Музыка Моцарта подобна живописи Рафаэля. Это отмечал великий русский композитор Пётр Чайковский в переписке с фон Мекк. И действительно, своей филигранностью, изяществом, видимой чистотой эти два великих художника похожи друг на друга. И если взглянуть на творчество их взором духовным, мысли Чайковского найдут подтверждение, но в другом ракурсе. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал о «Мадонне» Рафаэля: «Мадонна Рафаэлева, это высочайшее произведение живописи, украшена очаровательным характером стыдливости. Когда является в девице стыдливость? Тогда, когда она начнет ощущать в себе назначение женщины. Таков характер "Херувимских" Бортнянского, таковы - характер "Есфири и Гофолии" Расина, характер "Подражания" Фомы Кемпийского, из них дышит утонченное сладострастие. Стыдливость - завеса греха, а не сияние святыни».
Думаю, нет такого поэта, который не задумывался бы над тем, как звучат его стихи. Не будем лукавить – многие из нас не возражали бы против переложения своих поэтических произведений на музыку. Некоторые поэты Клубочка могут такими фактами даже похвастаться. Мелодия стихотворения в сердце поэта всегда созвучна его настроению и переживаниям. Выдающийся музыкант и дирижёр Леопольд Стокольский писал об этом так: «Музыкант должен быть поэтом, а поэт музыкантом». Анна Ахматова (да простят поэтессе поднаторевшие в версификации и далекие от понимания настоящей поэзии бичеватели глагольных рифм) о музыке сказала еще более интересно...
