Відновити порушену цитатну послідовність
1. «Можна заробити коло них гарну копійчину. Головне, щоб товар був добрячий. А такого товару, як у мене, ви навіть у Єгипті не знайдете».
2. «… вони, видно, здогадалися, на що я натякаю, і почали вантажити на мою підводу кожен окремо: хто булку, что рибу, а хто печеню, той кури…».
3. «Як посипались на стіл п’ятырки, троячки ы карбованці – руки і ноги затремтіли в мене, мені здавалось, що от зараз упаду непритомний…».
4. «Я тільки стояв здалеку і дивився, як, нівроку, їдять і п’ють у эгипецьких багатіїв, щоб лихе око їм не зашкодило. «Останні штани в заставу віддати, - подумав я собі, -аби багатієм бути!».
5. «Я був тоді злидар, бідний, як миша, хоч, правда, мені ще й тепер дуже далеко до багатія».
6. «Ну, -думаю собі, - тепер я вже розумію, що то за жінки… Я надала ж мені нечиста сила зупинитися тут, завести розмову з жінками!..».
7. «Тільки-но побачили нас, як знявся гамір, шарварок, лемент: «Ой бабо! Матусю! Тітонько!.. Знайшлася пропажа! Вітаємо!.. Гвалт, де це ви запропали?.. Цілий день місця собі не знаходимо...».
8. «…дивлюся» виходять з лісу мені назустріч дві чудні якісь істоти, незвично закутані і вдягнені».
9. «Одного разу влітку, присмерком, вертаюсь назад додому уже порожняком;на серці гірко й тоскно: кобила, бідолашна, ледве плентається
К концу лета 1832 г. у Пушкина возникает первоначальный замысел «Капитанской дочки», а в октябре того же года он начинает работать над романом «Дубровский». Таким образом, «Дубровский» и «Капитанская дочка» связаны были в сознании Пушкина, как звенья одной и той же цепи.
В «Дубровском» крепостники-помещики, продажные чиновники были изображены Пушкиным с реалистической точностью и конкретностью. Жестокий самодур Троекуров, внешне культурный князь Верейский даны на широком социально-бытовом фоне, что подчеркивало их типичность. Зато с неизменным и несомненным сочувствием нарисованы Пушкиным образы крестьян, в частности кузнец Архип с риском для жизни кошку после того, как он же поджег избу с находившимися там судейскими чиновниками. Крестьяне у Пушкина оказались более жизненно и психологически достоверными, чем их предводитель Владимир Дубровский, образ которого был создан в соответствии с традициями романтического искусства.
По существу, у Дубровского нет ничего общего с крестьянами. Он горит желанием отомстить Троекурову за личную обиду. Бунт же крестьян носит социальный характер. И закономерно, что как только восстание подавлено, Дубровский покидает своих крестьян. Очевидно, дальнейшие личные приключения Дубровского (они были намечены в сохранившихся планах) Пушкина уже не очень интересовали. Художественная структура романа получилась неоднородной: реалистическое изображение русской жизни с массой колоритных бытовых подробностей не сочеталось с традиционным образом «благородного разбойника», с которым были связаны всякого рода романтические приключения. Возможно, это ощущал и сам Пушкин, оставив роман незаконченным. К тому же в это время у него созревал другой замысел, возникший еще до начала работы над «Дубровским». Речь идет о «Капитанской дочке», связанной с «Дубровским» единством замысла: крестьянское восстание и место в нем дворянина.