«Бунтовщик хуже Пугачева» — так сказала Екатерина II, прочитав книгу А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». На первый взгляд это явное преувеличение. Мощная Крестьянская война под предводительством Е. И. Пугачева потрясла феодальную Россию, перепугала императрицу и помещиков и была разгромлена с большим трудом. Но чем мог быть опасен Александр Радищев? Сын пензенского помещика, Радищев учился в Пажеском корпусе, был послан в Лейпцигский университет, по возвращении служил в армии, затем чиновником Петербургской таможни. За его спиной не было ни революционной организации, ни армии восставших, и расправиться с ним не составляло большого труда. Все это так. Но крестьянская война была лишь стихийным протестом доведенных до отчаяния крестьян, пытавшихся посадить на трон своего, «доброго» царя. Предшественники Радищева — русские просветители — критиковали помещичий произвол и крепостные порядки, но не требовали уничтожения крепостного права и надеялись, что императрица осуществит их проекты и предложения.
В своей книге Радищев заклеймил крепостное право. Он писал, что крепостной крестьянин «заклепан в узы» и «в законе мертв», что его заставляют «шесть раз в неделю ходить на барщину», истязают его «розгами, плетьми, батожьем или кошками», сдают в рекруты, ссылают на каторгу, бесчестят его дочерей и оставляют ему «только то, чего отнять не могут, — воздух. Да, один воздух». Но Радищев не остановился на критике крепостного права. Он потребовал «совершенного уничтожения рабства», настаивал на том, чтобы земля была отобрана у помещиков и отдана «делателю ее» — крестьянину. Он открыто сказал, что царь заботится не о благе народа, а об интересах «великих отчинников», что церковь освящает этот ненавистный строй.
В 1773 г., в том году, когда началась крестьянская война, Радищев в одном из своих сочинений первым заявил: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Развивая эту мысль в «Письме другу, жительствующему в Тобольске», он писал: «Нет и до окончания мира примера, может быть, не будет, чтобы царь упустил добровольно что-либо из своей власти», а в «Беседе о том, что есть сын отечества» утверждал, что «притеснители, злодеи человечества», те, кто «терзает ближних своих», кто проливает «потоки слез и реки крови», не имеют права называться патриотами. «Истинный сын отечества» лишь тот, кто борется за свободу народа и установление «народоправления».
Но как бы ни были важны и новы положения и выводы первых произведений Радищева, его место в истории определяется «Путешествием из Петербурга в Москву». Свою книгу он построил в форме путевых очерков. Но это меньше всего рассказ о дорожных впечатлениях. Его книга — цельное произведение, каждая из глав которого показывает одну из сторон крепостного строя и воспринимается как обвинительный акт самодержавию и крепостничеству.
Славна, но трагична судьба «Путешествия», напечатанного Радищевым в собственной типографии. Он успел продать до ареста всего три-четыре десятка экземпляров, а остальные пришлось сжечь. Проданные экземпляры разыскивали и уничтожали. Их хранение царские власти считали преступлением. В печати о книге было запрещено упоминать. Но книга продолжала жить и сражаться. Ее рукописные списки ходили по стране, и с ними были знакомы все поколения русских революционеров. В России книга была издана лишь после революции 1905 г. Но еще в 1858 г. Герцен напечатал ее в Лондоне и в предисловии к ней писал: Радищев «едет по большой дороге, он сочувствует страданиям масс, он говорит с ямщиками, дворовыми, с рекрутами, и во всяком слове его мы находим с ненавистью к насилию — громкий протест против крепостного состояния…».
«Бунтовщик хуже Пугачева» — так сказала Екатерина II, прочитав книгу А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». На первый взгляд это явное преувеличение. Мощная Крестьянская война под предводительством Е. И. Пугачева потрясла феодальную Россию, перепугала императрицу и помещиков и была разгромлена с большим трудом. Но чем мог быть опасен Александр Радищев? Сын пензенского помещика, Радищев учился в Пажеском корпусе, был послан в Лейпцигский университет, по возвращении служил в армии, затем чиновником Петербургской таможни. За его спиной не было ни революционной организации, ни армии восставших, и расправиться с ним не составляло большого труда. Все это так. Но крестьянская война была лишь стихийным протестом доведенных до отчаяния крестьян, пытавшихся посадить на трон своего, «доброго» царя. Предшественники Радищева — русские просветители — критиковали помещичий произвол и крепостные порядки, но не требовали уничтожения крепостного права и надеялись, что императрица осуществит их проекты и предложения.
В своей книге Радищев заклеймил крепостное право. Он писал, что крепостной крестьянин «заклепан в узы» и «в законе мертв», что его заставляют «шесть раз в неделю ходить на барщину», истязают его «розгами, плетьми, батожьем или кошками», сдают в рекруты, ссылают на каторгу, бесчестят его дочерей и оставляют ему «только то, чего отнять не могут, — воздух. Да, один воздух». Но Радищев не остановился на критике крепостного права. Он потребовал «совершенного уничтожения рабства», настаивал на том, чтобы земля была отобрана у помещиков и отдана «делателю ее» — крестьянину. Он открыто сказал, что царь заботится не о благе народа, а об интересах «великих отчинников», что церковь освящает этот ненавистный строй.
В 1773 г., в том году, когда началась крестьянская война, Радищев в одном из своих сочинений первым заявил: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Развивая эту мысль в «Письме другу, жительствующему в Тобольске», он писал: «Нет и до окончания мира примера, может быть, не будет, чтобы царь упустил добровольно что-либо из своей власти», а в «Беседе о том, что есть сын отечества» утверждал, что «притеснители, злодеи человечества», те, кто «терзает ближних своих», кто проливает «потоки слез и реки крови», не имеют права называться патриотами. «Истинный сын отечества» лишь тот, кто борется за свободу народа и установление «народоправления».
Но как бы ни были важны и новы положения и выводы первых произведений Радищева, его место в истории определяется «Путешествием из Петербурга в Москву». Свою книгу он построил в форме путевых очерков. Но это меньше всего рассказ о дорожных впечатлениях. Его книга — цельное произведение, каждая из глав которого показывает одну из сторон крепостного строя и воспринимается как обвинительный акт самодержавию и крепостничеству.
Славна, но трагична судьба «Путешествия», напечатанного Радищевым в собственной типографии. Он успел продать до ареста всего три-четыре десятка экземпляров, а остальные пришлось сжечь. Проданные экземпляры разыскивали и уничтожали. Их хранение царские власти считали преступлением. В печати о книге было запрещено упоминать. Но книга продолжала жить и сражаться. Ее рукописные списки ходили по стране, и с ними были знакомы все поколения русских революционеров. В России книга была издана лишь после революции 1905 г. Но еще в 1858 г. Герцен напечатал ее в Лондоне и в предисловии к ней писал: Радищев «едет по большой дороге, он сочувствует страданиям масс, он говорит с ямщиками, дворовыми, с рекрутами, и во всяком слове его мы находим с ненавистью к насилию — громкий протест против крепостного состояния…».