Страшным показалась то,что дед очутился на незнакомом месте после обругательсва черта(сзади что-то засмеялось),а рядом могилка,как будто проделки самого черта. Устал, остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку и готовился было поднести к носу, как вдруг над головой гихнуло что-то так, что покачнулись деревья и деду забрызгало всё лицо. Огляделся — никого нет. Стал копать дальше, увидел котёл, дотронулся до него заступом. Вдруг на верхушке дерева заблеяла баранья голова, заревел медведь. Дед со страхом обернулся, боже ты мой, какая ночь! Ни звёзд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча, бездна; над головой свесилась гора и вот-вот оборвётся на него! И чудится деду, что из-за неё мигает какая-то харя: нос — как мех в кузнице; ноздри — хоть по ведру воды влей в каждую! Губы — как две колоды! Красные очи выкатились наверх, и ещё язык высунула и дразнит!
Устал, остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку и готовился было поднести к носу, как вдруг над головой гихнуло что-то так, что покачнулись деревья и деду забрызгало всё лицо. Огляделся — никого нет. Стал копать дальше, увидел котёл, дотронулся до него заступом. Вдруг на верхушке дерева заблеяла баранья голова, заревел медведь. Дед со страхом обернулся, боже ты мой, какая ночь! Ни звёзд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча, бездна; над головой свесилась гора и вот-вот оборвётся на него! И чудится деду, что из-за неё мигает какая-то харя: нос — как мех в кузнице; ноздри — хоть по ведру воды влей в каждую! Губы — как две колоды! Красные очи выкатились наверх, и ещё язык высунула и дразнит!