Сто тридцатый сонет Уильяма Шекспира входит в тематическую группу сонетов, посвящённых смуглой возлюбленной – женщине с тёмными волосами и глазами.
Представители автобиографической теории создания сонетов (Гервинус, Ульрици, Свинбэрн, Фэрниваль, Дауден и другие) видели в последней придворную даму Елизаветы I – леди Мэри Фиттон, чья измена, по их мнению, окрасила в тёмные тона всё творчество Шекспира с 1600 по 1609 год. Исследователи, придерживающиеся литературной точки зрения на формирование сонетов (Ч. Найт, Стоунтон, Дайс и Делиус), указывают на то, что молодая дама была светлой блондинкой, и единственным прототипом «смуглой возлюбленной» может служить собирательный образ женщин, воспевавшихся целым рядом французских и итальянских сонетистов ещё до Шекспира.
Сто тридцатый сонет – литературная пародия на классические любовные сонеты времён Петрарки (впервые это мнение было высказано Н. Стороженко в 1902 году), в которых в прямых комплиментах воспевалась красота возлюбленных с целью «уложить» их в постель (указание на это мы находим в «сонетном ключе» - двустишии, завершающим произведение: «belied» - «оболганная» и «уложенная»). Шекспир заимствует метафорические образы предшественников, но использует их для того, чтобы подчеркнуть земную сущность женщины, которую он считает ничуть не хуже тех, «кого в сравненьях славит ложь» (перевод А. Финкеля).
Возлюбленная лирического героя – «mistress» (любовница) становится любовью («my love») только к финалу. В сонетах, предшествующих Шекспиру, всё происходит с точностью до наоборот – в начале идёт обольщение комплиментами, затем телесное обладание возлюбленной.
Современные переводы сто тридцатого сонета на русский язык воспроизводят его в виде лирического стихотворения. Пародийную сущность сонета можно увидеть только при подстрочном переводе с языка оригинала. Женщина, описываемая Шекспиром, имеет:
глаза, которые совершенно не похожи на солнце;
розовые губы, уступающие в цвете красным кораллам;
бурые груди, которые во времена Елизаветы I должны были быть белее снега;
волосы в виде чёрных проволок;
щёки, не цветущие розами;
запах, уступающий по своей приятности ряду других запахов, нравящихся лирическому герою гораздо больше;
тяжёлая поступь, которую сложно сравнить с лёгким шагом богинь.
Вышеприведённые сравнения могли бы показаться недостатками, если бы они плавно не перетекали в два несомненных достоинства, никак не связанных с самой женщиной:
желание лирического героя слушать, как говорит его возлюбленная, рождённое его собственным чувством к ней;
ничем необъяснимая любовь, какой ей и положено быть, по мнению, Шекспира.
Всё, что важно для лирического героя в возлюбленной, это та тяга, которую он сам к ней испытывает. Страсть персонажа вызывает в нём не только любовь, но и злость на невозможность преодоления собственного влечения. Негативные чувства придают сонету дополнительный пародийный оттенок, строящийся на игре слов и выражающийся больше интонационно, чем при классическом чтении со страницы: к примеру, созвучие «dun» («бурый», «грязно серый») в третьей строке с «du?» («тюремная камера, покрытая навозом») можно прочувствовать только при аудиальном восприятии текста.
Отношение Пушкина к существующему в России политическому устройству было неоднозначно. Оно менялось в зависимости от тех или иных событий, происходивших в стране, от политики самого государя. Отношения же с царями у поэта также были сложными. Но большую часть жизни Пушкин был скорее либералом, чем радикалом: его устраивала конституционная монархия, он гордился своей принадлежностью к дворянскому сословию (“Моя родословная”) и считал его опорой государства, гарантом сохранности нравственных устоев и порядка. Обе эти идеи нашли отражение в повести “Капитанская дочка”. Пушкин показывает кровавый беспощадный бунт темной массы рабов, но в самой возможности его он обвиняет власть, неумение трезво оценивать ситуацию, идти навстречу требованиям истории.
Автор, заинтересовавшись историей русских бунтов, их природой, начинает собирать исторические факты и документы, едет в Оренбургскую губернию, изучает исторические документы и свидетельства, встречается со стариками и старухами, хранящими память о “великом государе Петре Федоровиче более всего Пушкина интересовала не фактическая сторона дела, а истоки восстания, психология его участников, в которой решающую роль играла вера в доброго царя, и личность человека, ставшего добрым царем для народа, — Пугачева.
Пугачев воспринимается простым народом как поэтому должен обладать сверхъестественными качествами, например, долыне'и жарче всех париться в бане. Его образу в повести присуща некая романтизация или, в русском понимании, сказочность.
В появлении Пугачева перед Гриневым также есть сказочный элемент: он возникает, как в русских сказках, из темноты, чтобы вывести героя на верный путь. По-сказочному символичны сравнения Пугачева с орлом и львом.
Художественный анализ 130 сонета Уильяма Шекспира
Сто тридцатый сонет Уильяма Шекспира входит в тематическую группу сонетов, посвящённых смуглой возлюбленной – женщине с тёмными волосами и глазами.
Представители автобиографической теории создания сонетов (Гервинус, Ульрици, Свинбэрн, Фэрниваль, Дауден и другие) видели в последней придворную даму Елизаветы I – леди Мэри Фиттон, чья измена, по их мнению, окрасила в тёмные тона всё творчество Шекспира с 1600 по 1609 год. Исследователи, придерживающиеся литературной точки зрения на формирование сонетов (Ч. Найт, Стоунтон, Дайс и Делиус), указывают на то, что молодая дама была светлой блондинкой, и единственным прототипом «смуглой возлюбленной» может служить собирательный образ женщин, воспевавшихся целым рядом французских и итальянских сонетистов ещё до Шекспира.
Сто тридцатый сонет – литературная пародия на классические любовные сонеты времён Петрарки (впервые это мнение было высказано Н. Стороженко в 1902 году), в которых в прямых комплиментах воспевалась красота возлюбленных с целью «уложить» их в постель (указание на это мы находим в «сонетном ключе» - двустишии, завершающим произведение: «belied» - «оболганная» и «уложенная»). Шекспир заимствует метафорические образы предшественников, но использует их для того, чтобы подчеркнуть земную сущность женщины, которую он считает ничуть не хуже тех, «кого в сравненьях славит ложь» (перевод А. Финкеля).
Возлюбленная лирического героя – «mistress» (любовница) становится любовью («my love») только к финалу. В сонетах, предшествующих Шекспиру, всё происходит с точностью до наоборот – в начале идёт обольщение комплиментами, затем телесное обладание возлюбленной.
Современные переводы сто тридцатого сонета на русский язык воспроизводят его в виде лирического стихотворения. Пародийную сущность сонета можно увидеть только при подстрочном переводе с языка оригинала. Женщина, описываемая Шекспиром, имеет:
глаза, которые совершенно не похожи на солнце;
розовые губы, уступающие в цвете красным кораллам;
бурые груди, которые во времена Елизаветы I должны были быть белее снега;
волосы в виде чёрных проволок;
щёки, не цветущие розами;
запах, уступающий по своей приятности ряду других запахов, нравящихся лирическому герою гораздо больше;
тяжёлая поступь, которую сложно сравнить с лёгким шагом богинь.
Вышеприведённые сравнения могли бы показаться недостатками, если бы они плавно не перетекали в два несомненных достоинства, никак не связанных с самой женщиной:
желание лирического героя слушать, как говорит его возлюбленная, рождённое его собственным чувством к ней;
ничем необъяснимая любовь, какой ей и положено быть, по мнению, Шекспира.
Всё, что важно для лирического героя в возлюбленной, это та тяга, которую он сам к ней испытывает. Страсть персонажа вызывает в нём не только любовь, но и злость на невозможность преодоления собственного влечения. Негативные чувства придают сонету дополнительный пародийный оттенок, строящийся на игре слов и выражающийся больше интонационно, чем при классическом чтении со страницы: к примеру, созвучие «dun» («бурый», «грязно серый») в третьей строке с «du?» («тюремная камера, покрытая навозом») можно прочувствовать только при аудиальном восприятии текста.
Объяснение:
Надеюсь правильно
Объяснение:
Отношение Пушкина к существующему в России политическому устройству было неоднозначно. Оно менялось в зависимости от тех или иных событий, происходивших в стране, от политики самого государя. Отношения же с царями у поэта также были сложными. Но большую часть жизни Пушкин был скорее либералом, чем радикалом: его устраивала конституционная монархия, он гордился своей принадлежностью к дворянскому сословию (“Моя родословная”) и считал его опорой государства, гарантом сохранности нравственных устоев и порядка. Обе эти идеи нашли отражение в повести “Капитанская дочка”. Пушкин показывает кровавый беспощадный бунт темной массы рабов, но в самой возможности его он обвиняет власть, неумение трезво оценивать ситуацию, идти навстречу требованиям истории.
Автор, заинтересовавшись историей русских бунтов, их природой, начинает собирать исторические факты и документы, едет в Оренбургскую губернию, изучает исторические документы и свидетельства, встречается со стариками и старухами, хранящими память о “великом государе Петре Федоровиче более всего Пушкина интересовала не фактическая сторона дела, а истоки восстания, психология его участников, в которой решающую роль играла вера в доброго царя, и личность человека, ставшего добрым царем для народа, — Пугачева.
Пугачев воспринимается простым народом как поэтому должен обладать сверхъестественными качествами, например, долыне'и жарче всех париться в бане. Его образу в повести присуща некая романтизация или, в русском понимании, сказочность.
В появлении Пугачева перед Гриневым также есть сказочный элемент: он возникает, как в русских сказках, из темноты, чтобы вывести героя на верный путь. По-сказочному символичны сравнения Пугачева с орлом и львом.