Симфоническую музыку называют царицей музыки. За что же ее так возвеличивают? Наверное, не зря. Было, однако, время, когда эта истина не казалась мне очевидной. Я любил песни и не любил симфоническую музыку: она представлялась мне однообразной, непонятной и быстро утомляла. Может быть, потому, что раньше я никогда не дослушивал симфонические произведения до конца, а может, и слушал, но не самые сильные, значительные.
Хочется рассказать, как произошел перелом в моем отношении к симфонической музыке.
Это было в 1951 году. Я учился тогда под Москвой, в десятом классе Воскресенской средней школы. Однажды классный руководитель Софья Константиновна поручила мне сделать доклад о Чайковском. Готовясь к нему, я читал биографию композитора и впервые встретился с упоминанием о Шестой симфонии. В книге говорилось, что симфония имела программу, которую автор никому не хотел раскрыть. Это запомнилось, хотя и не произвело на меня большого впечатления.
Вскоре я услышал Шестую симфонию по радио. В ней было много хороших мелодий. Понравились яркие контрасты частей. Финал был грустным, третья часть показалась бодрым маршем. Удивил своей необычностью вальс во второй части. Я попробовал мысленно под него танцевать и сразу же сбился. Оказывается, это был не обычный вальс, а что-то вроде вальса со сложным пятидольным размером.
Симфоническую музыку называют царицей музыки. За что же ее так возвеличивают? Наверное, не зря. Было, однако, время, когда эта истина не казалась мне очевидной. Я любил песни и не любил симфоническую музыку: она представлялась мне однообразной, непонятной и быстро утомляла. Может быть, потому, что раньше я никогда не дослушивал симфонические произведения до конца, а может, и слушал, но не самые сильные, значительные.
Хочется рассказать, как произошел перелом в моем отношении к симфонической музыке.
Это было в 1951 году. Я учился тогда под Москвой, в десятом классе Воскресенской средней школы. Однажды классный руководитель Софья Константиновна поручила мне сделать доклад о Чайковском. Готовясь к нему, я читал биографию композитора и впервые встретился с упоминанием о Шестой симфонии. В книге говорилось, что симфония имела программу, которую автор никому не хотел раскрыть. Это запомнилось, хотя и не произвело на меня большого впечатления.
Вскоре я услышал Шестую симфонию по радио. В ней было много хороших мелодий. Понравились яркие контрасты частей. Финал был грустным, третья часть показалась бодрым маршем. Удивил своей необычностью вальс во второй части. Я попробовал мысленно под него танцевать и сразу же сбился. Оказывается, это был не обычный вальс, а что-то вроде вальса со сложным пятидольным размером.