Исаковский «Враги сожгли родную хату».Шли женщины, И на плечах – лопаты: Окопы рыть под городом Москвой. Страна Смотрела на меня с плаката, Седая, С непокрытой головой, Она звала меня глазами строгими, Сжав крепко губы, чтоб не закричать. И мне казалось, что похожа Родина На тётю Дашу из квартиры пять. На тётю Дашу, Рядом с нами жившую, Двух сыновей на запад проводившую, Да, на неё, вдову красноармейскую, Усталую, упрямую и резкую. А я хотел участвовать в десантах, Кричать в эфир: «Тюльпан! » «Я Резеда!.. » Мне шёл тогда едва второй десяток, Меня на фронт не брали поезда. И я смотрел с серьёзностью недетской В её лицо с морщинками у губ И лишь на двойки отвечал немецкий, Чтоб выразить презрение к врагу. Она звала меня глазами строгими, Сжав губы крепко, чтоб не закричать. И мне казалось, что похожа Родина На тётю Дашу из квартиры пять. Е. Храмов «Родина»Трансваль, Трансваль, страна моя, Ты вся горишь в огне! Под деревом развесистым Задумчив бур сидел. О чем толкуешь, старина, Чего задумчив ты? Тоскую я по родине, И жаль родной земли. Сынов всех девять у меня, Троих уж нет в живых. И за свободу борются Шесть юных остальных. А младший сын, 13 лет, Просился на войну. Но я ответил: «Нет, нет, нет!» , — Малютку не возьму. Но он нахмурясь отвечал: «Отец, пойду и я! Пускай, я слаб, пускай, я мал, Крепка рука моя! » Да, час настал, тяжелый час Для родины моей. Молитесь, женщины, за нас, За наших сыновей.К. Симонов. Родина. О. Берггольц. Мы предчувствовали полыханье.Константин Симонов: «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины» «Майор привез мальчишку на лафете». Еще более известна как песня: Булат Окуджава «Ах, война, что ж ты сделала, подлая».Если для девушки, то посмотрите стихотворение Юлии Друниной «Зинка». У нас в свое время в школе люди плакали, когда слышали. ЗИНКА Памяти однополчанки — Героя Советского Союза Зины Самсоновой. 1. Мы легли у разбитой ели, Ждем, когда же начнет светлеть. Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, сырой земле. — Знаешь, Юлька, я против грусти, Но сегодня она не в счет. Где-то в яблочном захолустье Мама, мамка моя живет. У тебя есть друзья, любимый, У меня лишь она одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна. Старой кажется: каждый кустик Беспокойную дочку ждет. Знаешь, Юлька, я против грусти, Но сегодня она не в счет.. . Отогрелись мы еле-еле, Вдруг нежданный приказ: «Вперед! » Снова рядом в сырой шинели Светлокосый солдат идет. 2. С каждым днем становилось горше, Шли без митингов и знамен. В окруженье попал под Оршей Наш потрепанный батальон. Зинка нас повела в атаку, Мы пробились по черной ржи, По воронкам и буеракам, Через смертные рубежи. Мы не ждали посмертной славы, Мы хотели со славой жить. …Почему же в бинтах кровавых Светлокосый солдат лежит? Ее тело своей шинелью Укрывала я, зубы сжав, Белорусские ветры пели О рязанских глухих садах. 3. — Знаешь, Зинка, я против грусти, Но сегодня она не в счет. Где-то в яблочном захолустье Мама, мамка твоя живет. У меня есть друзья, любимый, У нее ты была одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна. И старушка в цветастом платье У иконы свечу зажгла. Я не знаю, как написать ей, Чтоб тебя она не ждала…жди меня и я вернусьПОБЕДИТЕЛИ Алексей НЕДОГОНОВ Взвод на взвод. Столкнулись и схватились. В ход пошли кинжалы и штыки. Немцы крепко, словно черти, бились. Крепче немцев бились моряки. Мертвые и те в атаке страшной Падали, верша вперед бросок. Два часа кровавой, рукопашной … Зубы в глотку, кортик под сосок! Тише битва, реже лязг металла. Остаются двое на песках: Немец и моряк. Дыша устало, Сходятся они, ножи в руках … И безмолвны, медленны и яры, Зубы сжав до боли, над собой Скрещивают тяжкие удары … Сорок третий, Керчь, десантный бой. Рассказало поле роковое: В битве все до одного легли. Только немцев было больше вдвое, Моряки четвертый бой вели.
Один из самых благоуханных и томительных рассказов о любви — и самых печальных — куприновский «Гранатовый браслет», — писал К. Паустовский. — Характерно, что великая любовь поражает самого обыкновенного человека — гнущего спину за канцелярским столом — чиновника контрольной палаты Желткова. Невозможно без тяжелого душевного волнения читать конец рассказа с его изумительно найденным рефреном «Да святится имя Твое». Особую силу «Гранатовому браслету» придает то, что в нем любовь существует как нежданный подарок…»
Благоговейно прикасался к теме любви писатель. Он обожествляет ее, воспевает рыцарское служение женщине, считая это возвышенное чувство «величайшей тайной в мире».
«Гранатовый браслет» — повесть о любви неразделенной, а потому трагической. Но ведь, как говорит генерал Аносов, «любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире! Никакие жизненные удобства, расчеты и компромиссы не должны ее касаться». Это в идеале. На деле же несколько иначе…
Г. С. Ж., бедный чиновник Желтков, безответно влюблен в недоступную для него богатую княгиню Веру Николаевну Шеину. Женщина замужем. Однако любящему ее человеку достаточно «рабской преданности». В письме, которое он приложил к подарку, говорится: «Я мысленно кланяюсь до земли мебели, на которой Вы сидите, паркету, по которому Вы ходите…»
Смешного поклонника Веры домашние снисходительно терпели до определенного предела, которым и явился недорогой гранатовый браслет, фамильная драгоценность. Нарушив все приличия, Желтков на день ангела присылает Вере Николаевне Шеиной подарок, браслет, который до нее «никто… не надевал». Это был золотой браслет, на который камни были «с точностью перенесены» со старого. Терпению князя Шеина и Николая, холостого брата Веры, пришел конец. Они разыскивают чиновника с мыслью поставить его на место. Высокомерие молодых людей чрезмерно, родственник настроен категорично, хотя муж старается понять соперника. Все желают, чтобы это закончилось быстрее. Желтков не готов терпеть. Только услышав от самой княгини Веры: «Мне надоела вся эта история прекратите ее как можно скорее», — Г. С. Ж. кончает с собой. Все, что связано с именем любимой женщины, для него свято.
Замкнутое в себе чувство обладает разрушительной силой, вытесняет все помыслы героя, не касающиеся предмета обожания. Своим же предсмертным письмом и высказанной в нем послушать бетховенскую сонату он трогает сердце княгини. Вся жизнь чиновника сфокусировалась на любви: «Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто… для меня жизнь заключается только в Вас». В своем поклонении женщине Желтков начинает путать ее с богом, обращая именно к ней слова из чудесной молитвы Господней: «Да святится имя Твое».
Г. С. Ж. добился своего: плачущая Вера Николаевна просит у мертвого чиновника прощение, понимая, что мимо великая любовь.
На Желткове висела еще растрата казенных денег, покрыть которую было невозможно. Это и подтолкнуло его к бездне.
Интересно, что женщина у Куприна всегда сильна духом, готова взять на себя все грехи мира, понять и слабого и бедного мужчину. Вера просит прощение за то, что проглядела любовь, не поняла. Получается так, что своей смертью Желтков добивается не просто жалости, он будто внушает женщине, что именно она ответственна за его смерть…
Грустная, приведшая к трагедии и в то же время счастливая история. Только любовью можно ответить на любовь. Теперь же княгине Вере Николаевне Шеиной остается думать, что ее жизнь «пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не мужчины».
Благоговейно прикасался к теме любви писатель. Он обожествляет ее, воспевает рыцарское служение женщине, считая это возвышенное чувство «величайшей тайной в мире».
«Гранатовый браслет» — повесть о любви неразделенной, а потому трагической. Но ведь, как говорит генерал Аносов, «любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире! Никакие жизненные удобства, расчеты и компромиссы не должны ее касаться». Это в идеале. На деле же несколько иначе…
Г. С. Ж., бедный чиновник Желтков, безответно влюблен в недоступную для него богатую княгиню Веру Николаевну Шеину. Женщина замужем. Однако любящему ее человеку достаточно «рабской преданности». В письме, которое он приложил к подарку, говорится: «Я мысленно кланяюсь до земли мебели, на которой Вы сидите, паркету, по которому Вы ходите…»
Смешного поклонника Веры домашние снисходительно терпели до определенного предела, которым и явился недорогой гранатовый браслет, фамильная драгоценность. Нарушив все приличия, Желтков на день ангела присылает Вере Николаевне Шеиной подарок, браслет, который до нее «никто… не надевал». Это был золотой браслет, на который камни были «с точностью перенесены» со старого. Терпению князя Шеина и Николая, холостого брата Веры, пришел конец. Они разыскивают чиновника с мыслью поставить его на место. Высокомерие молодых людей чрезмерно, родственник настроен категорично, хотя муж старается понять соперника. Все желают, чтобы это закончилось быстрее. Желтков не готов терпеть. Только услышав от самой княгини Веры: «Мне надоела вся эта история прекратите ее как можно скорее», — Г. С. Ж. кончает с собой. Все, что связано с именем любимой женщины, для него свято.
Замкнутое в себе чувство обладает разрушительной силой, вытесняет все помыслы героя, не касающиеся предмета обожания. Своим же предсмертным письмом и высказанной в нем послушать бетховенскую сонату он трогает сердце княгини. Вся жизнь чиновника сфокусировалась на любви: «Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто… для меня жизнь заключается только в Вас». В своем поклонении женщине Желтков начинает путать ее с богом, обращая именно к ней слова из чудесной молитвы Господней: «Да святится имя Твое».
Г. С. Ж. добился своего: плачущая Вера Николаевна просит у мертвого чиновника прощение, понимая, что мимо великая любовь.
На Желткове висела еще растрата казенных денег, покрыть которую было невозможно. Это и подтолкнуло его к бездне.
Интересно, что женщина у Куприна всегда сильна духом, готова взять на себя все грехи мира, понять и слабого и бедного мужчину. Вера просит прощение за то, что проглядела любовь, не поняла. Получается так, что своей смертью Желтков добивается не просто жалости, он будто внушает женщине, что именно она ответственна за его смерть…
Грустная, приведшая к трагедии и в то же время счастливая история. Только любовью можно ответить на любовь. Теперь же княгине Вере Николаевне Шеиной остается думать, что ее жизнь «пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не мужчины».