Обинзон строит другую лодку, меньших размеров, и пытается объехать вокруг острова
ещё пять лет, и за это время, насколько я могу припомнить, не произошло никаких чрезвычайных событий.
Жизнь моя протекала по-старому – тихо и мирно; жил я на старом месте и по-прежнему отдавал все своё время труду и охоте.
Теперь у меня было уже столько зерна, что мне хватало моего посева на целый год; винограду тоже было вдоволь. Но из-за этого мне пришлось работать и в лесу и в поле ещё больше, чем прежде.
Однако главной моей работой была постройка новой лодки. На этот раз я не только сделал лодку, но и спустил её на воду: я вывел её в бухточку по узкому каналу, который мне пришлось прорыть на протяжении полумили. Первую мою лодку, как уже знает читатель, я сделал таких огромных размеров, что принуждён был оставить её на месте постройки как памятник моей глупости. Он постоянно напоминал мне о том, что впредь надо быть умнее
Теперь я был гораздо опытнее. Правда, на этот раз я построил лодку чуть не в полумиле от воды, так как ближе не нашёл подходящего дерева, но я был уверен, что мне удастся спустить её на воду. Я видел, что затеянная работа на этот раз не превышает моих сил, и твёрдо решил довести её до конца. Почти два года я провозился над постройкой лодки. Мне так страстно хотелось получить наконец возможность плавать по морю, что я не жалел никакого труда.
Надо, однако, заметить, что я строил эту новую пирогу совсем не для того, чтобы покинуть мой остров. С этой мечтой мне пришлось давно распроститься. Лодка была так мала, что нечего было и думать переплыть на ней те сорок или больше миль, которые отделяли мой остров от материка. Теперь у меня была более скромная цель: объехать вокруг острова – и только. Я уже побывал однажды на противоположном берегу, и открытия, которые я там сделал, так заинтересовали меня, что мне ещё тогда захотелось осмотреть все окружающее меня побережье.
И вот теперь, когда у меня появилась лодка, я решил во что бы то ни стало объехать свой остров морем. Прежде чем пуститься в путь, я тщательно подготовился к предстоящему плаванию. Я смастерил для своей лодочки крошечную мачту и сшил такой же крошечный парус из кусков парусины, которой у меня был изрядный запас.
Когда лодка была оснащена, я испытал её ход и убедился, что под парусом она идёт вполне удовлетворительно. Тогда я пристроил на корме и на носу небольшие ящички, чтобы уберечь от дождя и от волн провизию, заряды и прочие нужные вещи, которые я буду брать с собой в дорогу. Для ружья я выдолбил в дне лодки узкий жёлоб.
Затем я укрепил раскрытый зонтик, придав ему такое положение, чтобы он приходился над моей головой и защищал меня от солнца, как навес.
Поэма М. Ю. Лермонтова «Мцыри» завершает развитие романтизма в творчестве поэта, а вместе с тем - и эпоху романтизма в русской литературе. Форма поэмы-исповеди позволяла полнее раскрыть душу героя, но эту традиционную форму Лермонтов подверг коренной перестройке, создав собственный, глубоко оригинальный вариант романтической поэмы. Мцыри - герой нового типа, во многом отличающийся от героев-романтиков, утвердившихся к этому времени в европейской литературе. Патетическая исповедь Мцыри обращена к «чернецу» - православному монаху; в ней юный послушник рассказывает о «трех блаженных днях» , проведенных им на воле, о высокой цели, к которой он стремился и которая так и не была им достигнута. Исповедь героя дается автором как бы в двойном обрамлении. Вначале Лермонтов говорит об истории присоединения Грузии к России и о благих последствиях этого союза: «И божья благодать сошла па Грузию!.. » Далее следует история юноши-горца, который воспитывался в монастыре, а незадолго до пострижения в монахи исчез и был найден в степи «без чувств» , израненным и умирающим. В своей исповеди герой предстает как независимая и духовно свободная личность. Его «могила не страшит» , он жаждет обрести жизнь, «полную тревог» , узнать радость борьбы, «обняться с бурей» . Это цельная, страстная натура: Я знал одной лишь думы власть, Одну - но пламенную страсть.. . Юношу гонит из монастыря не одна тоска по родине. Мцыри жаждет прорваться в «чудный мир тревог и битв» , познать и испытать себя, он мечтает Узнать, прекрасна ли земля, Узнать, для воли иль тюрьмы На этот свет родимся мы. По типу сознания (духовная независимость, масштабность переживаний, стремление к свободе и т. д. ) Мцыри относится к числу литературных персонажей, восходящих к байроновской традиции. Однако в лермонтовской поэме традиционные для «байронизма» мотивы одиночества, бегства героя от чуждого ему окружения, поиска идеальной страны получают убедительную психологическую мотивировку. Стремление Мцыри к свободе - не бунт разочарованного романтика-индивидуалиста. Его одиночество и тоска оправданы реальными жизненными обстоятельствами, ведь Мцыри - послушник поневоле, он вынужден жить среди чуждых ему по духу людей. Если монахи «лежали ниц» во время грозы, то Мцыри, напротив, «как брат, обняться с бурей был бы рад» ; ему чужды и христианское смирение, покорность судьбе, а потому он, с гордостью выслушав увещевания старика монаха, перед лицом смерти говорит: «...о прощенье не молю...» . Стиль поэмы, безусловно, может быть назван романтическим. Речь героя эмоциональна, насыщена яркими метафорами (страсть «сожгла» душу Мцыри; вспоминая своих сестер, он видит «лучи их сладостных очей») , субъективно-оценочными эпитетами («ужасный час» , «невольный трепет» , «отрадный сон») . Вместе с тем Лермонтов широко использует и средства реалистического письма. В речи героя преобладают слова, точно и прямо описывающие предметный мир («прозрачная зелень» листов, «узкая тропа» , «сухой бурьян») . Поэма Лермонтова продолжает традиции передового романтизма, Мцыри, полный пламенных страстей, сумрачный и одинокий, раскрывающий свою “душу” в рассказе-исповеди, воспринимается как герой романтических поэм. Вот так во
ещё пять лет, и за это время, насколько я могу припомнить, не произошло никаких чрезвычайных событий.
Жизнь моя протекала по-старому – тихо и мирно; жил я на старом месте и по-прежнему отдавал все своё время труду и охоте.
Теперь у меня было уже столько зерна, что мне хватало моего посева на целый год; винограду тоже было вдоволь. Но из-за этого мне пришлось работать и в лесу и в поле ещё больше, чем прежде.
Однако главной моей работой была постройка новой лодки. На этот раз я не только сделал лодку, но и спустил её на воду: я вывел её в бухточку по узкому каналу, который мне пришлось прорыть на протяжении полумили. Первую мою лодку, как уже знает читатель, я сделал таких огромных размеров, что принуждён был оставить её на месте постройки как памятник моей глупости. Он постоянно напоминал мне о том, что впредь надо быть умнее
Теперь я был гораздо опытнее. Правда, на этот раз я построил лодку чуть не в полумиле от воды, так как ближе не нашёл подходящего дерева, но я был уверен, что мне удастся спустить её на воду. Я видел, что затеянная работа на этот раз не превышает моих сил, и твёрдо решил довести её до конца. Почти два года я провозился над постройкой лодки. Мне так страстно хотелось получить наконец возможность плавать по морю, что я не жалел никакого труда.
Надо, однако, заметить, что я строил эту новую пирогу совсем не для того, чтобы покинуть мой остров. С этой мечтой мне пришлось давно распроститься. Лодка была так мала, что нечего было и думать переплыть на ней те сорок или больше миль, которые отделяли мой остров от материка. Теперь у меня была более скромная цель: объехать вокруг острова – и только. Я уже побывал однажды на противоположном берегу, и открытия, которые я там сделал, так заинтересовали меня, что мне ещё тогда захотелось осмотреть все окружающее меня побережье.
И вот теперь, когда у меня появилась лодка, я решил во что бы то ни стало объехать свой остров морем. Прежде чем пуститься в путь, я тщательно подготовился к предстоящему плаванию. Я смастерил для своей лодочки крошечную мачту и сшил такой же крошечный парус из кусков парусины, которой у меня был изрядный запас.
Когда лодка была оснащена, я испытал её ход и убедился, что под парусом она идёт вполне удовлетворительно. Тогда я пристроил на корме и на носу небольшие ящички, чтобы уберечь от дождя и от волн провизию, заряды и прочие нужные вещи, которые я буду брать с собой в дорогу. Для ружья я выдолбил в дне лодки узкий жёлоб.
Затем я укрепил раскрытый зонтик, придав ему такое положение, чтобы он приходился над моей головой и защищал меня от солнца, как навес.
Мцыри - герой нового типа, во многом отличающийся от героев-романтиков, утвердившихся к этому времени в европейской литературе. Патетическая исповедь Мцыри обращена к «чернецу» - православному монаху; в ней юный послушник рассказывает о «трех блаженных днях» , проведенных им на воле, о высокой цели, к которой он стремился и которая так и не была им достигнута. Исповедь героя дается автором как бы в двойном обрамлении. Вначале Лермонтов говорит об истории присоединения Грузии к России и о благих последствиях этого союза: «И божья благодать сошла па Грузию!.. » Далее следует история юноши-горца, который воспитывался в монастыре, а незадолго до пострижения в монахи исчез и был найден в степи «без чувств» , израненным и умирающим.
В своей исповеди герой предстает как независимая и духовно свободная личность. Его «могила не страшит» , он жаждет обрести жизнь, «полную тревог» , узнать радость борьбы, «обняться с бурей» . Это цельная, страстная натура:
Я знал одной лишь думы власть,
Одну - но пламенную страсть.. .
Юношу гонит из монастыря не одна тоска по родине. Мцыри жаждет прорваться в «чудный мир тревог и битв» , познать и испытать себя, он мечтает
Узнать, прекрасна ли земля,
Узнать, для воли иль тюрьмы
На этот свет родимся мы.
По типу сознания (духовная независимость, масштабность переживаний, стремление к свободе и т. д. ) Мцыри относится к числу литературных персонажей, восходящих к байроновской традиции. Однако в лермонтовской поэме традиционные для «байронизма» мотивы одиночества, бегства героя от чуждого ему окружения, поиска идеальной страны получают убедительную психологическую мотивировку. Стремление Мцыри к свободе - не бунт разочарованного романтика-индивидуалиста. Его одиночество и тоска оправданы реальными жизненными обстоятельствами, ведь Мцыри - послушник поневоле, он вынужден жить среди чуждых ему по духу людей. Если монахи «лежали ниц» во время грозы, то Мцыри, напротив, «как брат, обняться с бурей был бы рад» ; ему чужды и христианское смирение, покорность судьбе, а потому он, с гордостью выслушав увещевания старика монаха, перед лицом смерти говорит: «...о прощенье не молю...» .
Стиль поэмы, безусловно, может быть назван романтическим. Речь героя эмоциональна, насыщена яркими метафорами (страсть «сожгла» душу Мцыри; вспоминая своих сестер, он видит «лучи их сладостных очей») , субъективно-оценочными эпитетами («ужасный час» , «невольный трепет» , «отрадный сон») . Вместе с тем Лермонтов широко использует и средства реалистического письма. В речи героя преобладают слова, точно и прямо описывающие предметный мир («прозрачная зелень» листов, «узкая тропа» , «сухой бурьян») .
Поэма Лермонтова продолжает традиции передового романтизма, Мцыри, полный пламенных страстей, сумрачный и одинокий, раскрывающий свою “душу” в рассказе-исповеди, воспринимается как герой романтических поэм.
Вот так во