В. А. Соллогуб Серенада ("Закинув плащ, с гитарой под рукою...") Песни и романсы русских поэтов. Вступительная статья, подготовка текста и примечания В. Е. Гусева. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. М.-Л., "Советский писатель", 1965 OCR Бычков М. Н. mailto:[email protected] Владимир Александрович Соллогуб родился в 1813 году в Петербурге, умер в 1882 г. в Гамбурге. По окончании Дерптского университета он служил в министерстве иностранных дел, был атташе при русском посольстве в Австрии. Первые печатные произведения Соллогуба - повести "Два студента" и "Три жениха" (1837). Известность ему принесли "История двух калош" (1839) и особенно повесть "Тарантас" (1845) и изданный в 1847 г. сборник повестей "На сон грядущий", положительно оцененный Белинским Соллогубу принадлежат также драма "Местничество" (1849) и водевиль "Беда от нежного сердца" (1850). Многие стихотворения В. А. Соллогуба, собранные в четвертом томе его прижизненного собрания сочинений (СПб., 1855-1856), самим автором определены как "альбомные". Лишь немногие из них написаны в жанре песни или романса: "Казацкая песня", "Три серенады", "Старая песня" ("Забыли вы и не сдержали..."). Последнюю на музыку положил А. Алябьев. На тексты Соллогуба романсы писали также Н. Брянский ("Бабушка зима"), П. Булахов ("Цыганка"), Г. Гонсиорский ("Аллаверды") и др. 422. СЕРЕНАДА Н. М. Языкову Закинув плащ, с гитарой под рукою, К ее окну пойдем в тиши ночной, И там прервем мы песнью молодою Роскошный сон красавицы младой. Но не страшись, пленительная дева, Не возмутим твоих мы светлых снов Неистовством бурсацкого напева Иль повестью студенческих грехов. Нет, мы поем и тихо и смиренно Лишь для того, чтоб слышала нас ты, И наша песнь - как фимиам священный Пред алтарем богини красоты. Звезда души! Богиня молодая! Нас осветил огонь твоих очей, И голос наш, на сердце замирая, Любви земной не выразит речей. Мы здесь поем во тьме весенней ночи; Ты ж, пробудясь от шума голосов, Сомкнешь опять мечтательные очи, Не расслыхав _воззванья_ бурсаков; Но нет... душой услышав серенаду, Стыдясь во сне... ты песнь любви поймешь И нехотя ночным певцам в награду Их имена впросонках назовешь. 1830-е годы ПРИМЕЧАНИЯ 422. M 1841, ч. 6, No 11, с. 5. В песенниках - с 1860-х годов ("Новый полный песенник...", М., 1869). Музыка Направника. Приобрело известность среди студентов Дерптского университета в 1830-е годы, позже в переработанном виде стало популярным городским романсом (РП XIX в., с. 28). Ст. 1 поется: "Накинув плащ, с гитарой под полою...".
Подъезжая к дому помещика, Чичиков понял, что деревня Маниловка, расположенная на месте, "открытом всем ветрам", "немногих могла заманить своим местоположением". Но взор Чичикова привлекла расположенная под двумя чахлыми березами беседка с красноречивой надписью "Храм уединенного размышления" и он еще раз убедился, что ему предстоит встреча с весьма утонченным барином. Радушный хозяин усадьбы встретил гостя на крыльце своего дома. Не может не вызвать улыбку сцена, в которой герои эпизода входили в дом. "Сделайте милость, не беспокойтесь так для меня, я пройду после," - говорил Чичиков. "Нет, Павел Иванович, нет, вы гость", - говорил Манилов, показывая ему рукою на дверь… Наконец оба приятеля вошли в дверь боком и несколько притиснули друг друга". Таким же манером они входили и в столовую, где подавался обед. За обедом "гость был посажен между хозяином и хозяйкою", велась приятная беседа, хозяйка очень часто мило корила гостя за умеренность в еде, на что тот непременно отвечал, что "… приятный разговор лучше всякого блюда". Н.В.Гоголь несколькими штрихами описал эту комнату "не без приятности": книжка с заложенной закладкою, несколько исписанных бумаг и табак "в разных видах: в картузах и табачнице… На обоих окнах тоже помещались горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками. Заметно было, что это иногда доставляло хозяину препровождение времени". Интересна реакция Манилова на предложение Чичикова приобрести крестьян "мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые". Он не сразу даже осознал суть этого предложения, он засомневался в законности сделки. Однако получив заверения Чичикова в том, что не только все будет по закону, но и "казна получит даже выгоды", с легкостью согласился уступить гостю крестьян бесплатно. Эпизод приема Маниловым Павла Ивановича служит раскрытию образа этого помещика, его характера, дает представление о его отношении к хозяйству, о образе жизни. Гоголь показывает полнейшую пустоту и никчемность этого "существователя". По натуре Манилов добр, обходителен, вежлив, но все это приняло у него смешные, уродливые формы. Одновременно писатель подчеркивает ленность и слащавую, бессмысленную мечтательность Манилова. Прекраснодушие - самая яркая отличительная черта Манилова. В сущности, у этого помещика не было никаких живых интересов. Он не занимался хозяйством, передоверив его приказчику. Он даже не знал, умирали ли у него крестьяне со времени последней ревизии. Вместо тенистого сада, обычно окружавшего барский дом, у Манилова "только пять-шесть берез..." с жидкими вершинами. Свою жизнь Манилов проводит в праздности. Он отошел от всякого труда, даже не читает ничего: два года в его кабинете лежит книга, заложенная все на той же четырнадцатой странице. Свое безделье Манилов скрашивает беспочвенными мечтами и бессмысленными "прожектами", вроде постройки подземного хода дома, каменного моста через пруд. Вместо настоящего чувства у Манилова "приятная улыбка", вместо мысли - какие-то бессвязные, глупые рассуждения, вместо деятельности - пустые мечты. Однако он единственный помещик в произведении, который подарил, а не продал, Чичикову мертвые души. А что же мы узнаем из этого эпизода о госте Манилова - господине Чичикове? Он был любезен, в разговоре о городе и его обитателях был весьма деликатен в оценках, восхищался проектами хозяина. Но, уладив свое "очень нужное дело", потерял к дальнейшему разговору всяческий интерес и, не колеблясь, поспешил откланяться. Исход сделки оказался для него гораздо более благоприятным, чем он мог себе предположить, и потому он покидал Маниловку с довольной усмешкой на лице.
В. А. Соллогуб Серенада ("Закинув плащ, с гитарой под рукою...") Песни и романсы русских поэтов. Вступительная статья, подготовка текста и примечания В. Е. Гусева. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. М.-Л., "Советский писатель", 1965 OCR Бычков М. Н. mailto:[email protected] Владимир Александрович Соллогуб родился в 1813 году в Петербурге, умер в 1882 г. в Гамбурге. По окончании Дерптского университета он служил в министерстве иностранных дел, был атташе при русском посольстве в Австрии. Первые печатные произведения Соллогуба - повести "Два студента" и "Три жениха" (1837). Известность ему принесли "История двух калош" (1839) и особенно повесть "Тарантас" (1845) и изданный в 1847 г. сборник повестей "На сон грядущий", положительно оцененный Белинским Соллогубу принадлежат также драма "Местничество" (1849) и водевиль "Беда от нежного сердца" (1850). Многие стихотворения В. А. Соллогуба, собранные в четвертом томе его прижизненного собрания сочинений (СПб., 1855-1856), самим автором определены как "альбомные". Лишь немногие из них написаны в жанре песни или романса: "Казацкая песня", "Три серенады", "Старая песня" ("Забыли вы и не сдержали..."). Последнюю на музыку положил А. Алябьев. На тексты Соллогуба романсы писали также Н. Брянский ("Бабушка зима"), П. Булахов ("Цыганка"), Г. Гонсиорский ("Аллаверды") и др. 422. СЕРЕНАДА Н. М. Языкову Закинув плащ, с гитарой под рукою, К ее окну пойдем в тиши ночной, И там прервем мы песнью молодою Роскошный сон красавицы младой. Но не страшись, пленительная дева, Не возмутим твоих мы светлых снов Неистовством бурсацкого напева Иль повестью студенческих грехов. Нет, мы поем и тихо и смиренно Лишь для того, чтоб слышала нас ты, И наша песнь - как фимиам священный Пред алтарем богини красоты. Звезда души! Богиня молодая! Нас осветил огонь твоих очей, И голос наш, на сердце замирая, Любви земной не выразит речей. Мы здесь поем во тьме весенней ночи; Ты ж, пробудясь от шума голосов, Сомкнешь опять мечтательные очи, Не расслыхав _воззванья_ бурсаков; Но нет... душой услышав серенаду, Стыдясь во сне... ты песнь любви поймешь И нехотя ночным певцам в награду Их имена впросонках назовешь. 1830-е годы ПРИМЕЧАНИЯ 422. M 1841, ч. 6, No 11, с. 5. В песенниках - с 1860-х годов ("Новый полный песенник...", М., 1869). Музыка Направника. Приобрело известность среди студентов Дерптского университета в 1830-е годы, позже в переработанном виде стало популярным городским романсом (РП XIX в., с. 28). Ст. 1 поется: "Накинув плащ, с гитарой под полою...".Подъезжая к дому помещика, Чичиков понял, что деревня Маниловка, расположенная на месте, "открытом всем ветрам", "немногих могла заманить своим местоположением". Но взор Чичикова привлекла расположенная под двумя чахлыми березами беседка с красноречивой надписью "Храм уединенного размышления" и он еще раз убедился, что ему предстоит встреча с весьма утонченным барином.
Радушный хозяин усадьбы встретил гостя на крыльце своего дома. Не может не вызвать улыбку сцена, в которой герои эпизода входили в дом. "Сделайте милость, не беспокойтесь так для меня, я пройду после," - говорил Чичиков. "Нет, Павел Иванович, нет, вы гость", - говорил Манилов, показывая ему рукою на дверь… Наконец оба приятеля вошли в дверь боком и несколько притиснули друг друга". Таким же манером они входили и в столовую, где подавался обед.
За обедом "гость был посажен между хозяином и хозяйкою", велась приятная беседа, хозяйка очень часто мило корила гостя за умеренность в еде, на что тот непременно отвечал, что "… приятный разговор лучше всякого блюда".
Н.В.Гоголь несколькими штрихами описал эту комнату "не без приятности": книжка с заложенной закладкою, несколько исписанных бумаг и табак "в разных видах: в картузах и табачнице… На обоих окнах тоже помещались горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками. Заметно было, что это иногда доставляло хозяину препровождение времени".
Интересна реакция Манилова на предложение Чичикова приобрести крестьян "мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые". Он не сразу даже осознал суть этого предложения, он засомневался в законности сделки. Однако получив заверения Чичикова в том, что не только все будет по закону, но и "казна получит даже выгоды", с легкостью согласился уступить гостю крестьян бесплатно.
Эпизод приема Маниловым Павла Ивановича служит раскрытию образа этого помещика, его характера, дает представление о его отношении к хозяйству, о образе жизни. Гоголь показывает полнейшую пустоту и никчемность этого "существователя".
По натуре Манилов добр, обходителен, вежлив, но все это приняло у него смешные, уродливые формы. Одновременно писатель подчеркивает ленность и слащавую, бессмысленную мечтательность Манилова. Прекраснодушие - самая яркая отличительная черта Манилова. В сущности, у этого помещика не было никаких живых интересов. Он не занимался хозяйством, передоверив его приказчику. Он даже не знал, умирали ли у него крестьяне со времени последней ревизии. Вместо тенистого сада, обычно окружавшего барский дом, у Манилова "только пять-шесть берез..." с жидкими вершинами.
Свою жизнь Манилов проводит в праздности. Он отошел от всякого труда, даже не читает ничего: два года в его кабинете лежит книга, заложенная все на той же четырнадцатой странице. Свое безделье Манилов скрашивает беспочвенными мечтами и бессмысленными "прожектами", вроде постройки подземного хода дома, каменного моста через пруд.
Вместо настоящего чувства у Манилова "приятная улыбка", вместо мысли - какие-то бессвязные, глупые рассуждения, вместо деятельности - пустые мечты. Однако он единственный помещик в произведении, который подарил, а не продал, Чичикову мертвые души.
А что же мы узнаем из этого эпизода о госте Манилова - господине Чичикове? Он был любезен, в разговоре о городе и его обитателях был весьма деликатен в оценках, восхищался проектами хозяина. Но, уладив свое "очень нужное дело", потерял к дальнейшему разговору всяческий интерес и, не колеблясь, поспешил откланяться. Исход сделки оказался для него гораздо более благоприятным, чем он мог себе предположить, и потому он покидал Маниловку с довольной усмешкой на лице.