Повесть «Тарас Бульба» - одно из самых совершенных творений Н. В. Гоголя. Оно стоило писателю огромного труда. В повести Гоголь рассказывает о героической борьбе украинского народа за свое национальное освобождение. Главные события происходят в Запорожской Сечи, в царстве свободы и равенства. Это вольная республика, в которой живут люди широкого размаха, абсолютно свободные и равные, где воспитываются сильные и мужественные характеры. Для таких людей нет ничего выше на свете, чем интересы народа, чем свобода и независимость Отчизны. В повести превосходно раскрывается атмосфера могучего народного движения. Замечателен образ главного героя повести - Тараса Бульбы. Суровый и непреклонный Тарас Бульба ведет жизнь, полную невзгод и опасностей. Он не был создан для семейного очага. Его «нежба» - чистое поле да добрый конь. Увидевшись после долгой разлуки с сыновьями, он назавтра же спешит с ними в Сечь, к казакам. Здесь его подлинная стихия. Гоголь пишет о нем: «Весь он был создан для бранной тревоги и отличался грубой прямотой своего нрава». Человек огромной воли и недюжинного природного ума, трогательно нежный к товарищам и беспощадный к врагу. Он карает польских магнатов и защищает угнетенных и обездоленных. Это могучий образ, овеянный поэтической легендой, по выражению Гоголя, «точно необыкновенное явление русской силы». Тарас Бульба - это мудрый и опытный вожак казацкого войска. Его отличали «умение двигать войском и сильная ненависть к врагам». Вместе с тем Тарас не противопоставлен окружающей среде. Он любил простую жизнь казаков и ничем не выделяла среди них. Образ Тараса воплощает в себе удал и размах народной жизни. Это человек большого накала чувств, страстей, мыслей. В нет нет ничего эгоистического, мелкого, корыстно го. Его душа проникнута лишь одним стремлением - к свободе. Вот почему с такой ненавистью говорит он о ничтожных душа: предателей: «Знаю, подло завелось теперь на земле нашей: перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языкоь своим; свой народ продают...». Вся жизнь Тараса была неразрывно связана с Сечью, Служению товариществу, Отчизне он отдавал всего себя безраздельно. Ценит в человеке прежде всего его мужество и преданность идеалам Сечи, он беспощаден к изменникам и трусам. Сколько отваги в поведении Тараса, пробирающегося на территорию врага в надежде повидать Остапа! Потрясает драматизме знаменитая сцена встречи отца со старшим сыном. Затерявшись в толпе чужих людей Тарас смотрит, как выводят на лобное месте его сына. Что почувствовал старый Тарас, когда увидел своего Остапа? «Что было тогда Е его сердце?» - восклицает Гоголь. Но ничем не выдал своего страшного напряжения Тарас. Глядя на сына, самоотверженно переносящего лютые муки, тихо приговаривал он: «Добре, сынку, добре!». Столь же крупно и выразительно раскрывается характер Тараса в трагическом конфликте с Андреем. Любовь не принесла Андрею счастья, она отгородила его от товарищей, от отца, от Отчизны. Такое не простится даже храбрейшему из казаков, и печать проклятия легла на чело предателя: «Пропал, пропал бесславно, как подлая собака...». Измену Родине никто не может ни искупить, ни оправдать. Писатель рисует огромное нравственное превосходство Тараса и его соратников над Андреем. До чего мерзок человек, предавший свою Родину! И жизнь его бесславна, и смерть позорна. Тарас, человек суровой и вместе с тем нежной души, не чувствует никакой жалости к сыну-изменнику. Без колебаний он совершает свой приговор: «Я тебя породил, я тебя и убью!». Эти слова Тараса проникнуты сознанием величайшей правды того дела, во имя которого он казнит сына. Создавая героический образ Тараса Бульбы, Н. В. Гоголь не пытается идеализировать его. В нем перемешаны нежность и грубость, серьезное и смешное, великое и малое. Гоголь мечтал о сильном, героическом характере. Именно таким является Тарас.
и вот однажды мне пришлось поехать не в деревню, а на юг, в санаторий, отдыхать, на прекрасный юг с его жарой, декоративными пальмами и душными бархатными ночами, где нет ни горького запаха кашии на полянах, ни холодных лесных озер, в которых на закатах бьют хвостами пудовые щуки.
здесь мне нравится и пленяет только море. это удивительное зрелище. утром оно лиловое, гладкое как стекло, над ним подымается легкий парок; днем оно ослепительно нежное, синее, вечером быстро темнеет, на горизонте подолгу пылают огромные и тают дымки пароходов, уходящих в этот огненный закат.
однако мне было скучно на юге, не хватало тут северных лесов, и был я точно одинок без них. и никак не работалось.
однажды утром я встал в плохом настроении. вся палата была залита горячим солнцем, слабый ветерок играл белой занавеской на . я долго валялся в постели и смотрел на мольберт: вчера начал писать вечернее море. но этот этюд мне совсем не понравился в то утро, я закурил и подумал сердито: "надо уезжать, это безобразие! "
вдруг я услышал будто шелест крыльев, и показалось: что-то черное взъерошенным комом упало за тюлевой занавеской .
я удивился и вышел на . на перилах сидела нахохлившаяся ворона и одним глазом смело и внимательно поглядывала на меня. с какой целью она прилетела сюда, было неизвестно. внизу зеленел санаторный парк, пальмы и кипарисы, за ними - море и пляж, усыпанный телами загорающих: везде был солнечный простор.
- ты зачем? - сказал я, но ворона ничуть не испугалась моего голоса, взглянула любопытно другим глазом и, кивнув мне, произнесла, вроде знакомясь; "кла-ра! "
тогда я усмехнулся, подошел ближе, ворона продолжала сидеть на перилах, только опять нагнула голову; и я, протянув руку, погладил ее.
- ишь ты! - сказал я. - ты откуда?
"кла-ра! " - несколько уже недовольно повторила ворона и нетерпеливо тряхнула хвостом. я засмеялся, указал на дверь и пригласил ее:
- а ну заходи ко мне, если ты не боишься.
не успел я это сказать, как ворона спрыгнула с перил, отодвинула клювом занавеску и вошла в комнату, стуча по паркету когтями. я был окончательно удивлен. паркет оказался так гладко натерт, что ворона, спеша войти, неожиданно поскользнулась, но сейчас же подперлась своим хвостом, как палкой, снова пробормотала с неудовольствием: "кла-ра! "
я сразу догадался, что мне надо делать: быстро взял в ванной мыльницу, сполоснул, поставил ее на пол, накрошил хлеба, потом налил туда молока. глядя на мои приготовления, ворона все с нетерпением трясла хвостом, а раз довольно сердито стукнула клювом по мухе, которая села на пол рядом с мыльницей.
- ну ешь! - весело сказал я и при этом отошел в сторону, чтобы она не стеснялась. ворона подошла к мыльнице и стала так мотать в клюве хлеб, что во все стороны полетели брызги молока.
- как тебя звать? - спросил я.
"кла-ра! " - ответила ворона с полным клювом хлеба и посмотрела на меня презрительно, точно говоря: "будто и не знаешь! "
- а, клара! - обрадованно сказал я, но больше вопросов не задавал, сед на стул и начал наблюдать.
Суровый и непреклонный Тарас Бульба ведет жизнь, полную невзгод и опасностей. Он не был создан для семейного очага. Его «нежба» - чистое поле да добрый конь. Увидевшись после долгой разлуки с сыновьями, он назавтра же спешит с ними в Сечь, к казакам. Здесь его подлинная стихия. Гоголь пишет о нем: «Весь он был создан для бранной тревоги и отличался грубой прямотой своего нрава».
Человек огромной воли и недюжинного природного ума, трогательно нежный к товарищам и беспощадный к врагу. Он карает польских магнатов и защищает угнетенных и обездоленных. Это могучий образ, овеянный поэтической легендой, по выражению Гоголя, «точно необыкновенное явление русской силы».
Тарас Бульба - это мудрый и опытный вожак казацкого войска. Его отличали «умение двигать войском и сильная ненависть к врагам». Вместе с тем Тарас не противопоставлен окружающей среде. Он любил простую жизнь казаков и ничем не выделяла среди них.
Образ Тараса воплощает в себе удал и размах народной жизни. Это человек большого накала чувств, страстей, мыслей. В нет нет ничего эгоистического, мелкого, корыстно го. Его душа проникнута лишь одним стремлением - к свободе. Вот почему с такой ненавистью говорит он о ничтожных душа: предателей: «Знаю, подло завелось теперь на земле нашей: перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языкоь своим; свой народ продают...».
Вся жизнь Тараса была неразрывно связана с Сечью, Служению товариществу, Отчизне он отдавал всего себя безраздельно. Ценит в человеке прежде всего его мужество и преданность идеалам Сечи, он беспощаден к изменникам и трусам.
Сколько отваги в поведении Тараса, пробирающегося на территорию врага в надежде повидать Остапа! Потрясает драматизме знаменитая сцена встречи отца со старшим сыном. Затерявшись в толпе чужих людей Тарас смотрит, как выводят на лобное месте его сына. Что почувствовал старый Тарас, когда увидел своего Остапа? «Что было тогда Е его сердце?» - восклицает Гоголь. Но ничем не выдал своего страшного напряжения Тарас. Глядя на сына, самоотверженно переносящего лютые муки, тихо приговаривал он: «Добре, сынку, добре!».
Столь же крупно и выразительно раскрывается характер Тараса в трагическом конфликте с Андреем. Любовь не принесла Андрею счастья, она отгородила его от товарищей, от отца, от Отчизны. Такое не простится даже храбрейшему из казаков, и печать проклятия легла на чело предателя: «Пропал, пропал бесславно, как подлая собака...». Измену Родине никто не может ни искупить, ни оправдать.
Писатель рисует огромное нравственное превосходство Тараса и его соратников над Андреем. До чего мерзок человек, предавший свою Родину! И жизнь его бесславна, и смерть позорна. Тарас, человек суровой и вместе с тем нежной души, не чувствует никакой жалости к сыну-изменнику. Без колебаний он совершает свой приговор: «Я тебя породил, я тебя и убью!». Эти слова Тараса проникнуты сознанием величайшей правды того дела, во имя которого он казнит сына.
Создавая героический образ Тараса Бульбы, Н. В. Гоголь не пытается идеализировать его. В нем перемешаны нежность и грубость, серьезное и смешное, великое и малое. Гоголь мечтал о сильном, героическом характере. Именно таким является Тарас.
и вот однажды мне пришлось поехать не в деревню, а на юг, в санаторий, отдыхать, на прекрасный юг с его жарой, декоративными пальмами и душными бархатными ночами, где нет ни горького запаха кашии на полянах, ни холодных лесных озер, в которых на закатах бьют хвостами пудовые щуки.
здесь мне нравится и пленяет только море. это удивительное зрелище. утром оно лиловое, гладкое как стекло, над ним подымается легкий парок; днем оно ослепительно нежное, синее, вечером быстро темнеет, на горизонте подолгу пылают огромные и тают дымки пароходов, уходящих в этот огненный закат.
однако мне было скучно на юге, не хватало тут северных лесов, и был я точно одинок без них. и никак не работалось.
однажды утром я встал в плохом настроении. вся палата была залита горячим солнцем, слабый ветерок играл белой занавеской на . я долго валялся в постели и смотрел на мольберт: вчера начал писать вечернее море. но этот этюд мне совсем не понравился в то утро, я закурил и подумал сердито: "надо уезжать, это безобразие! "
вдруг я услышал будто шелест крыльев, и показалось: что-то черное взъерошенным комом упало за тюлевой занавеской .
я удивился и вышел на . на перилах сидела нахохлившаяся ворона и одним глазом смело и внимательно поглядывала на меня. с какой целью она прилетела сюда, было неизвестно. внизу зеленел санаторный парк, пальмы и кипарисы, за ними - море и пляж, усыпанный телами загорающих: везде был солнечный простор.
- ты зачем? - сказал я, но ворона ничуть не испугалась моего голоса, взглянула любопытно другим глазом и, кивнув мне, произнесла, вроде знакомясь; "кла-ра! "
тогда я усмехнулся, подошел ближе, ворона продолжала сидеть на перилах, только опять нагнула голову; и я, протянув руку, погладил ее.
- ишь ты! - сказал я. - ты откуда?
"кла-ра! " - несколько уже недовольно повторила ворона и нетерпеливо тряхнула хвостом. я засмеялся, указал на дверь и пригласил ее:
- а ну заходи ко мне, если ты не боишься.
не успел я это сказать, как ворона спрыгнула с перил, отодвинула клювом занавеску и вошла в комнату, стуча по паркету когтями. я был окончательно удивлен. паркет оказался так гладко натерт, что ворона, спеша войти, неожиданно поскользнулась, но сейчас же подперлась своим хвостом, как палкой, снова пробормотала с неудовольствием: "кла-ра! "
я сразу догадался, что мне надо делать: быстро взял в ванной мыльницу, сполоснул, поставил ее на пол, накрошил хлеба, потом налил туда молока. глядя на мои приготовления, ворона все с нетерпением трясла хвостом, а раз довольно сердито стукнула клювом по мухе, которая села на пол рядом с мыльницей.
- ну ешь! - весело сказал я и при этом отошел в сторону, чтобы она не стеснялась. ворона подошла к мыльнице и стала так мотать в клюве хлеб, что во все стороны полетели брызги молока.
- как тебя звать? - спросил я.
"кла-ра! " - ответила ворона с полным клювом хлеба и посмотрела на меня презрительно, точно говоря: "будто и не знаешь! "
- а, клара! - обрадованно сказал я, но больше вопросов не задавал, сед на стул и начал наблюдать.
кончив есть, клара немного подумала,