М. Цветаева в своем эссе об известной повести А. Пушкина «Капитанская дочка» высказала некоторые мысли, которые мне хотелось бы напомнить и снабдить своими комментариями...
Поэтесса XX века утверждала, что для нее с самого первого, детского прочтения этой повести установилась такая, как сказали бы критики, «система персонажей»: главный герой — Пугачев, герой второго плана — Гринев, а дальше уже идут едва различимые персонажи, вроде Маши Мироновой, Швабрина, Екатерины II и др., и проч. Поэтому она, Марина, в детстве никак не понимала, почему Пушкин назвал свою повесть - « Капитанская дочка». Сама она назвала бы это произведение - «Вожатый»...
Больше всего Цветаеву удивляло, что Пушкин свою повесть о Вожатом — Пугачеве написал уже после «Истории пугачевского бунта...», то есть зная о зверствах, которые совершал в действительности реальный Пугачев... Во всяком случае множество отвратительных поступков мятежника было описано в документах, составленных и хранящихся в официальных архивах. И вот дворянин Пушкин в своем художественном произведении Пугачева преобразил и — полюбил!
Цветаевой ли не знать, что авторы очень часто больше любят в своих произведениях именно злодея, ибо он получается самым интересным , самым запоминающимся ... Поэтому Марина и оформила свое эссе, как воспоминания маленькой девочки, которая не разбирается в законах построения художественного текста. И эта «девочка» наивно и мудро пишет о дружбе « беленького» с «черненьким», Гринева с Пугачевым. Марина напоминает читателю о том, что есть
«высокое зло» , а есть - предательство. Есть враг достойный, а есть — ничтожество, о котором и говорить -то в повести не хочется. Нельзя любить того, кто подал руку, целовал, говорил о верности … и предал. И совсем другое дело — враги, каждый из которых не будет унижаться, не преклонит колен, не солжет... Такого врага можно и полюбить, даже не переходя на его сторону! О такой «любви» Гринева и Пугачева и пишет Цветаева.
Это враги, каждый из которых тщится делать другому добро, стремится быть великодушным, хочет отблагодарить за любой дружественный поступок. Пугачев хочет сохранить жизнь Гриневу и его возлюбленной, дворянин, в свою очередь, мечтает вырвать Пугачева « из среды злодеев , и его голову»...
Совершенно права Цветаева, заметившая, что после общения с бунтовщиком, Петруша как-то очень быстро поумнел и повзрослел, действует уже не как «недоросль», а как взрослый человек, как состоявшаяся личность. Он понимает, что по долгу службы он должен убить самозванца, во всяком случае он не должен испытывать к нему симпатию...но в сердце своем , к счастью, мало кто волен.
Конечно, эта повесть о том, что в любом противостоянии есть место любви и состраданию, мудрый человек не должен быть никогда ослеплен ненавистью и имеет право оставаться над схваткой, так как почти в любой войне, кроме освободительной, « правда» и « ложь» - понятия условные и исторические.
«Над схваткой» сумел остаться Пушкин в своей замечательной повести
«Капитанская дочка». Повесть, понятно, названа так потому, что представляет собой записки Гринева, для которого самым главным человеком в этой истории была все-таки любимая Маша, от всех этих ужасов бледневшая и падающая в обморок, что и полагалось делать хорошо воспитанной чувствительной дворянской девушке...
Проза любого настоящего поэта почти всегда насыщена символами и метафорами. М. Цветаева в своих статьях тоже остается поэтом, эмоциональным и субъективным. Но в этом и достоинство ее эссе.
Наприкінці ХІХ ст. письменники активно шукали шляхів оновлення літератури. Реалізм і натуралізм вже не задовольняли митців, які намагалися здійснити прорив зі світу буденного у світ Краси та Гармонії, де панує вічна Істина. Письменники мріяли про такі твори, які відображували б не об’єктивні предмети і життя людей, а духовне буття, що на їхню думку, має особливе значення. Ці прагнення знайшли втілення у теорії й практиці однієї з літературних течій модернізму – символізму, який виник і найяскравіше розвинувся у французькій поезії, справивши величезний вплив на всю світову літературу. Рубіж XX ст. в історії західноєвропейської літератури позначений потужним підйомом драматичного мистецтва. Драматургію цього періоду сучасники назвали «новою драмою», підкреслюючи радикальний характер змін, що стались у ній. «Нова драма» виникла в атмосфері культу науки, викликаного надзвичайно бурхливим розвитком природознавства, філософії й психології, і, відкриваючи для себе нові сфери життя, всотала у себе дух всемогутнього й всепроникаючого наукового аналізу. Біля джерел нової драми стояли Ібсен, Б’єрнсон, Стріндберг, Золя, Гауптман, Шоу, Гамсун, Метерлінк й інші видатні письменники, кожен з яких вніс неповторний вклад у її розвиток. В історико-літературній перспективі «нова драма», що послужила корінній перебудові драматургії XIX ст., ознаменувала собою початок драматургії століття XX. Основна тенденція «нової драми» - у її прагненні до достовірного зображення, правдивому показу внутрішнього світу, соціальних і побутових особливостей життя персонажів і навколишнього середовища. Точний колорит місця й часу дії - її характерна риса й важлива умова сценічного втілення. Таких принципів і дотримувався Ібсен у своїй драмі «Ляльковий дім». П’єса стала найяскравішим зразком «нової драми». П’єса є актуальною і по сьогоднішній день, адже в ній піднімаються важливі проблеми людини, сімʼї та суспільства в цілому.
М. Цветаева в своем эссе об известной повести А. Пушкина «Капитанская дочка» высказала некоторые мысли, которые мне хотелось бы напомнить и снабдить своими комментариями...
Поэтесса XX века утверждала, что для нее с самого первого, детского прочтения этой повести установилась такая, как сказали бы критики, «система персонажей»: главный герой — Пугачев, герой второго плана — Гринев, а дальше уже идут едва различимые персонажи, вроде Маши Мироновой, Швабрина, Екатерины II и др., и проч. Поэтому она, Марина, в детстве никак не понимала, почему Пушкин назвал свою повесть - « Капитанская дочка». Сама она назвала бы это произведение - «Вожатый»...
Больше всего Цветаеву удивляло, что Пушкин свою повесть о Вожатом — Пугачеве написал уже после «Истории пугачевского бунта...», то есть зная о зверствах, которые совершал в действительности реальный Пугачев... Во всяком случае множество отвратительных поступков мятежника было описано в документах, составленных и хранящихся в официальных архивах. И вот дворянин Пушкин в своем художественном произведении Пугачева преобразил и — полюбил!
Цветаевой ли не знать, что авторы очень часто больше любят в своих произведениях именно злодея, ибо он получается самым интересным , самым запоминающимся ... Поэтому Марина и оформила свое эссе, как воспоминания маленькой девочки, которая не разбирается в законах построения художественного текста. И эта «девочка» наивно и мудро пишет о дружбе « беленького» с «черненьким», Гринева с Пугачевым. Марина напоминает читателю о том, что есть
«высокое зло» , а есть - предательство. Есть враг достойный, а есть — ничтожество, о котором и говорить -то в повести не хочется. Нельзя любить того, кто подал руку, целовал, говорил о верности … и предал. И совсем другое дело — враги, каждый из которых не будет унижаться, не преклонит колен, не солжет... Такого врага можно и полюбить, даже не переходя на его сторону! О такой «любви» Гринева и Пугачева и пишет Цветаева.
Это враги, каждый из которых тщится делать другому добро, стремится быть великодушным, хочет отблагодарить за любой дружественный поступок. Пугачев хочет сохранить жизнь Гриневу и его возлюбленной, дворянин, в свою очередь, мечтает вырвать Пугачева « из среды злодеев , и его голову»...
Совершенно права Цветаева, заметившая, что после общения с бунтовщиком, Петруша как-то очень быстро поумнел и повзрослел, действует уже не как «недоросль», а как взрослый человек, как состоявшаяся личность. Он понимает, что по долгу службы он должен убить самозванца, во всяком случае он не должен испытывать к нему симпатию...но в сердце своем , к счастью, мало кто волен.
Конечно, эта повесть о том, что в любом противостоянии есть место любви и состраданию, мудрый человек не должен быть никогда ослеплен ненавистью и имеет право оставаться над схваткой, так как почти в любой войне, кроме освободительной, « правда» и « ложь» - понятия условные и исторические.
«Над схваткой» сумел остаться Пушкин в своей замечательной повести
«Капитанская дочка». Повесть, понятно, названа так потому, что представляет собой записки Гринева, для которого самым главным человеком в этой истории была все-таки любимая Маша, от всех этих ужасов бледневшая и падающая в обморок, что и полагалось делать хорошо воспитанной чувствительной дворянской девушке...
Проза любого настоящего поэта почти всегда насыщена символами и метафорами. М. Цветаева в своих статьях тоже остается поэтом, эмоциональным и субъективным. Но в этом и достоинство ее эссе.
Объяснение:
Наприкінці ХІХ ст. письменники активно шукали шляхів оновлення літератури. Реалізм і натуралізм вже не задовольняли митців, які намагалися здійснити прорив зі світу буденного у світ Краси та Гармонії, де панує вічна Істина. Письменники мріяли про такі твори, які відображували б не об’єктивні предмети і життя людей, а духовне буття, що на їхню думку, має особливе значення. Ці прагнення знайшли втілення у теорії й практиці однієї з літературних течій модернізму – символізму, який виник і найяскравіше розвинувся у французькій поезії, справивши величезний вплив на всю світову літературу. Рубіж XX ст. в історії західноєвропейської літератури позначений потужним підйомом драматичного мистецтва. Драматургію цього періоду сучасники назвали «новою драмою», підкреслюючи радикальний характер змін, що стались у ній. «Нова драма» виникла в атмосфері культу науки, викликаного надзвичайно бурхливим розвитком природознавства, філософії й психології, і, відкриваючи для себе нові сфери життя, всотала у себе дух всемогутнього й всепроникаючого наукового аналізу. Біля джерел нової драми стояли Ібсен, Б’єрнсон, Стріндберг, Золя, Гауптман, Шоу, Гамсун, Метерлінк й інші видатні письменники, кожен з яких вніс неповторний вклад у її розвиток. В історико-літературній перспективі «нова драма», що послужила корінній перебудові драматургії XIX ст., ознаменувала собою початок драматургії століття XX. Основна тенденція «нової драми» - у її прагненні до достовірного зображення, правдивому показу внутрішнього світу, соціальних і побутових особливостей життя персонажів і навколишнього середовища. Точний колорит місця й часу дії - її характерна риса й важлива умова сценічного втілення. Таких принципів і дотримувався Ібсен у своїй драмі «Ляльковий дім». П’єса стала найяскравішим зразком «нової драми». П’єса є актуальною і по сьогоднішній день, адже в ній піднімаються важливі проблеми людини, сімʼї та суспільства в цілому.