Держи. Написала целый фанфик. И загрузила на фикбук, надеюсь не забанят из-за этого. Если понравится, возьмешь что-нибудь отсюда.
Карета продолжала свой путь к поместью князя. Создавалось впечатление, что ничего и не произошло. Вот только молчание стало ещё более натянутым. Маша молчала гордо. После того, как она отказалась бежать с Дубровским и заступилась за князя, она ненадолго почувствовала себя высоко нравственной девушкой, почти героиней. Но вскоре жуткая горечь снова упала ей на плечи. Она не знала: жалеть ли ей о своём решении или продолжать внушать себе, что поступила правильно, что сделала это согласно Закону Божьему и закону людскому? Но что они по сравнению с совестью, мучавшей её. Да, именно, совестью. Как ни странно, поступив по правилам, она всё равно чувствовала себя, нарушевшей их. Что она сделала? Обрекла себя и своего любимого на гибель. Если не физическую, так духовную. Теперь вся её жизнь будет наполнена мучениями. Как долго её будет преследовать чувство вины? Сколько лет продлится её отчаяние? Несчастная девушка, выданная замуж за нелюбимого. Она не была первой и не была последней. Оставалось смириться и забыть о том, что случилось. Внезапно её сердце посетило мужество. Раз ничего изменить нельзя, она с достоинством вынесет всю тяжесть своей доли.
По лицу князя Верейского было трудно понять то, что он думает. Черты его были всё такими же суровыми, лишь пара морщин стали ещё глубже. Он смотрел в окно и не бросил ни одного взгляда на свою молодую жену. Он чувствовал себя униженным не только из-за нападения разбойников, но и из-за того, что был обязан жизнью этой совсем юной девушке. Он был очень зол, однако ничем это не показывал. Ни в его характере было предаваться чувствам. Нравилась ли ему Маша? Не больше чем любая дорогая вещь. Но если бы эта история произошла с кем-то другим, он бы восхитился её самоотверженностью, с которой она отказалась от собственного счастья ради долга.
Карета остановилась. Князь вышел и всё-таки подал руку жене. Марья оглядела большое владение, которое теперь принадлежало и ей. Вместе с мужем она в прекрасный особняк, наполненный бесчисленным множеством дорогих вещей. И, тем не менее, он был пустым и холодным. Неужели отец думал, что в этом месте она сможет стать счастливой?
— Я готов забыть обо всём, что случилось, Марья Кирилловна. Если и вы не будете вспоминать.
— Конечно, князь. Но только если вы пообещаете, что не причините вреда Дубровскому. Он и так достаточно наказан.
Маша пристально посмотрела в глаза Верейскому. Он неопределённо хмыкнул и отвёл взгляд. Маша, сама наивность!
— Князь! Если его убьют, я покончу с собой, так и знайте!
— Не извольте беспокоиться, княгиня, — улыбнулся Верейский, — будем надеяться, что это не понадобится, и он скончается от ранения. Да уж! Я и представить не мог, что однажды встречусь с самим Дубровским! И что такая юная девушка окажется...
— Я ничем перед вами не виновата, и вы это сами прекрасно знаете. Я просила вас оставить меня, но вы не сделали этого. Теперь не смейте меня осуждать. Я осталась верна вам и лишь уважения ко мне и моему единственному желанию. Я не по своей воле связала с вами мою судьбу, поэтому не считайте себя героем, прощающим падшую женщину. Да, я готова всё забыть, хотя мне это гораздо сложнее, чем вам. Я смирилась со своей судьбой, но не буду перед вами унижаться, знайте это.
Князь удивлённо смотрел на свою жену. Ещё пару дней назад она казалась ему совсем ребёнком, отчаянным, искренним и наивным, а сейчас она словно повзрослела лет на десять. Черты её лица стали жёстче, голос звучал увереннее и твёрже. Да, он не мог не признать, она действительно заслуживала уважения.
Держи. Написала целый фанфик. И загрузила на фикбук, надеюсь не забанят из-за этого. Если понравится, возьмешь что-нибудь отсюда.
Карета продолжала свой путь к поместью князя. Создавалось впечатление, что ничего и не произошло. Вот только молчание стало ещё более натянутым. Маша молчала гордо. После того, как она отказалась бежать с Дубровским и заступилась за князя, она ненадолго почувствовала себя высоко нравственной девушкой, почти героиней. Но вскоре жуткая горечь снова упала ей на плечи. Она не знала: жалеть ли ей о своём решении или продолжать внушать себе, что поступила правильно, что сделала это согласно Закону Божьему и закону людскому? Но что они по сравнению с совестью, мучавшей её. Да, именно, совестью. Как ни странно, поступив по правилам, она всё равно чувствовала себя, нарушевшей их. Что она сделала? Обрекла себя и своего любимого на гибель. Если не физическую, так духовную. Теперь вся её жизнь будет наполнена мучениями. Как долго её будет преследовать чувство вины? Сколько лет продлится её отчаяние? Несчастная девушка, выданная замуж за нелюбимого. Она не была первой и не была последней. Оставалось смириться и забыть о том, что случилось. Внезапно её сердце посетило мужество. Раз ничего изменить нельзя, она с достоинством вынесет всю тяжесть своей доли.
По лицу князя Верейского было трудно понять то, что он думает. Черты его были всё такими же суровыми, лишь пара морщин стали ещё глубже. Он смотрел в окно и не бросил ни одного взгляда на свою молодую жену. Он чувствовал себя униженным не только из-за нападения разбойников, но и из-за того, что был обязан жизнью этой совсем юной девушке. Он был очень зол, однако ничем это не показывал. Ни в его характере было предаваться чувствам. Нравилась ли ему Маша? Не больше чем любая дорогая вещь. Но если бы эта история произошла с кем-то другим, он бы восхитился её самоотверженностью, с которой она отказалась от собственного счастья ради долга.
Карета остановилась. Князь вышел и всё-таки подал руку жене. Марья оглядела большое владение, которое теперь принадлежало и ей. Вместе с мужем она в прекрасный особняк, наполненный бесчисленным множеством дорогих вещей. И, тем не менее, он был пустым и холодным. Неужели отец думал, что в этом месте она сможет стать счастливой?
— Я готов забыть обо всём, что случилось, Марья Кирилловна. Если и вы не будете вспоминать.
— Конечно, князь. Но только если вы пообещаете, что не причините вреда Дубровскому. Он и так достаточно наказан.
Маша пристально посмотрела в глаза Верейскому. Он неопределённо хмыкнул и отвёл взгляд. Маша, сама наивность!
— Князь! Если его убьют, я покончу с собой, так и знайте!
— Не извольте беспокоиться, княгиня, — улыбнулся Верейский, — будем надеяться, что это не понадобится, и он скончается от ранения. Да уж! Я и представить не мог, что однажды встречусь с самим Дубровским! И что такая юная девушка окажется...
— Я ничем перед вами не виновата, и вы это сами прекрасно знаете. Я просила вас оставить меня, но вы не сделали этого. Теперь не смейте меня осуждать. Я осталась верна вам и лишь уважения ко мне и моему единственному желанию. Я не по своей воле связала с вами мою судьбу, поэтому не считайте себя героем, прощающим падшую женщину. Да, я готова всё забыть, хотя мне это гораздо сложнее, чем вам. Я смирилась со своей судьбой, но не буду перед вами унижаться, знайте это.
Князь удивлённо смотрел на свою жену. Ещё пару дней назад она казалась ему совсем ребёнком, отчаянным, искренним и наивным, а сейчас она словно повзрослела лет на десять. Черты её лица стали жёстче, голос звучал увереннее и твёрже. Да, он не мог не признать, она действительно заслуживала уважения.