Идти сквозь вьюгу напролом. Ползти ползком. Бежать вслепую. Идти и падать. Бить челом. И все ж любить ее такую! Забыть про дом и сон, Про то, что Твоим обидам нет числа, Что мимо утренняя почта Чужое счастье пронесла. Забыть последние потери, Вокзальный свет, Ее прости И кое-как до старой двери, Почти не помня, добрести, Войти, как новых драм зачатье. Нащупать стены, холод плит.. . Швырнуть пальто на выключатель, Забыв, где вешалка висит. И свет включить. И сдвинуть полог Крамольной тьмы. Потом опять Достать конверты с дальних полок, По строчкам письма разбирать. Искать слова, сверяя числа. Не помнить снов. Хотя б крича, Любой ценой дойти до смысла Понять и сызнова начать. Не спать ночей, гнать тишину из комнат, Сдвигать столы, последний взять редут, И женщин тех, которые не помнят, Обратно звать и знать, что не придут. Не спать ночей, недосчитаться писем, Не чтить посулов, доводов, похвал И видеть те не снившиеся выси, Которых прежде глаз не достигал, Найти вещей извечные основы. Вдруг вспомнить жизнь. В лицо узнать ее. Прийти к тебе и, не сказав ни слова, Уйти, забыть и возвратиться снова. Моя любовь могущество мое!
В день Пасхи, радостно играя, Высоко жаворонок взлетел, И, в небе синем исчезая, Песнь воскресения запел. И песнь ту громко повторяли И степь, и холм, и темный лес. "Проснись, земля", они вещали, - Проснись: твой Царь, твой Бог воскрес. Подснежник, ландыш серебристый, Фиалка - зацветите вновь, И воссылайте гимн душистый Тому, Чья заповедь - любовь.
Не уходи. Постой еще немного. Коснись рукой горячего виска. Мне не страшны опасность и тревога, Когда в твоей руке моя рука.
Но миг прощанья - каждый раз потеря, И я боюсь (прости меня, родной) , Что ты сейчас закроешь тихо двери И навсегда расстанешься со мной.
Вот почему, целуя у порога Тебя печально в складки темных век, Я говорю: Ну, задержись немного.. . На миг. На час. На день. На год. На век.
Это невозможно -сказала Причина. Это безрассудно -заметил Опыт. Это бесполезно -отрезала Гордость. Попробуй.. . -шепнула Мечта.
О разочаровании. Разочарованная, горькая улыбка. Я сыплю золото с протянутой ладони. Да все помимо. Понимаю, больно. Но так болит, что на поправку шло. Что дальше? Ревность, гнев, к чужому зависть? Мы все бывает так, на крохи зарясь, проходим мимо сложенных богатств. Я рад бы больше, но такого нет. С тех пор как ясным стал в душе ответ. -Лишь одиноким отворяют двери. И я поверил, получив по вере. Теперь беру. Хоть не всегда и хочется. Чужую боль. Чужое одиночество.
А тоска, дружок, на то она и тоска, Чтоб её везде и всюду с собой таскать - С неизвестным [частным] смешивать, тасовать. Потому что просто нравится тосковать. Чтоб писать тоску, писать, не жалеть чернил. Чтоб рвалась бумага, и кто-то её чинил. Приходил, незрим, и тайно её латал, И твою тоску с бумаги глотал, глотал. Вопреки рассудку бывал ей не сыт - так пьян - Прирастала внутрь, держала родней репья В паутине па, которые ты соткал. Зуб за зуб, дружок. Ах, да! За тоску - тоска.
Идти сквозь вьюгу напролом.
Ползти ползком. Бежать вслепую.
Идти и падать. Бить челом.
И все ж любить ее такую!
Забыть про дом и сон,
Про то, что
Твоим обидам нет числа,
Что мимо утренняя почта
Чужое счастье пронесла.
Забыть последние потери,
Вокзальный свет,
Ее прости
И кое-как до старой двери,
Почти не помня, добрести,
Войти, как новых драм зачатье.
Нащупать стены, холод плит.. .
Швырнуть пальто на выключатель,
Забыв, где вешалка висит.
И свет включить. И сдвинуть полог
Крамольной тьмы. Потом опять
Достать конверты с дальних полок,
По строчкам письма разбирать.
Искать слова, сверяя числа.
Не помнить снов. Хотя б крича,
Любой ценой дойти до смысла
Понять и сызнова начать.
Не спать ночей, гнать тишину из комнат,
Сдвигать столы, последний взять редут,
И женщин тех, которые не помнят,
Обратно звать и знать, что не придут.
Не спать ночей, недосчитаться писем,
Не чтить посулов, доводов, похвал
И видеть те не снившиеся выси,
Которых прежде глаз не достигал,
Найти вещей извечные основы.
Вдруг вспомнить жизнь.
В лицо узнать ее.
Прийти к тебе и, не сказав ни слова,
Уйти, забыть и возвратиться снова.
Моя любовь могущество мое!
В день Пасхи, радостно играя,
Высоко жаворонок взлетел,
И, в небе синем исчезая,
Песнь воскресения запел.
И песнь ту громко повторяли
И степь, и холм, и темный лес.
"Проснись, земля", они вещали, -
Проснись: твой Царь, твой Бог воскрес.
Подснежник, ландыш серебристый,
Фиалка - зацветите вновь,
И воссылайте гимн душистый
Тому, Чья заповедь - любовь.
Не уходи. Постой еще немного.
Коснись рукой горячего виска.
Мне не страшны опасность и тревога,
Когда в твоей руке моя рука.
Но миг прощанья - каждый раз потеря,
И я боюсь (прости меня, родной) ,
Что ты сейчас закроешь тихо двери
И навсегда расстанешься со мной.
Вот почему, целуя у порога
Тебя печально в складки темных век,
Я говорю: Ну, задержись немного.. .
На миг. На час. На день. На год. На век.
Это невозможно -сказала Причина.
Это безрассудно -заметил Опыт.
Это бесполезно -отрезала Гордость.
Попробуй.. . -шепнула Мечта.
О разочаровании.
Разочарованная, горькая улыбка.
Я сыплю золото с протянутой ладони.
Да все помимо.
Понимаю, больно.
Но так болит, что на поправку шло.
Что дальше?
Ревность, гнев, к чужому зависть?
Мы все бывает так, на крохи зарясь,
проходим мимо сложенных богатств.
Я рад бы больше, но такого нет.
С тех пор как ясным стал в душе ответ.
-Лишь одиноким отворяют двери.
И я поверил, получив по вере.
Теперь беру.
Хоть не всегда и хочется.
Чужую боль. Чужое одиночество.
А тоска, дружок, на то она и тоска,
Чтоб её везде и всюду с собой таскать -
С неизвестным [частным] смешивать, тасовать.
Потому что просто нравится тосковать.
Чтоб писать тоску, писать, не жалеть чернил.
Чтоб рвалась бумага, и кто-то её чинил.
Приходил, незрим, и тайно её латал,
И твою тоску с бумаги глотал, глотал.
Вопреки рассудку бывал ей не сыт - так пьян -
Прирастала внутрь, держала родней репья
В паутине па, которые ты соткал.
Зуб за зуб, дружок.
Ах, да! За тоску - тоска.