Прежде всего, случайное совпадение (письмо Чмыхова и приезд Хлестакова).;городские сплетники приводят «неопровержимые» доказательства: «Он! и денег не платит, и не едет... Такой наблюдательный: все обсмотрел... он и в тарелки к нам заглянул...» Это для городничего уже серьезный довод (очевидно, так вели себя те ревизоры, с которыми приходилось иметь дело городничему). ,поначалу молодость Хлестакова вызывает у городничего надежду: «Молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, а молодой весь наверху». Затем, после неумеренной похвальбы Хлестакова, чутье не позволяет городничему до конца поверить всем этим россказням: «Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.) Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь». Но страх не дает ему сделать верный вывод из своих наблюдений. Тут в полной мере оправдывается русская пословица: «У страха глаза велики».
Главная же причина того, что городничий поверил в значительность Хлестакова, — это его собственная нечистая совесть. Ведь истинный, а не мнимый ревизор обнаружил бы в городе столько злоупотреблений и прямых преступлений власти, что возникающий в сознании городничего призрак Сибири как наказания за его грехи, кажется ему вполне заслуженным. «В эти две недели высечена унтер-офицерская жена! Арестантам не выдавали провизии! На улицах кабак, нечистота!» — сокрушается он, когда узнаёт, что Хлестаков уже так долго находится в городе. А еще, из жалобы слесарши Февроньи Пошлепкиной, мы узнаём, что городничий, нарушив закон, ее мужу «приказал забрить лоб в солдаты», получив взятку от тех, кто должен был идти в рекруты по очередности.
Вольно, а скорее безвольно мы впускаем в себя все, что льется через край из ведра средств массовой информации. К сожалению, в современном мире обществом мало осознается то, что основным важнейшим условием правильности речи является употребление литературного языка. Люди в большей массе своей не знают и не понимают, почему необходимо соблюдать языковую норму. Красивые лозунги реклам навязывают «правильный» образ жизни, а торжествующая сегодня мода, говорит нам о сытости, комфорте, существовании без проблем и барахтаний в стильных тряпках. Что ж, возможно, подобная тенденция в российско-европейском мире и не плоха, сложно судить, пусть пройдет эта эпоха, однако русский язык, по мнению граждан, находится на грани нервного взрыва. Поток иностранных слов, которые заменяют привычные русскому уху слова, хлынул в мир отечества и устроил потоп. Порой сложно догадаться, что подразумевается под вывеской, на которой по-русски написано клиннинг в дискаунтерах.
Оказывается, это просто уборщик в маленьком магазине для малоимущих. Тенденция сегодняшней моды – использовать отстраненные понятия, которые ассоциируются у русского человека, как правило, с чем-то важным и престижным.
На сегодняшний момент подобным уникальным словом, обозначающим почти любую профессию, является менеджер. Оно звучит солидно, но без объяснения практически ничего не значит. В наше время мы существуем в мире «элитного» и «эксклюзивного», «глянцевого» и «гламурного». В том смысле, что теперь все самое-самое представляет собой комплекс симулякров. Теперь все готовится для масс, все для всех, а здесь уже нет ни творчества, ни идеи, пространство заполоняется куплей-продажей. Для привлечения внимания используется прежде всего язык.
Главная же причина того, что городничий поверил в значительность Хлестакова, — это его собственная нечистая совесть. Ведь истинный, а не мнимый ревизор обнаружил бы в городе столько злоупотреблений и прямых преступлений власти, что возникающий в сознании городничего призрак Сибири как наказания за его грехи, кажется ему вполне заслуженным. «В эти две недели высечена унтер-офицерская жена! Арестантам не выдавали провизии! На улицах кабак, нечистота!» — сокрушается он, когда узнаёт, что Хлестаков уже так долго находится в городе. А еще, из жалобы слесарши Февроньи Пошлепкиной, мы узнаём, что городничий, нарушив закон, ее мужу «приказал забрить лоб в солдаты», получив взятку от тех, кто должен был идти в рекруты по очередности.
Вольно, а скорее безвольно мы впускаем в себя все, что льется через край из ведра средств массовой информации. К сожалению, в современном мире обществом мало осознается то, что основным важнейшим условием правильности речи является употребление литературного языка. Люди в большей массе своей не знают и не понимают, почему необходимо соблюдать языковую норму. Красивые лозунги реклам навязывают «правильный» образ жизни, а торжествующая сегодня мода, говорит нам о сытости, комфорте, существовании без проблем и барахтаний в стильных тряпках. Что ж, возможно, подобная тенденция в российско-европейском мире и не плоха, сложно судить, пусть пройдет эта эпоха, однако русский язык, по мнению граждан, находится на грани нервного взрыва. Поток иностранных слов, которые заменяют привычные русскому уху слова, хлынул в мир отечества и устроил потоп. Порой сложно догадаться, что подразумевается под вывеской, на которой по-русски написано клиннинг в дискаунтерах.
Оказывается, это просто уборщик в маленьком магазине для малоимущих. Тенденция сегодняшней моды – использовать отстраненные понятия, которые ассоциируются у русского человека, как правило, с чем-то важным и престижным.
На сегодняшний момент подобным уникальным словом, обозначающим почти любую профессию, является менеджер. Оно звучит солидно, но без объяснения практически ничего не значит. В наше время мы существуем в мире «элитного» и «эксклюзивного», «глянцевого» и «гламурного». В том смысле, что теперь все самое-самое представляет собой комплекс симулякров. Теперь все готовится для масс, все для всех, а здесь уже нет ни творчества, ни идеи, пространство заполоняется куплей-продажей. Для привлечения внимания используется прежде всего язык.