Знаменитое сравнение русских и французов с двумя фехтовальщиками, один из которых, почувствовав опасность, берёт в руки первую попавшуюся дубину (т. IV, ч. III, гл. 1), даёт основную толстовскую метафору народной войны. Она естественна, поэтому законна, поэтому обладает несомненным величием. Здесь вновь противопоставлены Александр I и Кутузов. Назначение Кутузова главнокомандующим — вопреки желанию государя — объяснит Пьеру и нам князь Андрей перед Бородинским сражением: “Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности, нужен свой, родной человек”. Первое чувство, объединяющее и Кутузова, и князя Андрея, и Тимохина, и каждого солдата — ненависть к врагу (вспомним, как Кутузов в Царёве-Займище говорит, что французы “будут лошадиное мясо есть”, как князь Андрей перед Бородином говорит Пьеру: “Французы разорили мой дом и идут разорить Москву <…> Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям <…> Надо их казнить”). Это же чувство заставляет Тихона Щербатого убивать “миродёров”-французов, хотя его никто не звал в отряд и никто не приказывал ему, что нужно делать. У народной войны нет планов и правил — вот почему так невнимательно слушает Денисова Кутузов в Царёве-Займище, когда тот предлагает план партизанских действий.
Стихотворение К. Н. Батюшкова «Мой гений» (1815 г. ) по праву считается одним из лучших произведений поэта. В «Опытах в стихах и прозе» Батюшков поместил стихотворение «Мой гений» в раздел элегий, тем самым определив его жанровую принадлежность. И уже на уровне жанра можно оценить новаторство и самобытность Батюшкова, его отличие от многих предшественников и современников. Элегия «Мой гений» написана в ином эмоциональном ключе. связана с неразделенной любовью поэта к Анне Федоровне Фурман. Действительно, тема воспоминаний о любви присутствует в тексте и выражена с лексических единиц (память сердца, любовью, образ милый и др.) , дан и портрет возлюбленной. О память сердца! ты сильней Рассудка памяти печальной, И часто сладостью своей Меня в стране пленяешь дальной. В стихотворении используется традиционная для любовной темы поэтическая лексика и фразеология. Однако при удивительной прозрачности и ясности стихотворение Батюшкова завораживает каким-то ускользающим смыслом, в нем ощущается нечто, что выводит его содержание за рамки только любовной темы. В мифологических словарях указывается, что Гений первоначально понимался как «олицетворение внутренних сил и В словаре стихотворения преобладают лексемы и словосочетания, относящиеся к внутреннему миру лирического субъекта и выражающие его состояние или его оценки и восприятие: память сердца, сильней, рассудка памяти печальной, сладостью, пленяешь, несравненной, образ милый, незабвенный, любовью, засну ль, усладит и др. Это объясняется в первую очередь жанровой природой произведения, так как в элегии раскрывается внутренний мир «я» . Элегия имеет стройную ритмическую структуру: она написана четырехстопным ямбом с точной рифмой, рифменная цепь оформляется чередованием мужской и женской рифм, текст строится на перекрестности рифменного звучания (кроме второго четверостишия с кольцевой рифмой) . Ритмическая стройность определяет смысловую цельность текста. Можно сказать, что «Мой гений» в высшей степени соответствует требованию, предъявляемому Батюшковым к поэтическому тексту: текст должен быть ясен, а его композиция стройной. Стихотворение не разбито на строфы, но тематически (и ритмико-синтаксически) отчетливо делится на три части: 4 + (4 + 4) + 4. Первая часть посвящена «памяти сердца» , вторая - портрету «пастушки» , третья - «хранителю гению» . Первые две строки, задающие противопоставление «сердце - рассудок» , строятся по принципу параллелизма, однако это неполный параллелизм, и грамматические различия оказываются значимыми: асимметричность приводит к появлению добавочных смыслов. Центральная часть элегии - портрет «пастушки» - занимает два четверостишия, скрепленных четырехкратным анафорическим повтором я помню, усиливающим возрастание эмоционального напряжения (звучит как заклинание) . «Идеальный» портрет создает не столько образ лирической героини, сколько представление и воспоминание о нем. При этом героиня наделяется божественными признаками, и ее образ сливается с олицетворением гения-хранителя: несмотря на «зримость» , это почти бесплотное видение. Концовка стихотворения возвращает к его началу («память сердца пленяет сладостью» - «хранитель гений усладит печальный сон» ) и свидетельствует о том, что лирическое волнение успокаивается. Если учесть сильные позиции текста, то выстраивается ряд: мой гений (заглавие) - память сердца (начало текста) - моя пастушка (начало третьего четверостишия) - хранитель гений (начало последнего четверостишия) - любовь (помимо позиции конца строки и рифмы, это единственное слово, которое акцентировано с стихового переноса) - печальный сон (конец текста) . Все компоненты этого ряда можно считать контекстуальными синонимами, относящимися к одному денотату. Мой гений, таким образом, предстает синкретичным образом, многозначным и многоплановым.
Знаменитое сравнение русских и французов с двумя фехтовальщиками, один из которых, почувствовав опасность, берёт в руки первую попавшуюся дубину (т. IV, ч. III, гл. 1), даёт основную толстовскую метафору народной войны. Она естественна, поэтому законна, поэтому обладает несомненным величием. Здесь вновь противопоставлены Александр I и Кутузов. Назначение Кутузова главнокомандующим — вопреки желанию государя — объяснит Пьеру и нам князь Андрей перед Бородинским сражением: “Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности, нужен свой, родной человек”. Первое чувство, объединяющее и Кутузова, и князя Андрея, и Тимохина, и каждого солдата — ненависть к врагу (вспомним, как Кутузов в Царёве-Займище говорит, что французы “будут лошадиное мясо есть”, как князь Андрей перед Бородином говорит Пьеру: “Французы разорили мой дом и идут разорить Москву <…> Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям <…> Надо их казнить”). Это же чувство заставляет Тихона Щербатого убивать “миродёров”-французов, хотя его никто не звал в отряд и никто не приказывал ему, что нужно делать. У народной войны нет планов и правил — вот почему так невнимательно слушает Денисова Кутузов в Царёве-Займище, когда тот предлагает план партизанских действий.
Объяснение:
Элегия «Мой гений» написана в ином эмоциональном ключе.
связана с неразделенной любовью поэта к Анне Федоровне Фурман. Действительно, тема воспоминаний о любви присутствует в тексте и выражена с лексических единиц (память сердца, любовью, образ милый и др.) , дан и портрет возлюбленной.
О память сердца! ты сильней
Рассудка памяти печальной,
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.
В стихотворении используется традиционная для любовной темы поэтическая лексика и фразеология. Однако при удивительной прозрачности и ясности стихотворение Батюшкова завораживает каким-то ускользающим смыслом, в нем ощущается нечто, что выводит его содержание за рамки только любовной темы.
В мифологических словарях указывается, что Гений первоначально понимался как «олицетворение внутренних сил и
В словаре стихотворения преобладают лексемы и словосочетания, относящиеся к внутреннему миру лирического субъекта и выражающие его состояние или его оценки и восприятие: память сердца, сильней, рассудка памяти печальной, сладостью, пленяешь, несравненной, образ милый, незабвенный, любовью, засну ль, усладит и др. Это объясняется в первую очередь жанровой природой произведения, так как в элегии раскрывается внутренний мир «я» .
Элегия имеет стройную ритмическую структуру: она написана четырехстопным ямбом с точной рифмой, рифменная цепь оформляется чередованием мужской и женской рифм, текст строится на перекрестности рифменного звучания (кроме второго четверостишия с кольцевой рифмой) . Ритмическая стройность определяет смысловую цельность текста. Можно сказать, что «Мой гений» в высшей степени соответствует требованию, предъявляемому Батюшковым к поэтическому тексту: текст должен быть ясен, а его композиция стройной.
Стихотворение не разбито на строфы, но тематически (и ритмико-синтаксически) отчетливо делится на три части: 4 + (4 + 4) + 4. Первая часть посвящена «памяти сердца» , вторая - портрету «пастушки» , третья - «хранителю гению» .
Первые две строки, задающие противопоставление «сердце - рассудок» , строятся по принципу параллелизма, однако это неполный параллелизм, и грамматические различия оказываются значимыми: асимметричность приводит к появлению добавочных смыслов.
Центральная часть элегии - портрет «пастушки» - занимает два четверостишия, скрепленных четырехкратным анафорическим повтором я помню, усиливающим возрастание эмоционального напряжения (звучит как заклинание) . «Идеальный» портрет создает не столько образ лирической героини, сколько представление и воспоминание о нем. При этом героиня наделяется божественными признаками, и ее образ сливается с олицетворением гения-хранителя: несмотря на «зримость» , это почти бесплотное видение.
Концовка стихотворения возвращает к его началу («память сердца пленяет сладостью» - «хранитель гений усладит печальный сон» ) и свидетельствует о том, что лирическое волнение успокаивается.
Если учесть сильные позиции текста, то выстраивается ряд: мой гений (заглавие) - память сердца (начало текста) - моя пастушка (начало третьего четверостишия) - хранитель гений (начало последнего четверостишия) - любовь (помимо позиции конца строки и рифмы, это единственное слово, которое акцентировано с стихового переноса) - печальный сон (конец текста) . Все компоненты этого ряда можно считать контекстуальными синонимами, относящимися к одному денотату. Мой гений, таким образом, предстает синкретичным образом, многозначным и многоплановым.