По соседству с нами в небольшом домике ютилась старушка. Ее дом всегда притягивал множество восхищенных взглядов. Все его стены были обвиты плющом, а на многочисленных клумбах красовались королевы-розы, романтичные тюльпаны и чудесные хризантемы. Каждое утро старушка ухаживала за своими цветами. Мы, будучи еще детьми, прибегали к ней во двор и смотрели на это чудо. Цветы были очаровательны. Кроме того, старушка всегда была ласкова и приветлива с нами. Она угощала нас медом и рассказывала про свои цветы. Поэтому ее дом был заметен издалека.
Одна из самых сложных мировых загадок – человек. Передовые умы разных эпох много размышляли о том, каков он, пытались проникнуть в его многосложный мир. Но приходится признать, прогресс общественного развития не сделал это явление ни менее загадочным, ни более простым. Философы и политики продолжают по сей день биться над осмыслением вековечной темы, что находит подтверждение в усиливающемся интересе к проблемам философской антропологии, в стремлении определить и обеспечить «человеческий эффект» в проведении экономической, социальной, культурной политики.
По соседству с нами в небольшом домике ютилась старушка. Ее дом всегда притягивал множество восхищенных взглядов. Все его стены были обвиты плющом, а на многочисленных клумбах красовались королевы-розы, романтичные тюльпаны и чудесные хризантемы. Каждое утро старушка ухаживала за своими цветами. Мы, будучи еще детьми, прибегали к ней во двор и смотрели на это чудо. Цветы были очаровательны. Кроме того, старушка всегда была ласкова и приветлива с нами. Она угощала нас медом и рассказывала про свои цветы. Поэтому ее дом был заметен издалека.
Одна из самых сложных мировых загадок – человек. Передовые умы разных эпох много размышляли о том, каков он, пытались проникнуть в его многосложный мир. Но приходится признать, прогресс общественного развития не сделал это явление ни менее загадочным, ни более простым. Философы и политики продолжают по сей день биться над осмыслением вековечной темы, что находит подтверждение в усиливающемся интересе к проблемам философской антропологии, в стремлении определить и обеспечить «человеческий эффект» в проведении экономической, социальной, культурной политики.