Воробьев семен – полковой комиссар, который даже находясь при смерти не терял воли к жизни, «настоящий человек». ятым членом больничной палаты стал комиссар воробьев. поначалу, когда раненного комиссара вносили в палату, все подумали, что это безжизненное желтое лицо принадлежит бессознательному человеку. но как только его положили на кровать, комиссар открыл глаза и весело подмигнул присутствующим, будто не было тяжелой боли. представился он смирным, некурящим, спокойным человеком. это был человек дисциплины и норм, ни при каких обстоятельствах он не изменял своим жизненным позициям. своим жизнелюбием он заразил унылых сожителей сорок второй палаты. он был источником неиссякаемой бодрости.
Много лет прошло с тех славных дней, и вот я вновь вернулся сюда. здесь на бородинском поле многие мои товарищи сложили свои головы за россию.мы были молоды и отважны. я служил в армии петра багратиона.накануне сражения я встретился с моим земляком николаем мартемьяновичем сипягиным, который служил адъютантом багратиона. разговаривали долго, волновались, переживали сильно, готовились к бою, в котором решалась судьба отечества, покажем ли себя достойными воинами.утром 26 августа, едва только забрезжили первые лучи солнца, раздался сигнал "стройся! ". я быстро вскочил, схватил ружьё и встал в строй воинов. нам приказали защищать багратионовы флеши. флеши- это такие полевые сооружения, которые с высоты птичьего полёта напоминают остриё стрелы. длина наших флешей по каждой стороне была примерно 20 метров или чуть-чуть больше.навсегда запомню этот день! французы шли в атаку на нас целых восемь раз. но рядом с нами был сам багратион. он не прятался за нашими спинами, а вдохновлял нас своим примером, своей смелостью. пару раз за день я видел сипягина, чему был несказанно рад.бой продолжался шесть часов. мы сдерживали натиск французов. во время восьмой атаки французов на флеши раздался чей-то крик: "багратион ранен! " вот тут я признаюсь, что пали мы духом. утомлённые боем, замешкались: "что теперь делать? где наши командиры? ". дело спас командир третьей пехотной дивизии генерал-лейтенант коновницын, принявший командование на себя. смелый же он был человек! однако, через некоторое время, он велел нам отойти к семёновскому оврагу.. о многом я бы мог ещё рассказать, но давайте .. здесь навечно остались мои товарищи-воины, каждый из которых мог бы сказать так: "я честно сражался за то, что бы вы, мои потомки, знали, что, защищая родину, мы думали и о вас- нашем будущем, увидеть которое суждено, наверное, будет немногим".