Востановить правильную последовательность событий сказки.первая Иванов прекрасном городе превращение мариев цветок марьяны свадьбе Ивана пирог возвращения в царство берендея. второе свадьба Ивана да бегство Ивана и Марии погоня мудрость Марии царь Берендей и его жена колодец обещание встреча царевича в лесу с чудным стариком уход ивана-царевича из дома встречавстреча царевича в лесу с чудным стариком уход ивана-царевича из дома встреча с царевной подземного царства мертвых испытания его на Марьи
Это было осенью. Однажды я вышла погулять около речки. Вдруг я заметила что комыши зашевелились. Я немного испугалась, и подумала что это ветер. Но когда из комышей послышалось "Кря!", я удивилась ещё больше. Я набралась смелости и подошла посмотреть что там. Раздвинув густые заросли камышей я увидела маленького утенка со сломаным крылом. Мне стало его жалко и я взяла его домой. Мы с мамой подлечили ему крылышко, но он не мог летать. Поскольку это была осень, он должен был улететь со своей стаей. Но что делать, летать же он не может? Несколько дней подрят мы с мамой ухаживали за больной птицей. Наконец у него крыло зажило. Стая его давно улетела. Ему было грустно, что он остался один. У нас в комнате висела картина прекрасных лебедей, летящих на юг. Утёнок упал. Когда он очнулся, то стал прекрасным лебедем. Наверное это мечта его сбылась. Мы попрощались со своим другом и он полетел с другими лебедями на юг.
Осенью 1941 года поэт написал стихотворение «ты помнишь, алеша, дороги смоленщины…», в котором словно бы ведет неспешную беседу со своим фронтовым товарищем алексеем сурковым.. ответы суркова остаются «за кадром», да и они не так уж и нужны в данном случае. гораздо важнее то, что чувствуют и помнят оба военных корреспондента. стоит самому прочитать, не такое уж оно длинное. ты помнишь, алеша, дороги смоленщины, как шли бесконечные, злые дожди, как кринки несли нам усталые женщины, прижав, как детей, от дождя их к груди, как слёзы они вытирали украдкою, как вслед нам шептали: - господь вас спаси! - и снова себя называли солдатками, как встарь повелось на великой руси. слезами измеренный чаще, чем верстами, шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз: деревни, деревни, деревни с погостами, как будто на них вся россия сошлась, как будто за каждою околицей, крестом своих рук ограждая живых, всем миром сойдясь, наши прадеды молятся за в бога не верящих внуков своих. ты знаешь, наверное, все-таки родина - не дом городской, где я празднично жил, а эти проселки, что пройдены, с простыми крестами их могил. не знаю, как ты, а меня с деревенскою дорожной тоской от села до села, со вдовьей слезою и с песнею женскою впервые война на проселках свела. ты помнишь, алеша: изба под борисовом, по мертвому плачущий девичий крик, седая старуха в салопчике плисовом, весь в белом, как на смерть одетый, старик. ну что им сказать, чем утешить могли мы их? но, горе поняв своим бабьим чутьем, ты помнишь, старуха сказала: - родимые, покуда идите, мы вас подождем. "мы вас подождем! "- говорили нам пажити. "мы вас подождем! "- говорили леса. ты знаешь, алеша, ночами мне кажется, что следом за мной их идут голоса. по обычаям, только на земле раскидав позади, на наших глазах умирали товарищи, по- рубаху рванув на груди. нас пули с тобою пока еще милуют. но, трижды поверив, что жизнь уже вся, я все-таки горд был за самую милую, за горькую землю, где я родился, за то, что на ней умереть мне завещано, что мать нас на свет родила, что, в бой провожая нас, женщина по- три раза меня обняла.
