Итоги года в российской книжной индустрии — начнем с нее — с большим оптимизмом уже подвел руководитель ФАПСМИ Михаил Сеславинский, когда неделю назад вручал премию «Большая книга» товарищу Данилкину. «У нас подарок писателям, — сказал он, — рост тиражей на 20%! И ВЦИОМ сообщил, что россияне стали больше читать!» Говоря о росте тиражей, уважаемый министр подразумевал, по всей видимости, данные Российской книжной палаты по выпуску книг в первом полугодии, согласно которым рост — по сравнению с первым полугодием года — составил 23%. И я полностью готов радоваться вместе с министром. Тем более что есть интересные детали.
А в деталях, то есть отчете по данным книжной палаты, написано, что ¾ роста тиражей приходится на переиздания. Их число сократилось, причем существенно, — на 30%, а вот тиражи и правда выросли — почти на 60%. То есть меньшее количество старых книг переиздали значительно большими тиражами. Новых книг издали тоже больше (но ненамного — на 6%), и их тиражи тоже выросли (не слишком значительно — на 8%). То есть почти весь рост, которому так хочется радоваться, — это, в сущности, допечатки. И интересно — что такое издатели допечатывают, что так востребовано нашими читателями? Пушкина, что ли? Ну почти.
Александр Блок на протяжении многих лет считал себя символистом и очень трепетно относился к знакам судьбы, пытаясь распознать их даже тем, где они отсутствовали. Однако до наших дней дошли стихотворения этого поэта, в которых он выражал свои мысли прямо и открыто, не впадая в мистицизм и не пытаясь приписывать несуществующие качества предметам и явлениям только потому, что видел в этом некое знамение. Примечательно, что символизмом Блок увлекся в начале 20 века и был верен этому направлению до конца жизни. Однако его ранние стихи лишены налета мистификации, они просты по своему содержанию и не предусматривают двоякой трактовки. К ним, в частности, относится стихотворение «Летний вечер», написанное в 1898 году спустя несколько месяцев после того, как Блок благополучно закончил гимназию и был зачислен в ряды студентов Петербургского университета. Лето поэт провел в Подмосковье, где располагалось родовое имение Шахматово, принадлежащее семье его матери. Воспоминания об этой безмятежной поре оказались настолько сильными и яркими, что уже в Санкт-Петербурге, незадолго до Нового года, было написано стихотворение «Летний вечер», которое поражает своей легкостью, изысканностью и простотой. Это произведение выдержано в духе лучших русских поэтических традиций, в нем присутствует динамика и образность. Но, вместе с тем, стихотворение«Летний вечер» доступно для восприятия любого человека, который хотя бы раз в жизни бывал за городом и мог наблюдать, как размеренно и плавно течет сельская жизнь.Автор рассказывает о том, как лучи заходящего солнца окрашивают сжатое поле и еще нескошенные луга, даря ощущение спокойствия и умиротворения. В этот час заката кажется, что замирает сама природа – ветер больше не шелестит в листве, не слышно щебета птиц и даже «замирает песня жницы среди вечерней тишины». Однако в душе автора происходит борьба совершенно противоположных чувств. С одной стороны, ему хочется насладиться красотой и безмятежностью летнего вечера, который принес с собой прохладу и терпкий аромат луговых трав. Но при этом внутренний голос словно бы нашептывает поэту: «Забудь заботы и печали, умчись без цели на коне». И эта противоречивость чувств доставляет Блоку огромное удовольствие. Он по-настоящему свободен и может оседлать коня, чтобы встретить на лугу восход луны, а может любоваться закатом из окна поместья, понимая, что в этот миг весь мир лежит у его ног.
А в деталях, то есть отчете по данным книжной палаты, написано, что ¾ роста тиражей приходится на переиздания. Их число сократилось, причем существенно, — на 30%, а вот тиражи и правда выросли — почти на 60%. То есть меньшее количество старых книг переиздали значительно большими тиражами. Новых книг издали тоже больше (но ненамного — на 6%), и их тиражи тоже выросли (не слишком значительно — на 8%). То есть почти весь рост, которому так хочется радоваться, — это, в сущности, допечатки. И интересно — что такое издатели допечатывают, что так востребовано нашими читателями? Пушкина, что ли? Ну почти.