В славном в Нове-граде Как был Садко-купец, богатый гость. А прежде у Садка имущества не было: Одни были гусельки яровчаты; По пирам ходил-играл Садко. Садка день не зовут на почестей пир, Другой не зовут на почестен пир И третий не зовут на почестен пир, По том Садко соскучился. Как пошел Садко к Ильмень-озеру, Садился на бел-горюч камень И начал играть в гусельки яровчаты. Как тут-то в озере вода всколыбалася, Тут-то Садко перепался, Пошел прочь от озера во свой во Новгород. Садка день не зовут на почестен пир, Другой не зовут на почестен пир И третий не зовут на почестен пир, По том Садко соскучился. Как пошел Садко к Ильмень-озеру, Садился на бел-горюч камень И начал играть в гусельки яровчаты. Как тут-то в озере вода всколыбалася, Тут-то Садко перепался, Пошел прочь от озера во свой во Новгород. Садка день не зовут на почестен пир, Другой не зовут на почестен пир И третий не зовут на почестен пир, По том Садко соскучился. Как пошел Садко к Ильмень-озеру, Садился на бел-горюч камень И начал играть в гусельки яровчаты. Как тут-то в озере вода всколыбалася, Показался царь морской, Вышел со Ильмени со озера, Сам говорил таковы слова: - Ай же ты, Садхо новгородский! Не знаю, чем буде тебя За твои за утехи за великие, За твою-то игру нежную: Аль бессчетной золотой казной? А не то ступай во Новгород И ударь о велик заклад, Заложи свою буйну голову И выряжай с прочих купцов Лавки товара красного И спорь, что в Ильмень-озере Есть рыба - золоты перья. Как ударишь о велик заклад, И поди свяжи шелковой невод И приезжай ловить в Ильмень-озеро: Дам три рыбины - золота перья. Тогда ты, Садко, счастлив будешь! Пошел Садко от Ильменя от озера, Как приходил Садко во свой во Новгород, Позвали Садка на почестен пир. Как тут Садко новогородский Стал играть в гусельки яровчаты; Как тут стали Садка попаивать, Стали Садку поднашивать, Как тут-то Садко стал похвастывать: - Ай же вы, купцы новогородские! Как знаю чудо-чудное в Ильмень-озере: А есть рыба - золоты перья в Ильмень-озере! Как тут-то купцы новогородские Говорят ему таковы слова: - Не знаешь ты чуда-чудного, Не может быть в Ильмень-озере рыбы - золоты перья. - Ай же вы, купцы новогородские! О чем же бьете со мной о велик заклад? Ударим-ка о велик заклад: Я заложу свою буйну голову, А вы залагайте лавки товара красного. Три купца повыкинулись, Заложили по три лавки товара красного, Как тут-то связали невод шелковой И поехали ловить в Ильмень-озеро. Закинули тоньку в Ильмень-озеро, Добыли рыбку - золоты перья; Закинули другую тоньку в Ильмень-озеро, Добыли другую рыбку - золоты перья; Третью закинули тоньку в Ильмень-озеро, Добыли третью рыбку - золоты перья. Тут купцы новогородские Отдали по три лавки товара красного. Стал Садко поторговывать, Стал получать барыши великие. Во своих палатах белокаменных Устроил Садко все по-небесному: На небе солнце - и в палатах солнце, На небе месяц - и в палатах месяц, На небе звезды - и в палатах звезды. Потом Садко-купец, богатый гость, Зазвал к себе на почестен пир Тыих мужиков новогородскиих И тыих настоятелей новогородскиих: Фому Назарьева и Луку Зиновьева. Все на пиру наедалися, Все на пиру напивалися, Похвальбами все похвалялися. Иной хвастает бессчетной золотой казной, Другой хвастает силой-удачей молодецкою, Который хвастает добрым конем, Который хвастает славным отчеством. Славным отчеством, молодым молодечеством, Умный хвастает старым батюшком, Безумный хвастает молодой женой. Говорят настоятели новогородские: - Все мы на пиру наедалися, Все на почестном напивалися, Похвальбами все похвалялися. Что же у нас Садко ничем не похвастает? Что у нас Садко ничем не похваляется? Говорит Садко-купец, богатый гость: - А чем мне, Садку, хвастаться, Чем мне, Садку, пахвалятися? У меня ль золота казна не тощится,
"Переводчик в прозе раб, а в стихах соперник", - обронил Поэт. Русский переводчик "Гамлета" обречен на двойное соперничанье - с автором оригинала и переводческой традицией. Но даже если ты сам осознаешь, что вскарабкался на плечи гигантов, знакомый театровед все равно поинтересуется: "А что, Пастернак уже не устраивает?" Переводы редко живут на сцене долее трех десятилетий: язык, как стрелки часов, незримо смещается во времени. Переводчиком становится тот, кто раньше других заметит, что часы отстали. Мне жаль ямбического затакта "То be, or not to be...", того первого безударного слога, в котором слышен резкий вдох и виден взмах поднявшейся для удара руки. На этом фоне "Быть иль не быть, вот в чем вопрос" (Пастернак) вместе с "Быть или не быть - таков вопрос" (Лозинский) - тупой тычок, слепок с честной версификации ученого-геодезиста М.П.Вронченко (1828 г.): "Быть иль не быть - таков вопрос..." и Николая Полевого (1837 г.): "Быть или не быть - вот в чем вопрос!". В русских переводах я не слышу тигриного рыка короля: "Gertrude, do not drink". (Если это "Не пей вина, Гертруда", то прав Борис Гребенщиков, продолживший: "Пьянство не красит дам!") Не могу поверить, что стражники изъясняются со столь явным немецким акцентом: "Кто здесь?" "Нет, сам ты кто, сначала отвечай!" И фонетически невнятное "Разлажен жизни ход..." не заменит подлинного "The time is out of joint" ("Век вывихнут"), в котором выражена та же средневековая идея выворачивания времени, что и в "Слове о полку Игореве": "Наничь ся годины обратиша" ("Обратились времена наизнанку"). А перевод "Words. Words. Words" как "Слова. Слова. Слова" - всего лишь подстрочник. Что обычно делает человек, когда читает хорошую книгу и чего-то не может в ней понять? Трет переносицу и, пообещав себе, что непременно в этом разберется (когда будет время), продолжает чтение. Переводчику сложней. Если он честен перед собой и текстом, работа может встать на недели или даже месяцы. У меня не было установки отыскать в "Гамлете" нечто никому не известное, я просто хотел сделать новый перевод пьесы Шекспира. Но чем дальше втягивался в работу, тем удивительней становилось ощущение разрыва между английским текстом и его классическими интерпретациями. Вроде бы Гамлет оставался Гамлетом, а Клавдий - Клавдием, но это были другие Гамлет и Клавдий. Иными оказывалась логика их поступков, а, значит, и сами поступки. XX век с его установкой на научно-технический прогресс игнорировал шекспировскую логику "темного" стиля, опирающуюся на многомерность поэтического слова. (Подробнее об этом см. с. 237-242.) Главным образом это касается образа Горацио и тайны гибели Офелии. Пропустив через руку весь текст, я смею полагать, что при всех своих открытиях шекспироведение три с лишним века повторяет ошибки, сделанные провинциальными английскими трагиками еще во второй трети XVII в., когда после восемнадцатилетнего запрета театров Британия узнала о Шекспире.
Как был Садко-купец, богатый гость.
А прежде у Садка имущества не было:
Одни были гусельки яровчаты;
По пирам ходил-играл Садко.
Садка день не зовут на почестей пир,
Другой не зовут на почестен пир
И третий не зовут на почестен пир,
По том Садко соскучился.
Как пошел Садко к Ильмень-озеру,
Садился на бел-горюч камень
И начал играть в гусельки яровчаты.
Как тут-то в озере вода всколыбалася,
Тут-то Садко перепался,
Пошел прочь от озера во свой во Новгород.
Садка день не зовут на почестен пир,
Другой не зовут на почестен пир
И третий не зовут на почестен пир,
По том Садко соскучился.
Как пошел Садко к Ильмень-озеру,
Садился на бел-горюч камень
И начал играть в гусельки яровчаты.
Как тут-то в озере вода всколыбалася,
Тут-то Садко перепался,
Пошел прочь от озера во свой во Новгород.
Садка день не зовут на почестен пир,
Другой не зовут на почестен пир
И третий не зовут на почестен пир,
По том Садко соскучился.
Как пошел Садко к Ильмень-озеру,
Садился на бел-горюч камень
И начал играть в гусельки яровчаты.
Как тут-то в озере вода всколыбалася,
Показался царь морской,
Вышел со Ильмени со озера,
Сам говорил таковы слова:
- Ай же ты, Садхо новгородский!
Не знаю, чем буде тебя
За твои за утехи за великие,
За твою-то игру нежную:
Аль бессчетной золотой казной?
А не то ступай во Новгород
И ударь о велик заклад,
Заложи свою буйну голову
И выряжай с прочих купцов
Лавки товара красного
И спорь, что в Ильмень-озере
Есть рыба - золоты перья.
Как ударишь о велик заклад,
И поди свяжи шелковой невод
И приезжай ловить в Ильмень-озеро:
Дам три рыбины - золота перья.
Тогда ты, Садко, счастлив будешь!
Пошел Садко от Ильменя от озера,
Как приходил Садко во свой во Новгород,
Позвали Садка на почестен пир.
Как тут Садко новогородский
Стал играть в гусельки яровчаты;
Как тут стали Садка попаивать,
Стали Садку поднашивать,
Как тут-то Садко стал похвастывать:
- Ай же вы, купцы новогородские!
Как знаю чудо-чудное в Ильмень-озере:
А есть рыба - золоты перья в Ильмень-озере!
Как тут-то купцы новогородские
Говорят ему таковы слова:
- Не знаешь ты чуда-чудного,
Не может быть в Ильмень-озере рыбы - золоты перья.
- Ай же вы, купцы новогородские!
О чем же бьете со мной о велик заклад?
Ударим-ка о велик заклад:
Я заложу свою буйну голову,
А вы залагайте лавки товара красного.
Три купца повыкинулись,
Заложили по три лавки товара красного,
Как тут-то связали невод шелковой
И поехали ловить в Ильмень-озеро.
Закинули тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли рыбку - золоты перья;
Закинули другую тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли другую рыбку - золоты перья;
Третью закинули тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли третью рыбку - золоты перья.
Тут купцы новогородские
Отдали по три лавки товара красного.
Стал Садко поторговывать,
Стал получать барыши великие.
Во своих палатах белокаменных
Устроил Садко все по-небесному:
На небе солнце - и в палатах солнце,
На небе месяц - и в палатах месяц,
На небе звезды - и в палатах звезды.
Потом Садко-купец, богатый гость,
Зазвал к себе на почестен пир
Тыих мужиков новогородскиих
И тыих настоятелей новогородскиих:
Фому Назарьева и Луку Зиновьева.
Все на пиру наедалися,
Все на пиру напивалися,
Похвальбами все похвалялися.
Иной хвастает бессчетной золотой казной,
Другой хвастает силой-удачей молодецкою,
Который хвастает добрым конем,
Который хвастает славным отчеством.
Славным отчеством, молодым молодечеством,
Умный хвастает старым батюшком,
Безумный хвастает молодой женой.
Говорят настоятели новогородские:
- Все мы на пиру наедалися,
Все на почестном напивалися,
Похвальбами все похвалялися.
Что же у нас Садко ничем не похвастает?
Что у нас Садко ничем не похваляется?
Говорит Садко-купец, богатый гость:
- А чем мне, Садку, хвастаться,
Чем мне, Садку, пахвалятися?
У меня ль золота казна не тощится,