы и ненависти. Как же проходил этот психологический эксперимент?
Грушницкий вместе с драгунским капитаном задумали «проучить» Печорина за то, что тот начал ухаживать за княжной Мери. План их был довольно прост: на дуэли зарядить только пистолет Грушницкого. Грушницкий хотел напугать Печорина и унизить его. Но только ли это? Ведь могло случиться так, что он попал бы в Печорина. Получается, что Грушницкий задумал практически убийство ни в чем не повинного человека. Законы чести для этого «офицера» оказались неписаны.
Печорин случайно узнает о заговоре, но решает не отказываться от дуэли. Лермонтов пишет, что «во взгляде Грушницкого было какое-то беспокойство, изобличавшее внутреннюю борьбу». К сожалению, эта борьба в душе героя закончилась победой низости и подлости.
Однако Печорин не сразу решается идти на дуэль с заряженным пистолетом. Григорий Александрович не один раз должен был убедиться в том, что подлость в Грушницком неискоренима, прежде чем он решился на возмездие. Но Грушницкий не воспользовался ни одной из данных ему возможностей на примирение или покаяние.
Видя это, Печорин все же решается идти на дуэль. Там, на горе, «ему было стыдно убить человека безоружного…» Но в этот момент Грушницкий выстрелил! Пусть пуля оцарапала лишь колено, но он выстрелил! «Досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек…хотел убить его, как собаку, не могли не взбунтоваться в душе Печорина. Грушницкий не испытывал раскаяния, хотя если бы рана была хоть немного серьезнее, он свалился бы с утеса», - пишет Лермонтов.
Только после всего этого Печорин попросил зарядить свой пистолет. Но и перед этим он дал Грушницкому еще одну возможность извиниться. Но: «Стреляйте, - отвечал он, - я себя презираю, а вас ненавижу. Если вы меня не убьете, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на земле вдвоем нет места!» И Печорин выстрелил…
Я думаю, что жестокость Печорина вызвана оскорбленностью не только за себя. Он был поражен, что человек и перед смертью может кривляться и лгать. Печорина покоробило до глубины души то, что мелкое самолюбие в Грушницком оказывается сильнее чести и благородства.
Кто прав, а кто виноват в сцене дуэли Печорина с Грушницким, на первый взгляд, очевидно. Можно подумать, что людские пороки должны быть наказаны. Здесь, может быть, даже неважен и наказания. С другой стороны, каждый человек имеет право на защиту своей чести, своего достоинства. Но возникает вопрос: кто дал право Печорину судить других людей? Почему этот герой взял на себя обязанности Господа Бога решать, кому жить, а кому умереть
Алеко прежде всего обобщенный образ молодого, европейски образованного поколения XIX века, к которому Пушкин причислял и себя самого. Это герой байронического типа, наделенный столь острым чувством достоинства, что все законы цивилизованного мира воспринимает как насилие над человеком. Конфликт с обществом, с которым Алеко связан рождением и воспитанием,— такова исходная точка биографии героя. Однако Алеко в повести не раскрыто. Герой характеризуется в самом общем смысле как «беглец», насильственно изгнанный или добровольно покинувший привычную среду. Превыше всего он ценит свободу и надеется обрести ее в естественной вольной жизни цыганского табора.
Повесть «Цыганы» строится на характерном для романтизма противопоставлении двух социальных укладов: цивилизации и дикой воли. Критика противоречий цивилизации занимает в произведении важное место. А. обличает «неволю душных городов», в которых люди «торгуют волею своей», «главы пред идолами клонят и просят денег да цепей». Образ «цепей» традиционно использовался романтиками для характеристики феодального деспотизма и политической реакции. В «Цыганах» он отнесен к современности. Разрыв А. с цивилизацией выходит за пределы узколичных проблем и получает глубокое идеологическое обоснование. Таким образом, мотив изгнания в судьбе героя изначально воспринимается как знак его высоких возможностей, его нравственных преимуществ перед ущербной цивилизацией.
В дальнейшем изгнанник Алеко появляется среди первобытного народа, жизнь которого Пушкин характеризует метафорами «воля», «нега», «лень», «тишина». Это своеобразный рай, куда еще не проникло зло и где, кажется, А. может отдохнуть душой, найти свое счастье. Но именно такая среда, принципиально чуждая активности, по контрасту выявляет странности личности и характера Алеко Жизненная практика романтического героя традиционно осуществляется в страстях. Такой герой проявляет себя в бурных переживаниях, в исключительности желаний и поступков, особенно в сфере любовных отношений. В прежнем мире жизнь А. не удалась; оказавшись в цыганском таборе, он связывает надежду на другую, новую, жизнь с Земфирой. Она для него «дороже мира». Пока Земфира любит его, жизнь для А. полна гармонии. Но с изменой Земфиры рушится обретенное равновесие. Самолюбие А. оскорблено, его сердце терзают ревность, потребность мести. Ослепленный взрывом неукротимых желаний, в стремлении восстановить попранную, как ему кажется, справедливость А. неотвратимо идет к преступлению — убийству Земфиры. В любви А. проявляются собственнические, эгоистические инстинкты, т.е. те нравственные качества, которые характеризуют его как носителя духа презираемой им цивилизации. Парадокс судьбы А. в том, что именно он, поборник свободы и справедливости, приносит в невинную простую жизнь цыган кровь, насилие — то есть нравственно развращает ее. В таком повороте сюжета обнаруживается несостоятельность героя. Выясняется, что «сын цивилизации» (так назвал А. Белинский) несовместим с общинной цыганской жизнью, как несовместим он и с миром просвещения. Вторичное изгнание — на сей раз из цыганского табора — и наказание одиночеством завершают сюжетную линию героя.
Жизненное кредо А. проясняет в повести старый отец Земфиры. Если А. защищает права отдельного лица, то старик цыган, покорно принимающий естественный порядок бытия, выступает от имени родовой жизни. В непредсказуемом поведении женщины-цыганки, в стихийности ее любви он видит только выплеск природных сил, не подлежащих человеческому суду. Старик, когда-то в молодости тоже испытавший муки любви, теперь хочет предостеречь А., передать ему свой опыт. Но «злой и сильный» А. не слышит старика, не принимает его советов. «Нет, я, не споря, // От прав моих не откажусь, // Или хоть мщеньем наслажусь»,— заявляет он.
Основные черты характера Печорина – «страсть к противоречиям» и раздвоенность личности. В жизни герой противоречив и непредсказуем. Кроме того, он очень эгоистичен. Часто кажется, что Печорин живет только ради того, чтобы развлечься, потешить себя. Страшно то, что поводом для его развлечений становятся окружающие героя люди. Однако Григорий Александрович не всегда ведет себя как злодей.
В.Г. Белинский говорил, что «трагическое» заключается «в столкновении естественного веления сердца» с долгом, в «проистекающей из того борьбе, победе или падении». Подтверждением его слов является одна из самых важных сцен в романе – сцена дуэли Печорина с Грушницким.
В Грушницком Григорий Александрович хочет найти что-то хорошее, хочет ему разобраться в себе, стать нормальным человеком. Мы понимаем и не осуждаем Печорина, когда он перед дуэлью говорит, что хочет дать себе моральное право не щадить Грушницкого. Печорин предоставляет этому герою свободу выбора и пытается подтолкнуть его к верному решению.
Григорий Александрович решает рискнуть своей жизнью ради одного психологического эксперимента, ради пробуждения в Грушницком лучших чувств и качеств. Пропасть, на краю которой стоит новоявленный офицер, – пропасть в буквальном и переносном смысле. Грушницкий падает в нее под тяжестью собственной злобы и ненависти. Как же проходил этот психологический эксперимент?
Грушницкий вместе с драгунским капитаном задумали «проучить» Печорина за то, что тот начал ухаживать за княжной Мери. План их был довольно прост: на дуэли зарядить только пистолет Грушницкого.
Грушницкий хотел напугать Печорина и унизить его. Но только ли это? Ведь могло случиться так, что он попал бы в Печорина. Получается, что Грушницкий задумал практически убийство ни в чем не повинного человека. Законы чести для этого «офицера» оказались неписаны.
Печорин случайно узнает о заговоре, но решает не отказываться от дуэли. Лермонтов пишет, что «во взгляде Грушницкого было какое-то беспокойство, изобличавшее внутреннюю борьбу». К сожалению, эта борьба в душе героя закончилась победой низости и подлости.
Однако Печорин не сразу решается идти на дуэль с заряженным пистолетом. Григорий Александрович не один раз должен был убедиться в том, что подлость в Грушницком неискоренима, прежде чем он решился на возмездие. Но Грушницкий не воспользовался ни одной из данных ему возможностей на примирение или покаяние.
Видя это, Печорин все же решается идти на дуэль. Там, на горе, «ему было стыдно убить человека безоружного…» Но в этот момент Грушницкий выстрелил! Пусть пуля оцарапала лишь колено, но он выстрелил! «Досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек…хотел убить его, как собаку, не могли не взбунтоваться в душе Печорина. Грушницкий не испытывал раскаяния, хотя если бы рана была хоть немного серьезнее, он свалился бы с утеса», - пишет Лермонтов.
Только после всего этого Печорин попросил зарядить свой пистолет. Но и перед этим он дал Грушницкому еще одну возможность извиниться. Но: «Стреляйте, - отвечал он, - я себя презираю, а вас ненавижу. Если вы меня не убьете, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на земле вдвоем нет места!» И Печорин выстрелил…
Я думаю, что жестокость Печорина вызвана оскорбленностью не только за себя. Он был поражен, что человек и перед смертью может кривляться и лгать. Печорина покоробило до глубины души то, что мелкое самолюбие в Грушницком оказывается сильнее чести и благородства.
Кто прав, а кто виноват в сцене дуэли Печорина с Грушницким, на первый взгляд, очевидно. Можно подумать, что людские пороки должны быть наказаны. Здесь, может быть, даже неважен и наказания. С другой стороны, каждый человек имеет право на защиту своей чести, своего достоинства. Но возникает вопрос: кто дал право Печорину судить других людей? Почему этот герой взял на себя обязанности Господа Бога решать, кому жить, а кому умереть
Повесть «Цыганы» строится на характерном для романтизма противопоставлении двух социальных укладов: цивилизации и дикой воли. Критика противоречий цивилизации занимает в произведении важное место. А. обличает «неволю душных городов», в которых люди «торгуют волею своей», «главы пред идолами клонят и просят денег да цепей». Образ «цепей» традиционно использовался романтиками для характеристики феодального деспотизма и политической реакции. В «Цыганах» он отнесен к современности. Разрыв А. с цивилизацией выходит за пределы узколичных проблем и получает глубокое идеологическое обоснование. Таким образом, мотив изгнания в судьбе героя изначально воспринимается как знак его высоких возможностей, его нравственных преимуществ перед ущербной цивилизацией.
В дальнейшем изгнанник Алеко появляется среди первобытного народа, жизнь которого Пушкин характеризует метафорами «воля», «нега», «лень», «тишина». Это своеобразный рай, куда еще не проникло зло и где, кажется, А. может отдохнуть душой, найти свое счастье. Но именно такая среда, принципиально чуждая активности, по контрасту выявляет странности личности и характера Алеко Жизненная практика романтического героя традиционно осуществляется в страстях. Такой герой проявляет себя в бурных переживаниях, в исключительности желаний и поступков, особенно в сфере любовных отношений. В прежнем мире жизнь А. не удалась; оказавшись в цыганском таборе, он связывает надежду на другую, новую, жизнь с Земфирой. Она для него «дороже мира». Пока Земфира любит его, жизнь для А. полна гармонии. Но с изменой Земфиры рушится обретенное равновесие. Самолюбие А. оскорблено, его сердце терзают ревность, потребность мести. Ослепленный взрывом неукротимых желаний, в стремлении восстановить попранную, как ему кажется, справедливость А. неотвратимо идет к преступлению — убийству Земфиры. В любви А. проявляются собственнические, эгоистические инстинкты, т.е. те нравственные качества, которые характеризуют его как носителя духа презираемой им цивилизации. Парадокс судьбы А. в том, что именно он, поборник свободы и справедливости, приносит в невинную простую жизнь цыган кровь, насилие — то есть нравственно развращает ее. В таком повороте сюжета обнаруживается несостоятельность героя. Выясняется, что «сын цивилизации» (так назвал А. Белинский) несовместим с общинной цыганской жизнью, как несовместим он и с миром просвещения. Вторичное изгнание — на сей раз из цыганского табора — и наказание одиночеством завершают сюжетную линию героя.
Жизненное кредо А. проясняет в повести старый отец Земфиры. Если А. защищает права отдельного лица, то старик цыган, покорно принимающий естественный порядок бытия, выступает от имени родовой жизни. В непредсказуемом поведении женщины-цыганки, в стихийности ее любви он видит только выплеск природных сил, не подлежащих человеческому суду. Старик, когда-то в молодости тоже испытавший муки любви, теперь хочет предостеречь А., передать ему свой опыт. Но «злой и сильный» А. не слышит старика, не принимает его советов. «Нет, я, не споря, // От прав моих не откажусь, // Или хоть мщеньем наслажусь»,— заявляет он.