Война…Тысяча четыреста восемнадцать дней… Каждый из них – кровь и смерть, боль и страх, надежда и вера, вера в Победу…
Память о тех далёких. трудных днях жива в народе. Она в воспоминаниях ветеранов, военных песнях, стихах, фильмах и, конечно, книгах.
Произведения о Великой Отечественной войне не могут не волновать. И когда говорят о том, что молодое поколение читает мало, мне становится обидно. Я люблю читать, и у меня есть свои любимые книги, среди которых – рассказы и повести о войне.
Недавно я познакомилась с повестью Бориса Васильева «В списках не значился». Никогда не думала, что можно читать и плакать, переживать за совсем молодого парня, защитника Брестской крепости.
Девятнадцать лет…В таком возрасте рано думать о смерти. О ней и не думал выпускник военного училища Николай Плужников. Он мечтал о любви, о дружбе, о месте службы. А когда ехал в Брест, так хотел увидеть аистов и написать в Москву, «какие они, эти белые, белые аисты». Не пришлось увидеть…
Плужников прибыл в Брестскую крепость в ночь, отделившую мир от войны. Его не успели зачислить в полк, он ещё не значился в списках… Но уже были «оранжевые всполохи пожаров» и «было 22 июня 1941 года, четыре часа пятнадцать минут по московскому времени…»
Николай Плужников стал защитником крепости. Долгие девять месяцев он боролся с фашистскими захватчиками. Привык к подвальной сырости, темноте, голоду и холоду, только никак не мог привыкнуть к смерти. А она была рядом постоянно, и у каждого своя…Прижнюк, Денищик, Вася Волков, Сальников…Все они погибли, защищая крепость, свою землю, родных и близких…
Трудно было читать страницы книги, где автор рассказывает о том, как Денищик, политрук, Сальников и Плужников слушают обращение немецкого командования к защитникам крепости. А крепость молчала. «Она молчала тяжело и грозно, измотанная круглосуточными боями, жаждой, бомбёжками, голодом». Молчала и…пела:
Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит…
Читая, как солдаты пели и плакали, я сама не могла сдержать слёз. Это были слёзы не жалости, а бессилия: не могу нельзя ничего изменить…
Это есть наш последний и решительный бой…-
пели защитники крепости, «и этот гимн был ответом сразу на все немецкие предложения»… Защитники крепости навсегда останутся в памяти. Их мы не имеем права забыть…
Старшина Семишный с первого дня войны носил под гимнастёркой полковое знамя и, умирая, передал его Плужникову, приказав: «Умри, но немцам не отдавай. Не твоя это честь и не моя – Родины нашей это честь. Не запятнай, лейтенант». И не запятнал Плужников этой чести, стойко сражался против захватчиков…Один против фашистов… «Непокорённый сын непокорённой Родины…»
Николай Плужников мечтал о любви, и лейтенант её встретил…на войне. Кажется, в тёмном каземате, под пулями нет времени думать о любимой, о счастье. Но Плужников и Мирра полюбили друг другу и старались быть рядом, берегли своё искреннее, чистое, настоящее чувство. Не уберегли… Погибла Мирра, и страшно читать сцену её гибели…
Последний защитник Брестской крепости… Молодой лейтенант Николай Плужников…Он сражался до последнего вздоха…Крепость истекала кровью, а он, русский солдат, был её «последней каплей»…
Тяжело читать заключительную третью главу повести… В солнечный весенний день из глухого каземата вышел «невероятно худой, уже не имевший возраста человек». Трудно узнать в этом седом, слепом человеке с распухшими коленями, чёрными, отмороженными пальцами того молодого лейтенанта, мечтавшего увидеть белых аистов…
Николай Плужников навсегда остался русским солдатом, последним защитником так и не покорившейся Брестской крепости. «Он был выше славы, выше жизни и выше смерти» и погиб непокорённым, свободным, «смертию смерть поправ».
Повесть прочитана, герой её навсегда останется в памяти как пример мужества, стойкости, как настоящий защитник земли русской. На глазах слёзы… Повесть Васильева, действительно, потрясла и стала любимой. Думаю, я не раз ещё открою эту замечательную книгу и перечитаю понравившиеся страницы.
Свет мелькал в узких окнах кареты. Через минуту глаза привыкли к темноте. Тогда доктор разглядел длинный нос и полуопущенные веки чиновника и прелестную девочку в нарядном платьице. Девочка казалась очень печальной. И, вероятно, она была бледна, но в сумраке этого нельзя было определить.
«Нет никакого сомнения, что это племянница одного из Трёх Толстяков или маленькая гостья наследника Тутти. — Доктор строил свои предположения. — Она богато одета, её везут из дворца, капитан гвардии её сопровождает — ясно, что это очень важная особа. Да, но ведь живых детей не допускают к наследнику Тутти. Каким же образом этот ангелок попал во дворец? »
Тётушка видела печальную, больную девочку в розовом нарядном платьице, которую чиновник усадил в кресло. Девочка опустила голову с растрёпанными волосами и, казалось, смотрела вниз, на свои милые ножки в атласных туфельках с золотыми розами вместо помпонов.
Он подносил кудрявую головку куклы близко к своим глазам.
«Какая удивительная кукла! Какой умный мастер её создал! Она не похожа на обыкновенную куклу. У куклы обычно голубые вытаращенные глаза, не человеческие и бессмысленные, вздёрнутый носик, губки бантиком, глупые белокурые кудряшки, точь-в-точь как у барашка. Кукла кажется счастливой по виду, но в действительности она глупа.. . А в этой кукле нет ничего кукольного. Клянусь, она может показаться девочкой, превращённой в куклу! »
Доктор Гаспар любовался своей необыкновенной пациенткой. И всё время его не покидала мысль о том, что где-то когда-то он видел это же бледное личико, серые внимательные глаза, короткие растрёпанные волосы. Особенно знакомым ему показался поворот головы и взгляд: она наклоняла голову чуть-чуть набок и смотрела на доктора снизу, внимательно, лукаво...
ответ: Помыкановой Алины
Учитель Захарчук Алла Ивановна
Война…Тысяча четыреста восемнадцать дней… Каждый из них – кровь и смерть, боль и страх, надежда и вера, вера в Победу…
Память о тех далёких. трудных днях жива в народе. Она в воспоминаниях ветеранов, военных песнях, стихах, фильмах и, конечно, книгах.
Произведения о Великой Отечественной войне не могут не волновать. И когда говорят о том, что молодое поколение читает мало, мне становится обидно. Я люблю читать, и у меня есть свои любимые книги, среди которых – рассказы и повести о войне.
Недавно я познакомилась с повестью Бориса Васильева «В списках не значился». Никогда не думала, что можно читать и плакать, переживать за совсем молодого парня, защитника Брестской крепости.
Девятнадцать лет…В таком возрасте рано думать о смерти. О ней и не думал выпускник военного училища Николай Плужников. Он мечтал о любви, о дружбе, о месте службы. А когда ехал в Брест, так хотел увидеть аистов и написать в Москву, «какие они, эти белые, белые аисты». Не пришлось увидеть…
Плужников прибыл в Брестскую крепость в ночь, отделившую мир от войны. Его не успели зачислить в полк, он ещё не значился в списках… Но уже были «оранжевые всполохи пожаров» и «было 22 июня 1941 года, четыре часа пятнадцать минут по московскому времени…»
Николай Плужников стал защитником крепости. Долгие девять месяцев он боролся с фашистскими захватчиками. Привык к подвальной сырости, темноте, голоду и холоду, только никак не мог привыкнуть к смерти. А она была рядом постоянно, и у каждого своя…Прижнюк, Денищик, Вася Волков, Сальников…Все они погибли, защищая крепость, свою землю, родных и близких…
Трудно было читать страницы книги, где автор рассказывает о том, как Денищик, политрук, Сальников и Плужников слушают обращение немецкого командования к защитникам крепости. А крепость молчала. «Она молчала тяжело и грозно, измотанная круглосуточными боями, жаждой, бомбёжками, голодом». Молчала и…пела:
Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит…
Читая, как солдаты пели и плакали, я сама не могла сдержать слёз. Это были слёзы не жалости, а бессилия: не могу нельзя ничего изменить…
Это есть наш последний и решительный бой…-
пели защитники крепости, «и этот гимн был ответом сразу на все немецкие предложения»… Защитники крепости навсегда останутся в памяти. Их мы не имеем права забыть…
Старшина Семишный с первого дня войны носил под гимнастёркой полковое знамя и, умирая, передал его Плужникову, приказав: «Умри, но немцам не отдавай. Не твоя это честь и не моя – Родины нашей это честь. Не запятнай, лейтенант». И не запятнал Плужников этой чести, стойко сражался против захватчиков…Один против фашистов… «Непокорённый сын непокорённой Родины…»
Николай Плужников мечтал о любви, и лейтенант её встретил…на войне. Кажется, в тёмном каземате, под пулями нет времени думать о любимой, о счастье. Но Плужников и Мирра полюбили друг другу и старались быть рядом, берегли своё искреннее, чистое, настоящее чувство. Не уберегли… Погибла Мирра, и страшно читать сцену её гибели…
Последний защитник Брестской крепости… Молодой лейтенант Николай Плужников…Он сражался до последнего вздоха…Крепость истекала кровью, а он, русский солдат, был её «последней каплей»…
Тяжело читать заключительную третью главу повести… В солнечный весенний день из глухого каземата вышел «невероятно худой, уже не имевший возраста человек». Трудно узнать в этом седом, слепом человеке с распухшими коленями, чёрными, отмороженными пальцами того молодого лейтенанта, мечтавшего увидеть белых аистов…
Николай Плужников навсегда остался русским солдатом, последним защитником так и не покорившейся Брестской крепости. «Он был выше славы, выше жизни и выше смерти» и погиб непокорённым, свободным, «смертию смерть поправ».
Повесть прочитана, герой её навсегда останется в памяти как пример мужества, стойкости, как настоящий защитник земли русской. На глазах слёзы… Повесть Васильева, действительно, потрясла и стала любимой. Думаю, я не раз ещё открою эту замечательную книгу и перечитаю понравившиеся страницы.
Объяснение:
«Нет никакого сомнения, что это племянница одного из Трёх Толстяков или маленькая гостья наследника Тутти. — Доктор строил свои предположения. — Она богато одета, её везут из дворца, капитан гвардии её сопровождает — ясно, что это очень важная особа. Да, но ведь живых детей не допускают к наследнику Тутти. Каким же образом этот ангелок попал во дворец? »
Тётушка видела печальную, больную девочку в розовом нарядном платьице, которую чиновник усадил в кресло. Девочка опустила голову с растрёпанными волосами и, казалось, смотрела вниз, на свои милые ножки в атласных туфельках с золотыми розами вместо помпонов.
Он подносил кудрявую головку куклы близко к своим глазам.
«Какая удивительная кукла! Какой умный мастер её создал! Она не похожа на обыкновенную куклу. У куклы обычно голубые вытаращенные глаза, не человеческие и бессмысленные, вздёрнутый носик, губки бантиком, глупые белокурые кудряшки, точь-в-точь как у барашка. Кукла кажется счастливой по виду, но в действительности она глупа.. . А в этой кукле нет ничего кукольного. Клянусь, она может показаться девочкой, превращённой в куклу! »
Доктор Гаспар любовался своей необыкновенной пациенткой. И всё время его не покидала мысль о том, что где-то когда-то он видел это же бледное личико, серые внимательные глаза, короткие растрёпанные волосы. Особенно знакомым ему показался поворот головы и взгляд: она наклоняла голову чуть-чуть набок и смотрела на доктора снизу, внимательно, лукаво...