Во к феерии «Алые паруса» А. С.
Грина
1. Кто такой Лонгрен?
2. Что такое БРИГ?
3. Кто такая Мэри?
4. Кто Мэри и Ассоль?
5. Отчего умерла Мэри?
6. На что жили Лонгрен и его маленькая дочь?
7. Черты характера Лонгрена?
8. Какой поступок Лонгрена вызвал всеобщую ненависть окружающих и еще больше отделил от людей?
9. Как относились дети к Ассоль?
10. Что отвечал Лонгрен на во Ассоль: «Почему нас не любят?»
11. Любимое занятие маленькой Ассоль?
12. Что случилось, когда Ассоль исполнилось 8 лет?
13. Кто такой Эгль? Что он сказал девочке Ассоль?
14. Какая игрушка понравилась Ассоль больше всего? И что она с ней сделала?
15. Чьи это слова: «Да будет мир пушистой твоей голове!» ?
16. Почему Эгль рассказал такую сказку девочке?
17. Как люди узнали о сказке про алые паруса (перевранной)?
18. Кем хотел быть Грэй?
19. Как и почему маленький Грэй «испортил», как сказал отец, картину, изображавшую Христа на кресте?
20. «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю» - о чем это?
21. Куда в замке Грэю нельзя было ходить?
22. Расскажите, когда Грэй впервые пережил ощущение острого чужого страдания?
23. Кто был другом маленького Грэя в замке?
24. Кто такая Лилиан?
25. Когда Грей полюбил море?
26. На 15 году жизни что-то случилось в жизни Грэя. Что?
27. Кто Грэю стать капитаном, кроме стремления и железной воли самого
28. Грэя?
29. Что такое Лисс?
30. Во сколько лет Грэй купил свой корабль?
31. Как назывался корабль Грея?
32. Каким образом, как, какой Грэй увидел первый раз Ассоль?
33. Что оставил Грей на память спящей Ассоль?
34. Почему Ассоль и ее отец не могли
больше продавать игрушки?
35. «духовное зрение»?
36. чувством?
37. Кто такой Циммер?
38. «Грэизм» Грэя?
39.
Что вы понимаете под словами
Кто обладал этим феноменальным
Кто назвал Ассоль мухой?
"Нравственность — есть правда", — так определил свою главную заповедь сам Василий Шукшин. Заповедь эта ни разу не была нарушена в его творчестве, он не шел ни на какие компромиссы с собственной совестью и говорил людям правду, какой бы горькой и трудной она ни была.
это больше сочинение но все равно
эту темноту и непостижимость, непонятность пьесы. Гесснер говорит, что
«Гамлет» – трагедия масок. Мы стоим перед Гамлетом и его трагедией, как
излагает это мнение Куно Фишер, как бы перед завесой. Мы все думаем, что
за ней находится какой-то образ, но под конец убеждаемся, что этот
образ не что иное, как сама завеса. По словам Берне, Гамлет – это нечто
несообразное, хуже, чем смерть, еще не рожденное. Гёте говорил о мрачной
проблеме по поводу этой трагедии. Шлегель приравнивал ее к
иррациональному уравнению, Баумгардт говорит о сложности фабулы, которая
содержит длинный ряд разнообразных и неожиданных событий. «Трагедия
„Гамлет“ действительно похожа на лабиринт» , – соглашается Куно Фишер. «В
„Гамлете“, – говорит Г. Брандес, – над пьесой не витает „общий смысл“
или идея целого. Определенность не была тем идеалом, который носился
перед глазами Шекспира… Здесь немало загадок и противоречий, но
притягательная сила пьесы в значительной степени обусловлена самою ее
темнотой» (21, с. 38). Говоря о «темных» книгах, Брандес находит, что
такой книгой является «Гамлет» : «Местами в драме открывается как бы
пропасть между оболочкой действия и его ядром» (21, с. 31). «Гамлет
остается тайной, – говорит Тен-Бринк, – но тайною неодолимо
привлекательной вследствие нашего сознания, что это не искусственно
придуманная, а имеющая свой источник в природе вещей тайна» (102, с.
142). "Но Шекспир создал тайну, – говорит Дауден, – которая осталась для
мысли элементом, навсегда возбуждающим ее и никогда не разъяснимым ею
вполне. Нельзя поэтому предполагать, чтобы какая-нибудь идея
или магическая фраза могла разрешить трудности, представляемые драмой,
или вдруг осветить все то, что в ней темно. Неясность присуща
произведению искусства, которое имеет в виду не какую-нибудь задачу, но
жизнь; а в этой жизни, в этой истории души, которая проходила по
сумрачной границе между ночною тьмою и дневным светом, есть… много
такого, что ускользает от всякого исследования и сбивает его с толку"
(45, с. 131). Выписки можно было бы продолжить до бесконечности, так как
все решительно критики, за исключением отдельных единиц,
останавливаются на этом. Хулители Шекспира, как Толстой, Вольтер и
другие, говорят то же самое. Вольтер в предисловии к трагедии
«Семирамида» говорит, что «ход событий в трагедии „Гамлет“ представляет
из себя величайшую путаницу» , Рюмелин говорит, что «пьеса в целом
непонятна» (см. 158, с. 74 – 97).