Задание 1. Практическая работа по действию 3 Явлению VI.
1. Перечислить имена авторов и названия
литературных произведений, которые
упоминает Хлестаков.
2. Запишите слова Хлестакова, которые говорят,
что он не может быть «с Пушкиным на
дружеской ноге».
3. Запишите, как, со слов Хлестакова, растет он в
чине.
4. Перечислите, что из сказанного Хлестаковым в
этой сцене соответствует действительности.
Задание 2. Женские образы комедии.
1. Составьте иерархическую пирамиду из
женской части персонажей.
«Каждый сам себе судьба»
(gо рассказу М.Горького «Старуха Изергиль»).
…Дьяволу служить или пророку,
Каждый выбирает для себя.
Ю.Левитанский.
Что такое судьба? Ожегов трактует значение этого слова как «стечение обстоятельств, не зависящих от воли человека». Но так ли это? Я уверена, что каждый человек - «сам себе судьба». Рассказ Максима Горького «Старуха Изергиль» - подтверждение тому.
Два героя. Две различные жизни. Одна отдана служению людям, другая бесследно, как тень. Данко и Ларра. Вечные антагонисты. Но если вдуматься, то можно найти и общие звенья, ведь каждому из них от рождения дано многое: они смелы, красивы, умны, сильны.
«Данко – один из тех людей, молодой красавец. Красивые – всегда смелы».
Ларра – «юноша, красивый и сильный».
Казалось бы, и жизнь их должна сложиться одинаково. Но в том то и дело, что свою судьбу люди творят в зависимости от того, какой смысл они вкладывают в понятие «счастье». И хотя композиционно главы расположены в иной последовательности, мне в первую очередь хотелось бы сказать о Данко.
Вся его жизнь – пример бескорыстного служения тем, кто живет рядом. Его альтруизм - это не самопожертвование, а внутренняя потребность.
« - Что сделаю я для людей?! – сильнее грома крикнул Данко.
И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце…»
Он не ждет ни от кого благодарности, счастлив тем, что может быть полезен людям. И хотя те, ради кого он отдал жизнь, « полные надежд, не заметили смерти его», герой в последнюю свою минуту кинул «радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо». Это смех счастливого, довольного своей судьбой человека. После его гибели мир стал добрее, а «голубые искры степи, что являются перед грозой», напомнят людям о горящем любовью сердце Данко, и захочется им стать лучше.
Но не всегда в небе мы видим манящие звезды. Бывает, что по небу «медленно и скучно» ползут тучи. В такие минуты вспоминается превращенная в ничто жизнь другого героя – Ларры.
Сын обыкновенной женщины и орла, он поверил в собственную избранность. Для него не существует авторитетов, важно только собственное «я». Разговаривая с теми, кто старше его, кто заслужил уважение, «он, смело глядя на них, отвечал, что таких, как он, нет больше; и если все чтут их – он не хочет делать этого». От эгоизма до преступления один шаг. К этой мысли приводит нас Горький. Идя по пути собственных желаний, Ларра убивает женщину, не принявшую его. А объяснение поступку он дает самое циничное: «Я убил ее потому, мне кажется, - что меня оттолкнула она... А мне было нужно ее». Простая истина, что «за все, что человек берет, он платит собой: своим умом и силой, иногда – жизнью», ему чужда. Он не понимает, что для тех, кто хочет сохранить себя целым, остается только одно – одиночество. Может ли одинокий человек ощутить себя счастливым ? Нет! И Ларра наказан. «Ему нет жизни, и смерть не улыбается ему. И нет ему места среди людей… Вот как был поражен человек за гордость!»
Два героя. Две различные жизни. Одна израсходована на то, чтобы отдавать, другая – чтобы брать. Какая из судеб лучше?
Каждый выбирает по себе.
Выбираю тоже, как умею.
Ни к кому претензий не имею:
Каждый выбирает по себе.
Сходства между двумя классиками русской новеллы бросаются в глаза. Это: юмор; жанр несолидно короткого газетно-журнального рассказа; читательский успех вопреки сомнениям критиков; постепенное движение к более крупной и "серьезной" форме; осмеяние мелочной повседневности - "пошлости" у Чехова, "мещанства" у Зощенко; работа с бытовыми и литературными штампами; поэтика сюжетной и стилистической "незначительности" (Попкин 1993); проблематизация повествования - применение "невыверенной фигуры нелитератора как рассказчика" у Чехова (Чудаков 1986: 365), полуграмотный сказ у Зощенко. В статье Зощенко 1994 [1944] гонимый советский автор даже трактовал Чехова как своего alter ego, по-эзоповски пользуясь им для оправдания собственной позиции непонятого сатирика. Зощенко был моложе Чехова всего на 34 года (примерно как Чехов - успевшего заметить его Толстого) и мог читать его еще при его недолгой жизни. А статья о Чехове была написана к сорокалетию со дня смерти, то есть, примерно с той дистанции, с какой мы сегодня говорим о Зощенко.
Очевидны и различия. Прежде всего, различны эпохи: до- и послереволюционная. Далее, противоположна социальная динамика: Чехов движется из мещан в интеллигенты, Зощенко - из дворян-интеллигентов в попутчики и "пролетарские" и советские писатели. Контрастна и динамика профессиональная: Чехов из врача превращается в юмориста, Зощенко - из юмориста в своего рода психотерапевта. И, конечно, Зощенко приходит в литературу тогда, когда Чехов уже представляет классическую традицию, как ни трудно далась ему - и его критикам - эта канонизация.