Потому что многие не увидели или не захотели увидеть за классической ширмой типичного сюжета «комедии ошибок» общественный фарс, в котором за уездным городком обозначена вся Россия. Сам Гоголь так отзывался о своей работе: "В «Ревизоре» я решился собрать в одну кучу всё дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем" Сценическая судьба пьесы сложилась не сразу. Добиться разрешения на постановку удалось лишь после того, как Жуковский сумел убедить лично императора, что «в комедии нет ничего неблагонадежного, что это только веселая насмешка над плохими провинциальными чиновниками» , пьеса была допущена к постановке. Гоголь был разочарован общественными толками и неудачной петербургской постановкой комедии и отказался принимать участие в подготовке московской премьеры. Актеры чувствовали, что типы, выведенные Гоголем в пьесе, новы для них и что пьесу нельзя так играть, как они привыкли. Гоголь писал М. С. Щепкину после обеих премьер комедии: «Действие, произведенное ею [пьесой „Ревизор“], было большое и шумное. Все против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня… Теперь я вижу, что значит быть комическим писателем. Малейший признак истины — и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия»
Писатель Муравьёв сочинял для одного из московских журналов рассказ о труде, но у него ничего не выходило. Муравьёву казалось, что рассказ не получается из-за суматошной московской жизни — телефонных звонков, гостей и заседаний. Он решил поехать на дачу своих друзей в посёлок под Москвой, и пробыть там, пока не закончит рассказ.
Уже на вокзале у него вдруг глухо забилось сердце, появилось предчувствие, что будет удача в работе. В таком взволнованном состоянии Муравьёв вышел из поезда на дачную платформу в сосновом лесу. Дорога к даче спускалась к бревенчатому мостику через овраг. Муравьёв спустился к ручью, начал отбивать палкой куски льда, потом оглянулся. На мостике стояла девушка в синем лыжном костюме и внимательно смотрела на Муравьёва. Она отстегнула лыжи и крикнула Муравьёву, что лучше отламывать лёд лыжными палками с железными наконечниками.
Девушка сбежала к ручью и протянула Муравьёву лыжную палку. Они ломали лёд вдвоём и молчали. Наконец Муравьёв сказал, что хватит. По дороге он разговорился с девушкой. Оказалось, что она живёт с отцом на той же даче, куда шёл Муравьёв. Он назвал себя, девушка сказала, что её зовут Женей, и они с отцом ждут писателя уже второй день. Она добавила, что мешать ему не будет, завтра у неё последний день каникул, и она уезжает в Москву, в свой институт. А папа, ботаник и страшный говорун, обещал не приставать к писателю с разговорами.
В тот же вечер Муравьёв сел к столу и начал записывать рассказ старого ботаника о том, как растения зимуют под снегом, а самыми первыми, прямо на снегу, расцветают холодные, пока ещё бледные, цветы подснежника.
Лучшие образцы прозы полны подлинной поэзии и живописности. Рассказ старого ботаника — пример этому. Познание — это клубень, из которого вырастают вечные цветы воображения.
Муравьёв писал о богатстве и силе русского языка, о великих мастерах слова, о том, что весь мир нужно пропустить сквозь кристалл писательского ума и воображения. Он торопился, чтобы не остановить бег мыслей и слов. Муравьёв писал до утра. В последних строках он приводил слова Горького о том, что нельзя писать в пустоту, надо представлять того милого человека, которому рассказываешь всё лучшее, что накопилось у тебя на душе и на сердце.
Днём он проводил Женю до станции, а потом пошёл к ручью докалывать лёд.
Сам Гоголь так отзывался о своей работе: "В «Ревизоре» я решился собрать в одну кучу всё дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем"
Сценическая судьба пьесы сложилась не сразу. Добиться разрешения на постановку удалось лишь после того, как Жуковский сумел убедить лично императора, что «в комедии нет ничего неблагонадежного, что это только веселая насмешка над плохими провинциальными чиновниками» , пьеса была допущена к постановке.
Гоголь был разочарован общественными толками и неудачной петербургской постановкой комедии и отказался принимать участие в подготовке московской премьеры. Актеры чувствовали, что типы, выведенные Гоголем в пьесе, новы для них и что пьесу нельзя так играть, как они привыкли. Гоголь писал М. С. Щепкину после обеих премьер комедии: «Действие, произведенное ею [пьесой „Ревизор“], было большое и шумное. Все против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня… Теперь я вижу, что значит быть комическим писателем. Малейший признак истины — и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия»
Писатель Муравьёв сочинял для одного из московских журналов рассказ о труде, но у него ничего не выходило. Муравьёву казалось, что рассказ не получается из-за суматошной московской жизни — телефонных звонков, гостей и заседаний. Он решил поехать на дачу своих друзей в посёлок под Москвой, и пробыть там, пока не закончит рассказ.
Уже на вокзале у него вдруг глухо забилось сердце, появилось предчувствие, что будет удача в работе. В таком взволнованном состоянии Муравьёв вышел из поезда на дачную платформу в сосновом лесу. Дорога к даче спускалась к бревенчатому мостику через овраг. Муравьёв спустился к ручью, начал отбивать палкой куски льда, потом оглянулся. На мостике стояла девушка в синем лыжном костюме и внимательно смотрела на Муравьёва. Она отстегнула лыжи и крикнула Муравьёву, что лучше отламывать лёд лыжными палками с железными наконечниками.
Девушка сбежала к ручью и протянула Муравьёву лыжную палку. Они ломали лёд вдвоём и молчали. Наконец Муравьёв сказал, что хватит. По дороге он разговорился с девушкой. Оказалось, что она живёт с отцом на той же даче, куда шёл Муравьёв. Он назвал себя, девушка сказала, что её зовут Женей, и они с отцом ждут писателя уже второй день. Она добавила, что мешать ему не будет, завтра у неё последний день каникул, и она уезжает в Москву, в свой институт. А папа, ботаник и страшный говорун, обещал не приставать к писателю с разговорами.
В тот же вечер Муравьёв сел к столу и начал записывать рассказ старого ботаника о том, как растения зимуют под снегом, а самыми первыми, прямо на снегу, расцветают холодные, пока ещё бледные, цветы подснежника.
Лучшие образцы прозы полны подлинной поэзии и живописности. Рассказ старого ботаника — пример этому. Познание — это клубень, из которого вырастают вечные цветы воображения.
Муравьёв писал о богатстве и силе русского языка, о великих мастерах слова, о том, что весь мир нужно пропустить сквозь кристалл писательского ума и воображения. Он торопился, чтобы не остановить бег мыслей и слов. Муравьёв писал до утра. В последних строках он приводил слова Горького о том, что нельзя писать в пустоту, надо представлять того милого человека, которому рассказываешь всё лучшее, что накопилось у тебя на душе и на сердце.
Днём он проводил Женю до станции, а потом пошёл к ручью докалывать лёд.