Михаил Лермонтов никогда не занимался литературными переводами, хотя в совершенстве владел несколькими иностранными языками. Поэт считал, что у него достаточно собственный мыслей и поэтических образов, чтобы заимствовать их у иностранцев. Тем не менее, зимой 1941 года, незадолго до трагической гибели, он записал в собственный дневник несколько версий перевода стихотворения из «Лирического цикла» Генриха Гейне, которое сегодня известно под названием «На севере диком стоит одиноко…». Почему же Лермонтов поступился своими принципами и все же сделал исключение для этого произведения?В первую очередь потому, что тема одиночества была очень близка поэту, который еще в юности осознал, что ему суждено было родиться не в свое время. Лермонтов не находил понимания ни среди сверстников, ни у представителей более старшего поколения, поэтому постепенно замыкался в себе, становясь желчным, раздражительным и несдержанным в своих суждениях. Поэтому образ одинокой сосны на диком севере стал олицетворением мыслей и чувств поэта, который провел параллель между никому не нужным деревом и самим собой.Вместе с тем, Лермонтов не терял надежды на то, что когда-нибудь ему доведется встретить духовно близкого человека, который станет для него, в первую очередь, настоящим другом. Вероятнее всего, эта роль отводилась женщине, а не мужчине, поэтому ее прототип, представленный в стихотворении, выглядит как «прекрасная пальма», которая не менее одинока и растет в жаркой тропической стране «на горючем утесе».То, что поэт отождествляет деревья с людьми, не вызывает сомнений, так как он наделяет их вполне человеческими чувствами и мыслями. Так, одинокая сосна видеть сны, в которых и встречает «прекрасную пальму». Подобный литературный прием позволяет Лермонтову открыто и честно рассказать о своих чувствах, признавшись не только в собственном одиночестве, но и в том, что подобное положение дел его сильно угнетает. Однако, по мнению поэта, человек, с которым он сможет общаться на равных и понимать с полуслова, существует лишь в его художественном воображении. Тем более, если речь идет о женщинах, в коварстве и вероломстве которых Лермонтов смог убедиться на собственном опыте.Тем не менее, автор все же надеется, что где-то на другом конце мира есть человек, которому в данную минуту также грустно и одиноко, как и ему. И это духовное единство сквозь время и пространство вселяет в поэта надежду, что когда-нибудь он будет понят и признан людьми, которые его отвергают, не видя за маской равнодушия и сарказма тонкую поэтическую и романтическую натуру.
