Михайло Коцюбинський, услiд за Тарасом Шевченком, Нечуєм-Левицьким, опоетизував волелюбний дух трудящих Украïни. Остап Мандрика був вихований на оповiданнях дiда, "який ходив у Сiч, а потiм рiзав панiв в Уманi". Тi розповiдi пробуджували в дитячiй головi химернi мрiï, вояцький запал. Остап не хотiв змиритися з тим, що вiн, Соломiя, дiд - не бiльше, нiж худоба в пана. Вiн часто згадує, як катували сивого дiдуся на стайнi, як погрожував оббiлувати i його самого пан. Остап любив кожну стежечку, кожний горбочок рiдноï землi, але жити в неволi - гiрше смертi. Цiєю вiдчайдушнiстю у своєму прагненнi до волi вiн нагадує козака Голоту, Миколу Джерю, героïв Шевченка.
Та справжнiм вiдкриттям в лiтературi було створення письменником образу жiнки, не тiльки покривдженоï, стражденноï, а й сильноï, смiливоï, здатноï до боротьби за свою долю. "Ваша Соломiя - то джерело пiд час спеки... то завдаток типу жiнок, що умiють боронити себе", - так визначала цей образ вiдома громадська дiячка того часу Н. Кобринська. Щоб бути справжнiм товаришем Остаповi, вона жертвує своєю красою, чудесними косами. Засмученi очi Соломiï не покидають з того часу нашу уяву. Бачимо ïх, коли з жахом стежить Соломiя за високими вогняними горами палаючих плавнiв i в останньому вiдчаï кличе тяжко пораненого Остапа; коли на човнi разом з Iваном готує напад на турецьких козакiв, щоб звiльнити свого коханого; коли чорна безодня дунайськоï води заховує тiло...
Дорогою, найвищою цiною заплатила Соломiя за жадання бути вiльною, гiрку цiну дав за волю Остап: все життя списане на спинi, а половина душi навiки залишилася в Дунаï. Такий трагiчний кiнець оповiдання ще раз пiдкреслює волелюбнiсть украïнського народу, його прагнення будь-якою цiною добитися свободи.
Как рассказывает греческий миф, из крови обезглавленной Персеем Медузы (см. «Взгляд Медузы») возник крылатый конь Пегас. На нем герой Беллерофонт победил морское чудовище, сражался с Химерой и амазонками, а когда гора Геликон, заслушавшись дивного пения муз, готова была подняться к небу, Пегас ударом копыта удержал гору от подъема и одновременно выбил из нее волшебный ключ - Гиппокрену. Чудесное происхождение ключа отразилось в его названии: «крэнэ» - по-гречески «источник», «гиппос», «иппос» - «конь»; этот корень вы встретите и в ряде других хорошо известных вам слов, как, например, «ипподром» - место для бега коней, «гиппопотам» - речной конь, Филипп - любитель лошадей. Каждый, кто напьется воды Гиппокрены, начинает вдруг говорить стихами.
Итак, Пегас сделался конем муз, а более позднее представление сделало его и конем поэтов (самим грекам такое представление было чуждо). Отсюда и возникло образное выражение «оседлать Пегаса», что значит: сделаться поэтом, заговорить стихами.
Возможно, что отсюда же пошло и выражение «сесть на своего конька», то есть заговорить на свою любимую тему. «Оседлать Пегаса» - не единственное выражение, относящееся к поэтам. В том же значении употребляется и выражение «взобраться на Парнас». Парнас, по представлению древних греков, — гора, на которой жили музы. Музы покровительствовали различным видам искусства и наукам (в том числе также истории и астрономии). Когда хотят сказать, что к человеку снизошло вдохновение, говорят, что его посетила или к нему слетела муза. Из девяти муз четыре оказывали покровительство различным видам поэзии.
Вероятно, поэтому в XVIII веке выражение «взойти на Парнас» стало относиться исключительно к поэтам. Музу поэзии Евтерпу сейчас называем редко; наиболее известными остались лишь имена музы трагедии - Мельпомены (о трагиках или любителях трагедии часто говорят «служитель Мельпомены» или «поклонник Мельпомены») и музы
Михайло Коцюбинський, услiд за Тарасом Шевченком, Нечуєм-Левицьким, опоетизував волелюбний дух трудящих Украïни. Остап Мандрика був вихований на оповiданнях дiда, "який ходив у Сiч, а потiм рiзав панiв в Уманi". Тi розповiдi пробуджували в дитячiй головi химернi мрiï, вояцький запал. Остап не хотiв змиритися з тим, що вiн, Соломiя, дiд - не бiльше, нiж худоба в пана. Вiн часто згадує, як катували сивого дiдуся на стайнi, як погрожував оббiлувати i його самого пан. Остап любив кожну стежечку, кожний горбочок рiдноï землi, але жити в неволi - гiрше смертi. Цiєю вiдчайдушнiстю у своєму прагненнi до волi вiн нагадує козака Голоту, Миколу Джерю, героïв Шевченка.
Та справжнiм вiдкриттям в лiтературi було створення письменником образу жiнки, не тiльки покривдженоï, стражденноï, а й сильноï, смiливоï, здатноï до боротьби за свою долю. "Ваша Соломiя - то джерело пiд час спеки... то завдаток типу жiнок, що умiють боронити себе", - так визначала цей образ вiдома громадська дiячка того часу Н. Кобринська. Щоб бути справжнiм товаришем Остаповi, вона жертвує своєю красою, чудесними косами. Засмученi очi Соломiï не покидають з того часу нашу уяву. Бачимо ïх, коли з жахом стежить Соломiя за високими вогняними горами палаючих плавнiв i в останньому вiдчаï кличе тяжко пораненого Остапа; коли на човнi разом з Iваном готує напад на турецьких козакiв, щоб звiльнити свого коханого; коли чорна безодня дунайськоï води заховує тiло...
Дорогою, найвищою цiною заплатила Соломiя за жадання бути вiльною, гiрку цiну дав за волю Остап: все життя списане на спинi, а половина душi навiки залишилася в Дунаï. Такий трагiчний кiнець оповiдання ще раз пiдкреслює волелюбнiсть украïнського народу, його прагнення будь-якою цiною добитися свободи.
Фразеологизм «Пегаса оседлать» значение
Как рассказывает греческий миф, из крови обезглавленной Персеем Медузы (см. «Взгляд Медузы») возник крылатый конь Пегас. На нем герой Беллерофонт победил морское чудовище, сражался с Химерой и амазонками, а когда гора Геликон, заслушавшись дивного пения муз, готова была подняться к небу, Пегас ударом копыта удержал гору от подъема и одновременно выбил из нее волшебный ключ - Гиппокрену. Чудесное происхождение ключа отразилось в его названии: «крэнэ» - по-гречески «источник», «гиппос», «иппос» - «конь»; этот корень вы встретите и в ряде других хорошо известных вам слов, как, например, «ипподром» - место для бега коней, «гиппопотам» - речной конь, Филипп - любитель лошадей. Каждый, кто напьется воды Гиппокрены, начинает вдруг говорить стихами.
Итак, Пегас сделался конем муз, а более позднее представление сделало его и конем поэтов (самим грекам такое представление было чуждо). Отсюда и возникло образное выражение «оседлать Пегаса», что значит: сделаться поэтом, заговорить стихами.
Возможно, что отсюда же пошло и выражение «сесть на своего конька», то есть заговорить на свою любимую тему. «Оседлать Пегаса» - не единственное выражение, относящееся к поэтам. В том же значении употребляется и выражение «взобраться на Парнас». Парнас, по представлению древних греков, — гора, на которой жили музы. Музы покровительствовали различным видам искусства и наукам (в том числе также истории и астрономии). Когда хотят сказать, что к человеку снизошло вдохновение, говорят, что его посетила или к нему слетела муза. Из девяти муз четыре оказывали покровительство различным видам поэзии.
Вероятно, поэтому в XVIII веке выражение «взойти на Парнас» стало относиться исключительно к поэтам. Музу поэзии Евтерпу сейчас называем редко; наиболее известными остались лишь имена музы трагедии - Мельпомены (о трагиках или любителях трагедии часто говорят «служитель Мельпомены» или «поклонник Мельпомены») и музы
Объяснение: