Возраст Аси - 17 лет: "...Жениться на семнадцатилетней девочке..." Настоящее имя Аси - Анна Николаевна Гагина: "...Анна Николаевна..." "...собственное имя ее было Анна, но Гагин называл ее Асей..." "...Это вам от фрейлейн Annette..." (так называют Асю в Германии) Ася - сводная сестра господина Гагина: "...меня зовут Гагиным, а вот это моя… – он запнулся на мгновенье, – моя сестра..." "...она точно мне сестра, она дочь моего отца..." О внешности Аси известно следующее: "...девушку невысокого роста, в соломенной шляпе, закрывавшей всю верхнюю часть ее лица..." "...Ася сняла шляпу; ее черные волосы, остриженные и причесанные, как у мальчика, падали крупными завитками на шею и уши..." "...мы увидали темную головку Аси..." "...кудри ей на глаза упали.." "...Ася продолжала сидеть неподвижно, подобрав под себя ноги и закутав голову кисейным шарфом; стройный облик ее отчетливо и красиво рисовался на ясном небе..." "...опустила свои длинные ресницы..." "...ее лицо, самое изменчивое лицо, какое я только видел. Несколько мгновений спустя оно уже все побледнело и приняло сосредоточенное, почти печальное выражение..." "...Она сложена, как маленькая рафаэлевская Галатея в Фарнезине, – шептал я..." " ее холодные пальчики..." "...ее маленькая горячая ручка крепко стиснула мою..." "...Ася подняла голову и встряхнула кудрями..." "...долго мерещились мне темные, неподвижные, почти закрытые глаза на бледном, но оживленном лице, резво обвеянном кудрями..." "...эта странная девочка меня привлекала: не одной только полудикой прелестью, разлитой по всему ее тонкому телу..." "...воспоминания об этом бледном лице, об этих влажных и робких глазах, о развитых волосах на наклоненной шее..." "...как ее милое лицо расцвело бы радостью..." "...худенькую черноглазую девочку лет десяти – Асю..." (Ася в детстве) Глаза Аси: "...я взглянул в ее светлые глаза и только промолвил..." "...Ее большие глаза глядели прямо, светло, смело, но иногда веки ее слегка щурились, и тогда взор ее внезапно становился глубок и нежен..." "...полудерзко, полувесело щурились темные глаза..." "...худенькую черноглазую девочку..." Одежда Аси: "..надевая шляпу, спросила Гагина..." "...появилась только к самому обеду, одетая в лучшее свое платье, тщательно причесанная, перетянутая и в перчатках. За столом она держалась очень чинно, почти чопорно, едва отведывала кушанья и пила воду из рюмки. Ей явно хотелось разыграть передо мною новую роль – роль приличной и благовоспитанной барышни..." (Ася в "кокетливой" одежде) "...Ася показалась мне совершенно русской девушкой, да, простою девушкой, чуть не горничной. На ней было старенькое платьице, волосы она зачесала за уши..." (Ася в простой одежде) Происхождение и образование Аси Ася - наполовину дворянка (по отцу), наполовину - крестьянка (по матери). Она до 9 лет жила в избе с матерью-крестьянкой: "...она знала, что барин ее отец..." "...Ася была дочь моего отца и бывшей горничной моей матери, Татьяны..." Ася до 9 лет жила с матерью в крестьянкой избе: "...по всему было заметно, что она с детства не была в женских руках и воспитание получила странное, необычное, не имевшее ничего общего с воспитанием самого Гагина..." "...она не походила на барышню; во всех ее движениях было что‑то неспокойное: этот дичок недавно был привит, это вино еще бродило..." "...я узнал, однако, что до отъезда за границу она долго жила в деревне..." В 9 лет она осталась без матери. Тогда отец-помещик взял Асю к себе и сделал из нее барыню: "...а на девятом году она лишилась матери..." "...Как только Татьяна умерла, отец взял Асю к себе в дом..." Ася в 13 лет потеряла отца-барина и осталась на попечении старшего брата - господина Гагина: "...И вот я, двадцатилетний малый, очутился с тринадцатилетней девочкой на руках!.." Ася жила 4 года в пансионе в Петербурге (до 17 лет): "...Я привез ее в Петербург <...> я поместил ее в один из лучших пансионов..." (пансион - это учебное заведение, где живут круглосуточно) "...Потом она обтерпелась и выжила в пансионе четыре года..." "...Наконец, ей минуло семнадцать лет; оставаться ей далее в пансионе было невозможно..." В пансионе Асю не смогли до конца перевоспитать в "барышню": "...против моих ожиданий, осталась почти такою же, какою была прежде. Начальница пансиона часто жаловалась мне на нее. «И наказать ее нельзя, – говаривала она мне, – и на ласку она не поддается»..." "...Словом, она продолжала идти своей дорогой; только манеры ее стали лучше, хотя и в этом отношении она, кажется, не много успела..." "...Меня перевоспитать надо, я очень дурно воспитана. Я не умею играть на фортепьяно, не умею рисовать, я даже шью плохо. У меня нет никаких со мной, должно быть, очень скучно..." Ася знает французский и немецкий языки: "...Она довольно хорошо говорила по‑французски и по‑немецки
Варенька:Она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. Но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна: высокая, стройная, грациозная и величественная, именно величественная. Держалась она всегда необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря на ее худобу, даже костлявость, какой-то царственный вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка и рта, и прелестных, блестящих глаз, и всего ее милого, молодого существа. Она, не смущаясь, через всю залу шла прямо к Ивану,Грациозная фигура Вареньки плыла около Отца, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек.
Отец Вареньки: был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо у него было очень румяное, с белыми à la Nicolas I (как у Николая 1) подвитыми усами, белыми же, подведенными к усам бакенбардами и с зачесанными вперед височками, и та же ласковая, радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки. Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт. Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы.
шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами.
Иван Васильевич: в то время был студентом в провинциальном университете.Был он очень веселый и бойкий малый, да еще и богатый. Был у него иноходец лихой, катался с гор с барышнями (коньки еще не были в моде), кутил с товарищами. Главное же его удовольствие составляли вечера и балы. Танцевал он хорошо и был не безобразен.
Всю дорогу в ушах у него то била барабанная дробь и свистела флейта, то слышались слова: «Братцы, помилосердуйте», то он слышал самоуверенный, гневный голос полковника, кричащего: «Будешь мазать? Будешь?» А между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и ему казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища.
Варенька:Она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. Но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна: высокая, стройная, грациозная и величественная, именно величественная. Держалась она всегда необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря на ее худобу, даже костлявость, какой-то царственный вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка и рта, и прелестных, блестящих глаз, и всего ее милого, молодого существа. Она, не смущаясь, через всю залу шла прямо к Ивану,Грациозная фигура Вареньки плыла около Отца, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек.
Отец Вареньки: был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо у него было очень румяное, с белыми à la Nicolas I (как у Николая 1) подвитыми усами, белыми же, подведенными к усам бакенбардами и с зачесанными вперед височками, и та же ласковая, радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки.
Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт.
Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы.
шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами.
Иван Васильевич: в то время был студентом в провинциальном университете.Был он очень веселый и бойкий малый, да еще и богатый. Был у него иноходец лихой, катался с гор с барышнями (коньки еще не были в моде), кутил с товарищами. Главное же его удовольствие составляли вечера и балы. Танцевал он хорошо и был не безобразен.
Всю дорогу в ушах у него то била барабанная дробь и свистела флейта, то слышались слова: «Братцы, помилосердуйте», то он слышал самоуверенный, гневный голос полковника, кричащего: «Будешь мазать? Будешь?» А между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и ему казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища.