ему было всего шесть лет, когда после тяжелой болезни умерла мать васи. отец его совершенно позабыл о нем, целиком погрузившись в свое безутешное горе. мальчик вырастал будто одинокое дикое деревце в поле, — ничьей заботой он не был окружен, однако никто и не сковывал его воли. жил вася в княж-городке, где доживали свои дни жалкие останки гордого панского величия. город раскинулся внизу заплесневевших прудов. серые заборы, пустыри с кучами хлама перемешались с ушедшими в землю хатками. деревянный мост кряхтел, шатался, точно дряхлый старик. река, через которую перекинут мост, вытекала из пруда и впадала в другой. посредине одного из прудов находился остров. на острове – старый, полуразрушенный замок. вася всегда со страхом смотрел на это величавое дряхлое здание. всякий бедняк мог найти в старом замке убежище. “живет в замке” – эта фраза выражала крайнюю степень нищеты и падения. но однажды общество замка разделилось. вася со своими друзьями наблюдал, как происходило изгнание жильцов. и несчастные темные личности, понурясь, навсегда оставляли остров. после этого старый замок, от которого веяло прежде на васю каким-то величием, потерял в его глазах всю свою привлекательность. вася не мог забыть жестокости, с которой жильцы замка гнали своих несчастных сожителей, оставшихся без крова, у него сжималось сердце. на примере старого замка вася впервые узнал истину, что от великого до смешного один только шаг. великое в замке поросло плющом, мхами, а смешное казалось васе отвратительным. сестре соне было четыре года. вася любил ее, и она платила ему такой же любовью. но установившийся взгляд на васю, воздвиг и между ними высокую стену. васе было горько и досадно. и вскоре он прекратил все попытки занимать соню играми, а еще через некоторое время ему стало тесно в доме и в садике, где он не встречал ни в ком и ласки. вася начал бродяжить. ему казалось, что за старой оградой сада он найдет что-то и может что-то сделает. навстречу этому неведомому и таинственному, в нем из глубины его сердца, что-то поднималось, дразня и вызывая. с тех пор его называли уличным мальчишкой и бродягой, но он не обращал на это внимания. он выслушивал замечания и поступал по-своему. шатаясь по улицам, он наблюдал за жизнью городка. он узнал и увидел то, чего не видели дети значительно старше него. когда замок потерял для васи уважение и привлекательность, тогда он стал заглядываться на часовню. набравшись смелости, вася заглянул внутрь часовни, и оттуда на него пахнуло торжественной тишиной. там он увидел мальчика лет девяти и девочку с голубыми глазками. с тех пор вася весь был поглощен своим новым знакомством. ложась спать и вставая, он только и думал о визите в часовню. маруся, при виде нового друга, всплескивала ручонками, и глаза ее загорались огоньком, бледное личико вспыхивало румянцем, она смеялась. она была похожа на цветок, выросший без лучей солнца. она напоминала васе его мать в последние дни жизни. от валька вася узнал, что серый камень высасывает из нее жизнь. в этих словах заключалась горькая правда. это была загадка для васи, страшнее всех призраков старого замка. что-то неведомое склонялось над маленькой головкой девочки, высасывая из нее румянец, блеск глаз и живость движения. вася с вальком собирали для девочки цветы, разноцветные камешки, ловили бабочек, рассказывали сказки или беседовали друг с другом. эти беседы с каждым днем все больше закрепляли дружбу мальчиков, которая росла, несмотря на резкую противоположность их характеров. валек показал васе его отца с такой стороны, с какой ему никогда не приходило в голову взглянуть на него. ему было приятно слушать похвалы отцу. слова валька задели в сердце васи струну сыновней
стихотворение ольги берггольц посвящено героической обороне ленинграда, её родного города: я иду по местам боёв. я по улице нашей иду. здесь оставлено сердце моё в том свирепо- великом году. это стихотворение посвящено теме воспоминаний. важную роль для её раскрытия в стихотворении о. берггольц играют эпитеты: « в том свирепо-великом году», « в том … первобытном льду», «с той железной молитвой». они и трагедию города, попавшего в блокаду, и героизм защитников, и память о павших, и её личную судьбу. раздумье», «воспоминание», «память» – вот ключевые слова, которые несут главную нагрузку в данномстихотворение – воспоминаниях сердца. поистине народное признание пришло к ольге федоровне берггольц в годы войны. в окруженном врагами городе, как тогда коротко говорили — в блокаде, не было света и тепла, воды и хлеба. гремели разрывы бомб и снарядов, горели здания, дымились руины. обессиленных, истощенных людей в темноте промерзших квартир порой объединял только голос радио. часто голос радио был голосом ольги берггольц. звучали стихи. они шли от сердца к сердцу. они были предельно достоверны по деталям блокадного быта и интонации. ведь писал их человек, который страдал вместе со всеми, недоедал, склонялся при свете коптилки над тетрадью, дул на замерзшие руки, согревая дыханьем непослушные пальцы. стихи оплакивали погибших. и, может быть, уже тогда зародились строки, которые много лет спустя будут высечены на каменной стене над братскими могилами пискаревского кладбища: "никто не ". они станут своеобразным паролем нашей памяти. звучали стихи. они поддерживали людей, словно давали им новые силы, вселяли уверенность в освобожденье, в победу.
ему было всего шесть лет, когда после тяжелой болезни умерла мать васи. отец его совершенно позабыл о нем, целиком погрузившись в свое безутешное горе. мальчик вырастал будто одинокое дикое деревце в поле, — ничьей заботой он не был окружен, однако никто и не сковывал его воли. жил вася в княж-городке, где доживали свои дни жалкие останки гордого панского величия. город раскинулся внизу заплесневевших прудов. серые заборы, пустыри с кучами хлама перемешались с ушедшими в землю хатками. деревянный мост кряхтел, шатался, точно дряхлый старик. река, через которую перекинут мост, вытекала из пруда и впадала в другой. посредине одного из прудов находился остров. на острове – старый, полуразрушенный замок. вася всегда со страхом смотрел на это величавое дряхлое здание. всякий бедняк мог найти в старом замке убежище. “живет в замке” – эта фраза выражала крайнюю степень нищеты и падения. но однажды общество замка разделилось. вася со своими друзьями наблюдал, как происходило изгнание жильцов. и несчастные темные личности, понурясь, навсегда оставляли остров. после этого старый замок, от которого веяло прежде на васю каким-то величием, потерял в его глазах всю свою привлекательность. вася не мог забыть жестокости, с которой жильцы замка гнали своих несчастных сожителей, оставшихся без крова, у него сжималось сердце. на примере старого замка вася впервые узнал истину, что от великого до смешного один только шаг. великое в замке поросло плющом, мхами, а смешное казалось васе отвратительным. сестре соне было четыре года. вася любил ее, и она платила ему такой же любовью. но установившийся взгляд на васю, воздвиг и между ними высокую стену. васе было горько и досадно. и вскоре он прекратил все попытки занимать соню играми, а еще через некоторое время ему стало тесно в доме и в садике, где он не встречал ни в ком и ласки. вася начал бродяжить. ему казалось, что за старой оградой сада он найдет что-то и может что-то сделает. навстречу этому неведомому и таинственному, в нем из глубины его сердца, что-то поднималось, дразня и вызывая. с тех пор его называли уличным мальчишкой и бродягой, но он не обращал на это внимания. он выслушивал замечания и поступал по-своему. шатаясь по улицам, он наблюдал за жизнью городка. он узнал и увидел то, чего не видели дети значительно старше него. когда замок потерял для васи уважение и привлекательность, тогда он стал заглядываться на часовню. набравшись смелости, вася заглянул внутрь часовни, и оттуда на него пахнуло торжественной тишиной. там он увидел мальчика лет девяти и девочку с голубыми глазками. с тех пор вася весь был поглощен своим новым знакомством. ложась спать и вставая, он только и думал о визите в часовню. маруся, при виде нового друга, всплескивала ручонками, и глаза ее загорались огоньком, бледное личико вспыхивало румянцем, она смеялась. она была похожа на цветок, выросший без лучей солнца. она напоминала васе его мать в последние дни жизни. от валька вася узнал, что серый камень высасывает из нее жизнь. в этих словах заключалась горькая правда. это была загадка для васи, страшнее всех призраков старого замка. что-то неведомое склонялось над маленькой головкой девочки, высасывая из нее румянец, блеск глаз и живость движения. вася с вальком собирали для девочки цветы, разноцветные камешки, ловили бабочек, рассказывали сказки или беседовали друг с другом. эти беседы с каждым днем все больше закрепляли дружбу мальчиков, которая росла, несмотря на резкую противоположность их характеров. валек показал васе его отца с такой стороны, с какой ему никогда не приходило в голову взглянуть на него. ему было приятно слушать похвалы отцу. слова валька задели в сердце васи струну сыновней
стихотворение ольги берггольц посвящено героической обороне ленинграда, её родного города: я иду по местам боёв. я по улице нашей иду. здесь оставлено сердце моё в том свирепо- великом году. это стихотворение посвящено теме воспоминаний. важную роль для её раскрытия в стихотворении о. берггольц играют эпитеты: « в том свирепо-великом году», « в том … первобытном льду», «с той железной молитвой». они и трагедию города, попавшего в блокаду, и героизм защитников, и память о павших, и её личную судьбу. раздумье», «воспоминание», «память» – вот ключевые слова, которые несут главную нагрузку в данномстихотворение – воспоминаниях сердца. поистине народное признание пришло к ольге федоровне берггольц в годы войны. в окруженном врагами городе, как тогда коротко говорили — в блокаде, не было света и тепла, воды и хлеба. гремели разрывы бомб и снарядов, горели здания, дымились руины. обессиленных, истощенных людей в темноте промерзших квартир порой объединял только голос радио. часто голос радио был голосом ольги берггольц. звучали стихи. они шли от сердца к сердцу. они были предельно достоверны по деталям блокадного быта и интонации. ведь писал их человек, который страдал вместе со всеми, недоедал, склонялся при свете коптилки над тетрадью, дул на замерзшие руки, согревая дыханьем непослушные пальцы. стихи оплакивали погибших. и, может быть, уже тогда зародились строки, которые много лет спустя будут высечены на каменной стене над братскими могилами пискаревского кладбища: "никто не ". они станут своеобразным паролем нашей памяти. звучали стихи. они поддерживали людей, словно давали им новые силы, вселяли уверенность в освобожденье, в победу.