«Сегодня мы, например, не очень высокого или даже низкого мнения о богословии и церковной культуре XVIII века или о философии эпохи Просвещения, но в кантатах, "Страстях" и прелюдиях Баха мы видим последний взлет христианской культуры».
[Г. Гессе. «Игра в Бисер»]
Вступление.
Иоганн Себастьян Бах, как Пушкин и Гюго в литературе, как Рембрандт и Микеланджело в живописи, как Тарковский и Эйзенштейн в кинематографе, как Мейерхольд и Станиславский в театре – был не просто великим композитором и выдающейся личностью. Иоганн Себастьян Бах – отдельная веха в истории музыки. Иоганн Себастьян Бах – гений, которого хватило бы на десяток других гениев, человек, который выступил в истории мировой музыки как целое течение, отдельное направление, новый этап. Если бы великий пожар уничтожил всю музыку на свете, но каким-то чудом пощадил сочинения Баха – можно было бы с уверенностью сказать, что музыка сохранена, ведь это был композитор, вобравший в себя и переосмысливший весь опыт европейской, а может быть, и мировой музыкальной культуры. Говоря сухим языком,
«Он обобщил достижения музыкального искусства периода барокко»
[А. Швейцер. Иоганн Себастьян Бах. Гл. 1. Истоки Баховского искусства.]
Далёкого от классической музыки человека может заинтересовать следующий факт: газета «The New York Times» поставила Баха на первое место среди десяти лучших композиторов всех времён и народов.
— Пет, не Я утром играла с солнечным зайчиком. Он прыгал с капельки росы на листок, с листка на цветок, с цветка на траву. Он прыгал и звучал то чуть повыше, то чуть пониже. А я звучу всегда одинаково и не смогла петь его песенку нота До.
— Маэстро Скрипичный ключ велел каждой из нас изображать звук только одной высоты, — пропищала нота Си
— Он велел мне всегда сидеть на одном месте в нотном станс. Нельзя повыше подняться или пониже спуститься. Это так скучно, — вздохнула нотка Ре.
— Да, нам скучно и трудно сидеть неподвижно! — зашумели остальные ноты.
— Значит, это я во всем виноват? — хитро улыбаясь, спросил маэстро Скрипичный ключ и достал из кармана множество забавных значков.
— Ой, что это? — заволновались нотки.
— Это три чудесных медальончика: Диез, Бемоль и Бекар. Каждая из вас получит такие медальончики. Когда захотите подняться вверх на полтона, украсьте себя Диезом. Захотите спуститься вниз на полтона, украсьте себя Бемолем; а чтобы вернуться обратно, используйте Бекар, — объяснил добродушно Скрипичный ключ.
Потки разобрали все медальончики и принялись их разглядывать.
— Смотрите, Диез похож на лесенку, значит, по нему можно подняться на полтона вверх, как по лесенке, — объявила нота Ля.
— А Бемоль похож на парашют, значит, на нем можно спуститься на полтона вниз, как на парашюте, — обрадовалась нота Соль.
Потки развеселились и тут же начали украшать себя, пищать, толкаться, свистеть. Поднялся ужасный шум.
— Потки, нельзя использовать Диез, Бемоль и Бекар просто так, — остановил их маэстро. — Они нужны вам, чтобы вы могли красиво и слаженно звучать.
— Да, полетели к солнышку, мы споем искристую песенку солнышка, — весело защебетали нотки и отправились на прогулку вместе с мальчиком. Мальчик бегал по лугу наперегонки с солнечными зайчиками, а нотки летали и кружились вместе с ними. Они сверкали в солнечных лучах и пели слаженно, радостно и красиво. Солнечные зайчики прыгали с капелек росы на листочки, с листочков на цветочки, с цветочков на травинки: вверх, вниз, вверх, вниз. Он прыгали и звучали то на полтона выше, то на полтона ниже. Потки доставали свои чудесные медальончики Диез, Бемоль и Бекар и пели вместе с солнечными зайчиками: то повыше, то пониже.
Вечером маэстро Скрипичный ключ ноткам записать песенку солнышка в нотную тетрадь, и у мальчика появилась еще одна звонкая мелодия.
Яр Булавин
«Сегодня мы, например, не очень высокого или даже низкого мнения о богословии и церковной культуре XVIII века или о философии эпохи Просвещения, но в кантатах, "Страстях" и прелюдиях Баха мы видим последний взлет христианской культуры».
[Г. Гессе. «Игра в Бисер»]
Вступление.
Иоганн Себастьян Бах, как Пушкин и Гюго в литературе, как Рембрандт и Микеланджело в живописи, как Тарковский и Эйзенштейн в кинематографе, как Мейерхольд и Станиславский в театре – был не просто великим композитором и выдающейся личностью. Иоганн Себастьян Бах – отдельная веха в истории музыки. Иоганн Себастьян Бах – гений, которого хватило бы на десяток других гениев, человек, который выступил в истории мировой музыки как целое течение, отдельное направление, новый этап. Если бы великий пожар уничтожил всю музыку на свете, но каким-то чудом пощадил сочинения Баха – можно было бы с уверенностью сказать, что музыка сохранена, ведь это был композитор, вобравший в себя и переосмысливший весь опыт европейской, а может быть, и мировой музыкальной культуры. Говоря сухим языком,
«Он обобщил достижения музыкального искусства периода барокко»
[А. Швейцер. Иоганн Себастьян Бах. Гл. 1. Истоки Баховского искусства.]
Далёкого от классической музыки человека может заинтересовать следующий факт: газета «The New York Times» поставила Баха на первое место среди десяти лучших композиторов всех времён и народов.
Как нотки себя украшали
Когда мальчик проснулся на следующий день, ярко светило солнышко.
— Ура, сегодня мне можно погулять, и мы с нотками запишем песенку солнышка, — обрадовался мальчик.
Он быстро собрался на прогулку, но увидел, что грустные нотки не хотят никуда лететь.
— Что случилось? — удивился мальчик. — Вам не нравится солнышко?
Нотки молчали, а маэстро Скрипичный ключ встрсво-жснно объяснил:
— Эти непоседы уже успели утром полетать и поиграть с солнечными лучами, а потом вернулись и с тех пор сидят грустные и молчат.
— Потки расскажите, что случилось, — попросил мальчик. — Маэстро Скрипичный ключ вам
— Пет, не Я утром играла с солнечным зайчиком. Он прыгал с капельки росы на листок, с листка на цветок, с цветка на траву. Он прыгал и звучал то чуть повыше, то чуть пониже. А я звучу всегда одинаково и не смогла петь его песенку нота До.
— Маэстро Скрипичный ключ велел каждой из нас изображать звук только одной высоты, — пропищала нота Си
— Он велел мне всегда сидеть на одном месте в нотном станс. Нельзя повыше подняться или пониже спуститься. Это так скучно, — вздохнула нотка Ре.
— Да, нам скучно и трудно сидеть неподвижно! — зашумели остальные ноты.
— Значит, это я во всем виноват? — хитро улыбаясь, спросил маэстро Скрипичный ключ и достал из кармана множество забавных значков.
— Ой, что это? — заволновались нотки.
— Это три чудесных медальончика: Диез, Бемоль и Бекар. Каждая из вас получит такие медальончики. Когда захотите подняться вверх на полтона, украсьте себя Диезом. Захотите спуститься вниз на полтона, украсьте себя Бемолем; а чтобы вернуться обратно, используйте Бекар, — объяснил добродушно Скрипичный ключ.
Потки разобрали все медальончики и принялись их разглядывать.
— Смотрите, Диез похож на лесенку, значит, по нему можно подняться на полтона вверх, как по лесенке, — объявила нота Ля.
— А Бемоль похож на парашют, значит, на нем можно спуститься на полтона вниз, как на парашюте, — обрадовалась нота Соль.
Потки развеселились и тут же начали украшать себя, пищать, толкаться, свистеть. Поднялся ужасный шум.
— Потки, нельзя использовать Диез, Бемоль и Бекар просто так, — остановил их маэстро. — Они нужны вам, чтобы вы могли красиво и слаженно звучать.
— Да, полетели к солнышку, мы споем искристую песенку солнышка, — весело защебетали нотки и отправились на прогулку вместе с мальчиком.
Мальчик бегал по лугу наперегонки с солнечными зайчиками, а нотки летали и кружились вместе с ними. Они сверкали в солнечных лучах и пели слаженно, радостно и красиво. Солнечные зайчики прыгали с капелек росы на листочки, с листочков на цветочки, с цветочков на травинки: вверх, вниз, вверх, вниз. Он прыгали и звучали то на полтона выше, то на полтона ниже. Потки доставали свои чудесные медальончики Диез, Бемоль и Бекар и пели вместе с солнечными зайчиками: то повыше, то пониже.
Вечером маэстро Скрипичный ключ ноткам записать песенку солнышка в нотную тетрадь, и у мальчика появилась еще одна звонкая мелодия.