Карл Моор не приемлет фальшь, эгоизм, лицемерие и корысть, существующие в окружающем мире, поэтому принимает отчаянное решение: стать атаманом разбойничьей банды, состоящей из таких же, как он сам, молодых людей, потерявших надежду занять Достойное место в жизни. Окончательным толчком к такому шагу явилось письмо брата, в котором тот сообщает Карлу о проклятии отца. Герой твердо уверен в своих силах: «Поставьте меня во главе войска таких молодцов, как я, и Германия станет республикой, перед которой Рим и Спарта покажутся женскими монастырями». Разбойники искренне надеются восстановить порядок в обществе, и этим стремлением они готовы оправдать любые средства. Карл Моор беспощаден к тем, в ком видит источник произвола и угнетения: к княжескому фавориту, добившемуся привилегий благодаря лести и интригам; к советнику, торгующему чинами и должностями; к попу, публично скорбящему об упадке инквизиции. Однако Моор, в отличие от своих товарищей, не опускается до грабежа и раздела добычи. И всю свою долю отдает бедным. Но со временем он начинает понимать, что его друзья все больше ожесточаются, превращаясь в обычных разбойников, получающих удовольствие от насилия и жестоких расправ. К тому же, наделенный острым умом, он сознает, что невозможно искоренить зло и тиранию, продолжая постоянно проливать кровь многочисленных жертв. «О, я глупец, мечтавший исправить свет злодеяниями и блюсти законы беззаконием!», — в отчаянии восклицает он. Подобные противоречия приводят Моора к тому, что он решает сам сдаться властям, вынося таким образом приговор самому себе.
Полной противоположностью Карлу выступает в произведении его брат Франц, который испытывает черную зависть к своему брату, наследнику титула и владений, к тому же счастливому сопернику, которого любит Амалия. Для него ничего не значат такие понятия, как честное имя, совесть, узы кровного родства. Он не останавливается перед низкими интригами, чтобы устранить со своего пути Карла, а затем хладнокровно ускоряет смерть старика отца. Но в конце драмы он начинает осознавать неизбежность небесной кары за свои преступления. Кроме того, Карл находится в страхе перед надвигающимся возмездием в лице разбойников, готовых ворваться в замок. Все эти мысли и страх доводят его почти до помешательства. В своем предсмертном безумии он понимает, что его грешной душе предстоит гореть в аду, и отчаянно старается заставить других вымолить для него Он и сам хочет молиться, но не может: «Здесь, здесь (бьет себя в грудь и в лоб) все пусто... Все выжжено!» — сознается он. В результате этого он кончает жизнь самоубийством.
Как мы видим, смерть обоих братьев добровольна, но в каждом из этих двух случаев заключен различный смысл. Карл погибает, поняв ошибочность пути, избранного им для борьбы с произволом и тиранией. Самоубийство же Франца обусловлено лишь страхом перед жестокой расправой. Оно, по большому счету, предопределено всей его ничтожной жизнью, подлостью, обманом, мелочными устремлениями и жалкими страстями.
Гибнет Франц — ив этом можно увидеть предвещание неминуемой гибели всему «хилому веку», с его пошлостью, низостью, завистливостью и злобой; всем этим «лживым, коварным ехиднам», чьи слезы — вода, сердца — железо. Но гибель Карла, напротив, не является свидетельством краха его идеалов и устремлений. Она подчеркивает только невозможность и бесперспективность одиночной борьбы, не небольшой группы людей изменить весь несправедливый и испорченный мир. Карл Моор умирает по доброй воле, но он умирает «во имя правды» — таков несомненный вывод, который можно сделать из драмы великого писателя.
Маленькая Мари была всеобщей любимицей. Прелестная, добрая – от одного взгляда на нее поднималось настроение. Когда она появлялась на улице, нарядная и всегда веселая, лица соседей расцветали улыбками, и каждый старался доставить ей радость ласковым словом или немудреным подарком – яркой лентой, простым колечком.
Мари любила гулять в лесу. Частенько собирала она там цветы и, напевая, плела из них венки, которые потом украшали ее головку не хуже драгоценной короны. С цветами в волосах она склонялась над ручьем, стараясь рассмотреть свое отражение в его неверном зеркале, и совсем не жалела, что ее драгоценности – живые лепестки, а не холодные камешки.
Впрочем, знающие люди поговаривали, что и камешков в лесу предостаточно. Самоцветы и золотые крупинки собирали гномы, чтобы затем превратить их в волшебные украшения в своих подземных мастерских. В пещерах и норах Маленький Народец создавал новые и новые клады, но горе было тому, кто осмеливался покуситься на укрытое добро: мстительность гномов была равной их богатству.
Однако чье сердце могло остаться равнодушным при виде Мари? Сама она, напевая свои песенки, и не подозревала, что при первых звуках ее голоса смолкал стук десятков маленьких молоточков, кирок, лопат, и окрестные гномы бросали работу. Рудознатцы, землекопы, ювелиры – все забывали о делах, поднимались на поверхность и, прячась в зарослях, наблюдали оттуда за Мари, очарованные своей любимицей.
А Мари все пела и пела, и кто знает, как долго это все продолжалось бы, не попадись ей однажды на глаза потерявший осторожность гном. Мари быстро вскочила на ноги, и не успели гномы опомниться, как были обнаружены. Мари совсем не испугалась. Когда замешательство от неожиданной встречи, гномы первыми нарушили молчание, восклицая:
- Спой нам, Мари! Спой еще!
И Мари спела все песенки, какие помнила. Когда же она замолчала, вперед выступил Главный Гном с самой длинной бородой и, поманив ее, направился к густым кустам. Заинтересованная Мари пошла следом, а гномы носились вокруг, что-то щебеча громкими голосами.
В стороне от тропок, не заметный чужому взору, Мари открылся тайный лаз – вход в подземное царство гномов. Следуя за проводником, девочка не без труда протиснулась в него.
Крошечные фонарики освещали путь. Справа и слева сновали гномы, то появляясь, то вновь исчезая в многочисленных коридорах. Чем глубже, тем обильнее покрывали своды лаза блестящие минералы. Наконец, Главный Гном остановился. Повинуясь его приказу, маленькие землекопы принялись раздвигать торчавшие из земли корни и раскидывать землю серебряными лопатками. Перед Мари предстала кованая дверь-плита. Гномы засуетились, раздался скрип, и плита, поднявшись, ушла в потолок.
- Смотри, Мари, - Гордо пропищал Главный Гном. – Все это наше, а теперь – и твое.
В сопровождении своих спутников Мари пробралась в пещеру. Чего здесь только не было! Пол скрывался под грудами драгоценностей. Диадемы, кольца, броши лежали вперемежку с серьгами и бусами, и все это ослепительно сверкало в лучах фонариков.
- Бери, бери! – закричали гномы.
Маленькое сердечко Мари восторженно стучало, когда она примеряла на себя драгоценные украшения, бывшие для нее не дороже лесных цветов или пестрых осенних листьев.
Глядя, как девочка пересыпает из ладони в ладонь искрящиеся камешки, гномы потихоньку отступили назад. Не сразу Мари заметила, что осталась одна. Выпустив из рук свои игрушки, она шагнула к выходу, но в тот же миг упала толстая железная дверь – и Мари осталась в хранилище!
- Ах, Мари, ты – наше главное сокровище, - вздохнул Главный Гном, и по его знаку серебряные лопатки заметались молниями, надежно укрывая клад – лучший из кладов
Полной противоположностью Карлу выступает в произведении его брат Франц, который испытывает черную зависть к своему брату, наследнику титула и владений, к тому же счастливому сопернику, которого любит Амалия. Для него ничего не значат такие понятия, как честное имя, совесть, узы кровного родства. Он не останавливается перед низкими интригами, чтобы устранить со своего пути Карла, а затем хладнокровно ускоряет смерть старика отца. Но в конце драмы он начинает осознавать неизбежность небесной кары за свои преступления. Кроме того, Карл находится в страхе перед надвигающимся возмездием в лице разбойников, готовых ворваться в замок. Все эти мысли и страх доводят его почти до помешательства. В своем предсмертном безумии он понимает, что его грешной душе предстоит гореть в аду, и отчаянно старается заставить других вымолить для него Он и сам хочет молиться, но не может: «Здесь, здесь (бьет себя в грудь и в лоб) все пусто... Все выжжено!» — сознается он. В результате этого он кончает жизнь самоубийством.
Как мы видим, смерть обоих братьев добровольна, но в каждом из этих двух случаев заключен различный смысл. Карл погибает, поняв ошибочность пути, избранного им для борьбы с произволом и тиранией. Самоубийство же Франца обусловлено лишь страхом перед жестокой расправой. Оно, по большому счету, предопределено всей его ничтожной жизнью, подлостью, обманом, мелочными устремлениями и жалкими страстями.
Гибнет Франц — ив этом можно увидеть предвещание неминуемой гибели всему «хилому веку», с его пошлостью, низостью, завистливостью и злобой; всем этим «лживым, коварным ехиднам», чьи слезы — вода, сердца — железо. Но гибель Карла, напротив, не является свидетельством краха его идеалов и устремлений. Она подчеркивает только невозможность и бесперспективность одиночной борьбы, не небольшой группы людей изменить весь несправедливый и испорченный мир. Карл Моор умирает по доброй воле, но он умирает «во имя правды» — таков несомненный вывод, который можно сделать из драмы великого писателя.
Маленькая Мари была всеобщей любимицей. Прелестная, добрая – от одного взгляда на нее поднималось настроение. Когда она появлялась на улице, нарядная и всегда веселая, лица соседей расцветали улыбками, и каждый старался доставить ей радость ласковым словом или немудреным подарком – яркой лентой, простым колечком.
Мари любила гулять в лесу. Частенько собирала она там цветы и, напевая, плела из них венки, которые потом украшали ее головку не хуже драгоценной короны. С цветами в волосах она склонялась над ручьем, стараясь рассмотреть свое отражение в его неверном зеркале, и совсем не жалела, что ее драгоценности – живые лепестки, а не холодные камешки.
Впрочем, знающие люди поговаривали, что и камешков в лесу предостаточно. Самоцветы и золотые крупинки собирали гномы, чтобы затем превратить их в волшебные украшения в своих подземных мастерских. В пещерах и норах Маленький Народец создавал новые и новые клады, но горе было тому, кто осмеливался покуситься на укрытое добро: мстительность гномов была равной их богатству.
Однако чье сердце могло остаться равнодушным при виде Мари? Сама она, напевая свои песенки, и не подозревала, что при первых звуках ее голоса смолкал стук десятков маленьких молоточков, кирок, лопат, и окрестные гномы бросали работу. Рудознатцы, землекопы, ювелиры – все забывали о делах, поднимались на поверхность и, прячась в зарослях, наблюдали оттуда за Мари, очарованные своей любимицей.
А Мари все пела и пела, и кто знает, как долго это все продолжалось бы, не попадись ей однажды на глаза потерявший осторожность гном. Мари быстро вскочила на ноги, и не успели гномы опомниться, как были обнаружены. Мари совсем не испугалась. Когда замешательство от неожиданной встречи, гномы первыми нарушили молчание, восклицая:
- Спой нам, Мари! Спой еще!
И Мари спела все песенки, какие помнила. Когда же она замолчала, вперед выступил Главный Гном с самой длинной бородой и, поманив ее, направился к густым кустам. Заинтересованная Мари пошла следом, а гномы носились вокруг, что-то щебеча громкими голосами.
В стороне от тропок, не заметный чужому взору, Мари открылся тайный лаз – вход в подземное царство гномов. Следуя за проводником, девочка не без труда протиснулась в него.
Крошечные фонарики освещали путь. Справа и слева сновали гномы, то появляясь, то вновь исчезая в многочисленных коридорах. Чем глубже, тем обильнее покрывали своды лаза блестящие минералы. Наконец, Главный Гном остановился. Повинуясь его приказу, маленькие землекопы принялись раздвигать торчавшие из земли корни и раскидывать землю серебряными лопатками. Перед Мари предстала кованая дверь-плита. Гномы засуетились, раздался скрип, и плита, поднявшись, ушла в потолок.
- Смотри, Мари, - Гордо пропищал Главный Гном. – Все это наше, а теперь – и твое.
В сопровождении своих спутников Мари пробралась в пещеру. Чего здесь только не было! Пол скрывался под грудами драгоценностей. Диадемы, кольца, броши лежали вперемежку с серьгами и бусами, и все это ослепительно сверкало в лучах фонариков.
- Бери, бери! – закричали гномы.
Маленькое сердечко Мари восторженно стучало, когда она примеряла на себя драгоценные украшения, бывшие для нее не дороже лесных цветов или пестрых осенних листьев.
Глядя, как девочка пересыпает из ладони в ладонь искрящиеся камешки, гномы потихоньку отступили назад. Не сразу Мари заметила, что осталась одна. Выпустив из рук свои игрушки, она шагнула к выходу, но в тот же миг упала толстая железная дверь – и Мари осталась в хранилище!
- Ах, Мари, ты – наше главное сокровище, - вздохнул Главный Гном, и по его знаку серебряные лопатки заметались молниями, надежно укрывая клад – лучший из кладов