В одном селе, возле Блудова болота, в районе города Переславль-Залесского, осиротели двое детей. Их мать умерла от болезни, отец погиб на Отечественной войне. Мы жили в этом селе всего только через один дом от детей. И, конечно, мы тоже вместе с другими соседями старались им, чем только могли. Они были очень милые. Настя была, как золотая Курочка на высоких ножках. Волосы у нее, ни темные, ни светлые, отливали золотом, веснушки по всему лицу были крупные, как золотые монетки, и частые, и тесно им было, и лезли они во все стороны. Только носик один был чистенький и глядел вверх. Митраша был моложе сестры на два года. Ему было всего только десять лет с хвостиком. Он был коротенький, но очень плотный, лобастый, затылок широкий. Это был мальчик упрямый и сильный. "Мужичок в мешочке", улыбаясь, называли его между собой учителя в школе. "Мужичок в мешочке", как и Настя, был весь в золотых веснушках, а носик его, чистенький тоже, как у сестры, глядел вверх. После родителей все их крестьянское хозяйство досталось детям: изба пятистенная, корова Зорька, телушка Дочка, коза Дереза. Безыменные овцы, куры, золотой петух Петя и поросенок Хрен. Вместе с этим богатством досталось, однако, детишкам бедным и большая забота о всех живых существах. Но с такой ли бедой справлялись наши дети в тяжкие годы Отечественной войны! Вначале, как мы уже говорили, к детям приходили их дальние родственники и все мы, соседи. Но очень что-то скоро умненькие и дружные ребята сами всему научились и стали жить хорошо. И какие это были умные детишки! Если только возможно было, они присоединялись к общественной работе. Их носики можно было видеть на колхозных полях, на лугах, на скотном дворе, на собраниях, в противотанковых рвах: носики такие задорные. В этом селе мы, хотя и приезжие люди, знали хорошо жизнь каждого дома. И теперь можем сказать: не было ни одного дома, где бы жили и работали так дружно, как жили наши любимцы. Точно так же, как и покойная мать, Настя вставала далеко до солнца, в предрассветный час, по трубе пастуха. С хворостиной в руке выгоняла она свое любимое стадо и катилась обратно в избу. Не ложась уже больше спать, она растопляла печь, чистила картошку, заправляла обед, и так хлопотала по хозяйству до ночи. Митраша выучился у отца делать деревянную посуду: бочонки, шайки, лохани. У него есть фуганок, ладило [1 - Ладило – бондарный инструмент Переславского района Ярославской области.] длиной больше чем в два его роста. И этим ладилом он подгоняет дощечки одну к одной, складывает и обдерживает железными или деревянными обручами. При корове двум детям не было такой уж нужды, чтобы продавать на рынке деревянную посуду, но добрые люди просят, кому шайку на умывальник, кому нужен под капели бочонок, кому кадушечка солить огурцы или грибы, или даже простую посудинку с зубчиками – домашний цветок посадить. Сделает, и потом ему тоже отплатят добром. Но, кроме бондарства, на нем лежит и все мужское хозяйство и общественное дело. Он бывает на всех собраниях, старается понять общественные заботы и, наверно, что-то смекает. Очень хорошо, что Настя постарше брата на два года, а то бы он непременно зазнался и в дружбе у них не было бы, как теперь, прекрасного равенства. Бывает, и теперь Митраша вспомнит, как отец наставлял его мать, и вздумает, подражая отцу, тоже учить свою сестру Настю. Но сестренка мало слушается, стоит и улыбается. Тогда "Мужичок в мешочке" начинает злиться и хорохориться и всегда говорит, задрав нос: – Вот еще! – Да чего ты хорохоришься? – возражает сестра. – Вот еще! – сердится брат. – Ты, Настя, сама хорохоришься. – Нет, это ты! – Вот еще! Так, помучив строптивого брата, Настя оглаживает его по затылку. И как только маленькая ручка сестры коснется широкого затылка брата, отцовский задор покидает хозяина. – Давай-ка вместе полоть, – скажет сестра. И брат тоже начинает полоть огурцы, или свеклу мотыжить, или картошку окучивать.
Каждое из направлений — сплошная абстракция. Хорошо это или плохо, не мне судить. Конечно, в этом есть определенные плюсы, потому что подобрать тут можно какое угодно произведение. Но вы должны понимать, что дело тут далеко не только в них, а в умении писать, видеть важное, нужное, что пригодится вам для раскрытия темы. И будут ли они вообще напрямую пересекаться со временем — вопрос, который останется без ответа вплоть до 2 декабря. Да, будет пробный в ноябре, но если судить по году, то ничего общего между этими темами нет. Поэтому ваше дело малое — читайте и пишите.
Сколько поговорок вы вспомните, в которых упоминается слово "время"? Их масса. Первая, которая приходит на ум, — "Время лечит". Оно заживляет, но, увы, не омолаживает. Выше уже обозначено, с каких позиций вам, возможно, придется рассуждать, поэтому мы попробуем сейчас коротко пробежать по некоторым озвученным произведениям.
В "Отцах и детях" время поделило героев на 2 лагеря: тех, чья "песенка спета", говоря словами Базарова, и тех, кому предстоит прожить еще не один десяток лет. Время здесь беспощадно. Николай Петрович старается быть на одной волне со своим любимым сыном, постоянно занимаясь самообразованием, однако с горечью понимает, что мировоззрение и мироощущение разнятся, хоть и сказывается здесь давление Базарова. Когда Тургенева спрашивали, почему он уготовил именно такой финал для своего героя — Евгения Базарова, то он ответил, что для него еще не пришло время, слишком рано он появился, слишком мало сторонников и людей, которые были бы поддержать его, поэтому никакой другой участи автор придумать не смог. Время выступило барьером для главного героя, именно он один смог его преодолеть, тогда как все остальные, кто был с ним, предпочли остаться наблюдателями.
Три тысячи шестьсот пятьдесят три дня — именно столько провел в сталинских лагерях Иван Шухов, герой повести А.И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича". В основу повествования легло описание всего лишь одного дня, непродолжительные 18 часов, в которых отразилась жизнь тысяч людей, беззащитных и бесправных. В мире сталинских лагерей свои правила и законы, время здесь — наказание, оно течет медленно и совершенно однообразно, ему нет ни начала, ни конца. К десяти годам, которые получал среднестатистический зек ГУЛАГа, могли легко прибавиться дополнительные 5-10 лет. Поэтому для всех сюда попавших жизнь делилась на до и после...
Мы жили в этом селе всего только через один дом от детей. И, конечно, мы тоже вместе с другими соседями старались им, чем только могли. Они были очень милые. Настя была, как золотая Курочка на высоких ножках. Волосы у нее, ни темные, ни светлые, отливали золотом, веснушки по всему лицу были крупные, как золотые монетки, и частые, и тесно им было, и лезли они во все стороны. Только носик один был чистенький и глядел вверх.
Митраша был моложе сестры на два года. Ему было всего только десять лет с хвостиком. Он был коротенький, но очень плотный, лобастый, затылок широкий. Это был мальчик упрямый и сильный.
"Мужичок в мешочке", улыбаясь, называли его между собой учителя в школе.
"Мужичок в мешочке", как и Настя, был весь в золотых веснушках, а носик его, чистенький тоже, как у сестры, глядел вверх.
После родителей все их крестьянское хозяйство досталось детям: изба пятистенная, корова Зорька, телушка Дочка, коза Дереза. Безыменные овцы, куры, золотой петух Петя и поросенок Хрен.
Вместе с этим богатством досталось, однако, детишкам бедным и большая забота о всех живых существах. Но с такой ли бедой справлялись наши дети в тяжкие годы Отечественной войны! Вначале, как мы уже говорили, к детям приходили их дальние родственники и все мы, соседи. Но очень что-то скоро умненькие и дружные ребята сами всему научились и стали жить хорошо.
И какие это были умные детишки! Если только возможно было, они присоединялись к общественной работе. Их носики можно было видеть на колхозных полях, на лугах, на скотном дворе, на собраниях, в противотанковых рвах: носики такие задорные.
В этом селе мы, хотя и приезжие люди, знали хорошо жизнь каждого дома. И теперь можем сказать: не было ни одного дома, где бы жили и работали так дружно, как жили наши любимцы.
Точно так же, как и покойная мать, Настя вставала далеко до солнца, в предрассветный час, по трубе пастуха. С хворостиной в руке выгоняла она свое любимое стадо и катилась обратно в избу. Не ложась уже больше спать, она растопляла печь, чистила картошку, заправляла обед, и так хлопотала по хозяйству до ночи.
Митраша выучился у отца делать деревянную посуду: бочонки, шайки, лохани. У него есть фуганок, ладило [1 - Ладило – бондарный инструмент Переславского района Ярославской области.] длиной больше чем в два его роста. И этим ладилом он подгоняет дощечки одну к одной, складывает и обдерживает железными или деревянными обручами.
При корове двум детям не было такой уж нужды, чтобы продавать на рынке деревянную посуду, но добрые люди просят, кому шайку на умывальник, кому нужен под капели бочонок, кому кадушечка солить огурцы или грибы, или даже простую посудинку с зубчиками – домашний цветок посадить.
Сделает, и потом ему тоже отплатят добром. Но, кроме бондарства, на нем лежит и все мужское хозяйство и общественное дело. Он бывает на всех собраниях, старается понять общественные заботы и, наверно, что-то смекает.
Очень хорошо, что Настя постарше брата на два года, а то бы он непременно зазнался и в дружбе у них не было бы, как теперь, прекрасного равенства. Бывает, и теперь Митраша вспомнит, как отец наставлял его мать, и вздумает, подражая отцу, тоже учить свою сестру Настю. Но сестренка мало слушается, стоит и улыбается. Тогда "Мужичок в мешочке" начинает злиться и хорохориться и всегда говорит, задрав нос:
– Вот еще!
– Да чего ты хорохоришься? – возражает сестра.
– Вот еще! – сердится брат. – Ты, Настя, сама хорохоришься.
– Нет, это ты!
– Вот еще!
Так, помучив строптивого брата, Настя оглаживает его по затылку. И как только маленькая ручка сестры коснется широкого затылка брата, отцовский задор покидает хозяина.
– Давай-ка вместе полоть, – скажет сестра.
И брат тоже начинает полоть огурцы, или свеклу мотыжить, или картошку окучивать.
Сколько поговорок вы вспомните, в которых упоминается слово "время"? Их масса. Первая, которая приходит на ум, — "Время лечит". Оно заживляет, но, увы, не омолаживает. Выше уже обозначено, с каких позиций вам, возможно, придется рассуждать, поэтому мы попробуем сейчас коротко пробежать по некоторым озвученным произведениям.
В "Отцах и детях" время поделило героев на 2 лагеря: тех, чья "песенка спета", говоря словами Базарова, и тех, кому предстоит прожить еще не один десяток лет. Время здесь беспощадно. Николай Петрович старается быть на одной волне со своим любимым сыном, постоянно занимаясь самообразованием, однако с горечью понимает, что мировоззрение и мироощущение разнятся, хоть и сказывается здесь давление Базарова.
Когда Тургенева спрашивали, почему он уготовил именно такой финал для своего героя — Евгения Базарова, то он ответил, что для него еще не пришло время, слишком рано он появился, слишком мало сторонников и людей, которые были бы поддержать его, поэтому никакой другой участи автор придумать не смог. Время выступило барьером для главного героя, именно он один смог его преодолеть, тогда как все остальные, кто был с ним, предпочли остаться наблюдателями.
Три тысячи шестьсот пятьдесят три дня — именно столько провел в сталинских лагерях Иван Шухов, герой повести А.И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича". В основу повествования легло описание всего лишь одного дня, непродолжительные 18 часов, в которых отразилась жизнь тысяч людей, беззащитных и бесправных. В мире сталинских лагерей свои правила и законы, время здесь — наказание, оно течет медленно и совершенно однообразно, ему нет ни начала, ни конца. К десяти годам, которые получал среднестатистический зек ГУЛАГа, могли легко прибавиться дополнительные 5-10 лет. Поэтому для всех сюда попавших жизнь делилась на до и после...