…Вскоре я увидел, как из-за крайних дворов хутора вышел на дорогу мужчина. Он вел за руку маленького мальчика, судя по росту — лет пяти-шести, не больше. Они устало брели по направлению к переправе, но, поравнявшись с машиной, повернули ко мне. Высокий, сутуловатый мужчина, подойдя вплотную, сказал приглушенным баском:
— Здорово, браток!
— Здравствуй. — Я протянутую мне большую, черствую руку.
Мужчина наклонился к мальчику, сказал:
— Поздоровайся с дядей, сынок. Он, видать, такой же шофер, как и твой папанька. Только мы с тобой на грузовой ездили, а он вот эту маленькую машину гоняет.
Глядя мне прямо в глаза светлыми, как небушко, глазами, чуть-чуть улыбаясь, мальчик смело протянул мне розовую холодную ручонку. Я легонько потряс ее, с Что же это у тебя, старик, рука такая холодная? На дворе теплынь, а ты замерзаешь?
С трогательной детской доверчивостью малыш прижался к моим коленям, удивленно приподнял белесые бровки.
— Какой же я старик, дядя? Я вовсе мальчик, и я вовсе не замерзаю, а руки холодные — снежки катал потому что.
Сняв со спины тощий вещевой мешок, устало присаживаясь рядом со мною, отец сказал:
— Беда мне с этим пассажиром. Через него и я подбился. Широко шагнешь он уже на рысь переходит, вот и изволь к такому пехотинцу приноравливаться. Там, где мне надо раз шагнуть, — я три раза шагаю, так и идем с ним враздробь, как конь с черепахой. А тут ведь за ним глаз да глаз нужен. Чуть отвернешься, а он уже по лужине бредет или леденику отломит и сосет вместо конфеты. Нет, не мужчинское это дело с такими пассажирами путешествовать, да еще походным порядком. — Он немного, потом с А ты что же, браток, свое начальство ждешь?
Мне было неудобно разуверять его в том, что я не шофер, и я ответил:
— Приходится ждать.
— С той стороны подъедут?
— Да.
— Не знаешь, скоро ли подойдет лодка?
— Часа через два.
— Порядком. Ну что ж, пока отдохнем, спешить мне некуда. А я иду мимо, гляжу: свой брат-шофер загорает. Дай, думаю, зайду, перекурим вместе. Одному-то и курить, и помирать тошно. А ты богато живешь, папироски куришь. Подмочил их, стало быть? Ну, брат, табак моченый, что конь леченый, никуда не годится. Давай-ка лучше моего крепачка закурим.
Он достал из кармана защитных летних штанов свернутый в трубку малиновый шелковый потертый кисет, развернул его, и я успел прочитать вышитую на уголке надпись: «Дорогому бойцу от ученицы 6-го класса Лебедянской средней школы».
Мы закурили крепчайшего самосада и долго молчали. Я хотел было с куда он идет с ребенком, какая нужда его гонит в такую распутицу, но он опередил меня во Ты что же, всю войну за баранкой?
— Почти всю.
На фронте?
— Да.
— Ну, и мне там пришлось, браток, хлебнуть горюшка по ноздри и выше.
Он положил на колени большие темные руки, сгорбился. Я сбоку взглянул на него, и мне стало что-то не по себе… Видали вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом, наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть? Вот такие глаза были у моего случайного собеседника.
Выломав из плетня сухую искривленную хворостинку, он с минуту молча водил ею по песку, вычерчивая какие-то замысловатые фигуры, а потом заговорил:
— Иной раз не спишь ночью, глядишь в темноту пустыми глазами и думаешь: «За что же ты, жизнь, меня так покалечила? За что так исказнила?» …
…Еще когда мы в молчании курили, я, украдкой рассматривая отца и сынишку, с удивлением отметил про себя одно, странное на мой взгляд, обстоятельство Мальчик был одет но добротно: и в том, как сидела на нем подбитая легкой, поношенной цигейкой длиннополая курточка, и в том, что крохотные сапожки были сшиты с расчетом надевать их на шерстяной носок, и очень искусный шов на разорванном когда-то рукаве курточки — все выдавало женскую заботу, умелые материнские руки. А отец выглядел иначе: прожженный в нескольких местах ватник был небрежно и грубо заштопан, латка на выношенных защитных штанах не пришита как следует, а скорее наживлена широкими, мужскими стежками; на нем были почти новые солдатские ботинки, но плотные шерстяные носки изъедены молью, их не коснулась женская рука… Еще тогда я подумал: «Или вдовец, или живет не в ладах с женой».
Прохожий
Однажды вечером мы прогуливались с моей собакой. На улице стояла отличная погода. И так как мне нечем было заняться, весь Тошка резвился на полянке, ч решила разглядывать всякие интересные вещи. Пять минут приглядывалась и ничего интересного не смогла заметить, но тут мое внимание привлек один человек.
Он был необычно одет. Вроде бы ему было около сорока, но стиль в его одежде говорил об обратном. Яркий шарф выделялся особенно, закинутый за спину он создавал впечатление человека, которому подвластно все.
Я стала приглядываться еще. Это был худощавого телосложения мужчина, руки его были слегка запачканы краской, но он не был похож на маляра, значит что-то связанное с искусством, живописью. Его глаза были ярко-голубого цвета. Они были такие живые и в них многое читалось
Когда встречаешь таких людей, невольно остановишься, задумаешься о жизни, о смысле жизни. Кто мы есть и куда идем по жизни.
"Мертвые души"-поэма, высмеивающая пороки общества. Главный герой-Чичиков скупает у помещиков души умерших крестьян, чтобы, таким образом, разбогатеть, получив оплату за них в опекунском совете. На протяжении всего романа Чичиков взаимодействует с пятью персонажами: Манилов, Коробочка, Собакевич, Ноздрёв, Плюшкин. Последний-необычайно скупой и жадный. Именно образ этого персонажа мы рассмотрим и сравним с иллюстрациями таких художников, как П.Боклевский, А.А. Агик и Кукрыниксы.
Плюшкин, как уже говорилось, скупой и жадный. Несмотря на то, что он очень богат, он ходит в лахмотьях: "... Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идет на сапоги; назади вместо двух болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага. На шее у него тоже было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук ...". Нельзя не обратить внимание на то, что Плюшкин похож на иллюстрациях на старую женщину, что автор и передает читателю с Чичикова:"... Долго он не мог распознать, какого пола была фигура: баба или мужик. Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сиплым для женщины ...". И, действительно, взглянув на иллюстрации, сложно с первого раза понять, человек какого пола изображен на ней. "Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши ..."-так описывает Н.В.Гоголь лицо Плюшкина. "Бегающие" глаза-выдают настороженность и подозрительность человека, что можно отнести к Плюшкину. На иллюстрации А.А.Агика этот взгляд передан достаточно точно.
Особое внимание стоит обратить на иллюстрацию Кукрыниксов. В ней используются темные коричневые тона, которые ассоциируются со старыми и ветхими домами. Да ведь и сам дом Плюшкина смотрится «каким-то дряхлым инвалидом».
Н.В. Гоголь использует в описании помещиков такие художественные средства, как: эпитеты общего характера, сравнения. С этого писатель как бы пишет картину, но не красками, а словами. Н.В. Гоголь полностью изобразил художественный портрет героя-все его индивидуальные черты, характер, поведение, отношение к жизни и себе.
Взглянув на иллюстрации разных художников, можно сделать вывод, что автор произведения с точностью описал своего героя, ведь на всех трех изображениях он выглядит так, будто это рисовал один человек. С теней, штрихов, цветов, пространственного расположения вещей художники передают образ Плюшкина таким, как его задумал Н.В.Гоголь.
Таким образом, можно сделать вывод, что несмотря на то, что литература и живопись-это две разные вещи, в них есть свои средства, которые могут полностью передать образы человека.