Зарубіжна.9 клас.Чи можна звинуватити Монтега в загибелі випадкового перехожлго, якого вбили замість нього? Хто винен у смерті?​

ЧТО ТАКОЕ ВЕЖЛИВОСТЬ? Однажды мы с другом поспорили, что же такое вежливость? Друг утверждал: «Вежливость, она и есть вежливость, и ничего больше. Не плюй на пол, не чешись, не груби, ну и так далее — вот ты и воспитанный человек, вот и вся наука, что тут еще философию разводить?» В пылу спора неожиданно друг назвал «вежливость» фило­софией. И я подумал: а ведь манеры человека — это действи­тельно философия поведения. Кстати, книги о хорошем тоне — от древних до новейших — в библиотеках стоят именно в разделе философии, этики. «Эти­ка», «этикет» — слова одного корня. Хорошие манеры — это этичное отношение к людям, дурные — неэтичное. Вежливость имеет свои законы, которые нужно знать, не от­крывать заново каждый день. Каждое поколение не изобретает заново алфавит, цифры, не открывает вновь законы естествен­ных наук. Точно так же, мне думается, не лишним будет вспомнить несложную, но каждому нужную науку повседневных челове­ческих взаимоотношений. К примеру, в троллейбус вошла пожилая женщина, свобод­ных мест нет, и у нормального молодого человека естественно возникает мысль уступить ей место. Мы часто спорим, что такое хорошие манеры, не равнознач­ны ли они жеманству? И что же? Некоторые запальчиво заяв­ляют: «Одно дело манеры, другое — истинная душевная красо­та. Была бы душа хорошая — остальное приложится». Другие оправдываются: «Хамство оскорбляет, травмирует, нервную систему расшатывает, так что давайте, друзья, будем взаимно вежливы ». Конечно, бывает, что за внешней грубоватостью скрывается тонкая, нежная душа. А если бы этой внешней грубоватости не было, разве тот же человек не выиграл бы в наших глазах? Случа­ется, конечно, и наоборот: хорошие манеры прикрывают чер­ствость и бессердечие. Но тут нужно обращать внимание именно на черствость и бессердечие, а не на внешне благопристойные ма­неры, их прикрывающие.

Повесть «Ночь перед Рождеством» также принадлежит к циклу «Вечера на хуторе близ Диканьки». События в повести необычны, фантастичны, похожи на сказку. Повествование насквозь пропитано духом фольклора, сказочных преданий и легенд. Ос‐новное действие сосредоточено вокруг жителя Диканьки — кузнеца Вакулы, «силача и детины хоть куда», и героя всех русских поверий —беса. Завязкой повести можно считать разговор Оксаны, первой красавицы села, с Вакулой, влюбленным в нее до беспамятства. Оксана дает кузнецу обещание выйти за него замуж, если он принесет ей черевички — такие, какие носит сама императрица. Кульминационным моментом повести, бесспорно, является чудесный полет Вакулы на черте до Петербурга и обратно. В результате он добывает своей возлюбленной башмачки. В развязке Вакула мирится с отцом Оксаны, с которым был не в ладах, и берет замуж красавицу.

Практически все читатели, когда-либо окунавшиеся в сказочный мир «Вечеров на хуторе», отмечали необыкновенную поэтичность, обаяние текстов Н. В. Гоголя. Откуда берет писатель такой колорит, такое мастерство? Отличительной особенностью повести, как, впрочем, и всех повестей цикла, является широкое использование фольклора. Это проявляется, прежде всего, в самих событиях и образах произведения. Из народных представлений черпает Гоголь образы черта, задумавшего украсть месяц, ведьмы, вылетающей через трубу, изображает их полет, баловство ведьмы со звездами. Исследователи творчества Гоголя проводят параллели и между волшебным полетом Вакулы и народными легендами. В повести Гоголь воспроизводит дух украинской глубинки, дает, по словам А. С. Пушкина, «живое описание племени поющего и танцующего, свежую картину малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе лукавой».

Н. В. Гоголь обладает удивительным свойством сочетать реальное со сказочным, вымышленным. Перед нами возникает особый мир со своими правилами и законами, со своими традициями: парни и девушки по старинному веселому обычаю в ночь перед Рождеством идут колядовать, они поют песни-колядки, желают хозяину и хозяйке здоровья и богатства, уважаемые и почитаемые казаки ходят друг к другу в гости. И в этот вполне реальный мир настолько органично вливается мир сказочный, что кажется, будто так и должно быть. Эти два мира в повести сливаются в единое нерасторжимое целое. И вот уже кажется, что нет ничего обыкновеннее ведьмы, вылетающей в трубу, месяца, пляшущего в руках черта, да и самого черта… Образ беса в повести наделен вполне конкретными чертами, как внешними, так и внутренними. Автор объясняет нам его поступки, рассказывает о его мыслях, кроме того, он наделяет его особым обаянием, которое, вопреки народным традициям, не вызывает у нас чувства отвра‐щения или страха.

Созданию сказочной атмосферы природные зарисовки. Многие явления природы оживают в этом зачарованном мире. «Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру».