В таком употреблении слова в понятие вагантов войдут такие социально разнородные и неопределённые группы, как французские жонглёры (jongleur, jogleor — от латинского joculator — «шутник»), немецкие шпильманы (Spielmann), английские менестрели (minstral — от латинского ministerialis — «слуга») и т. д. Однако обычно слово «ваганты» применяется в более узком смысле для обозначения бродячих поэтов, пользовавшихся в своём творчестве исключительно, или во всяком случае преимущественно, латинским языком — международным сословным языком духовенства. Первыми вагантами и были клирики, жившие вне своего прихода или вообще не занимавшие определённой церковной должности; со временем ваганты стали пополняться школьными студенческими товариществами, переходившими из одного университета в другой, как лишь позднее — уже в эпоху ослабления собственно поэзии вагантов — в эту группу начинают вливаться представители других сословий, в частности, городского.
Социальным составом этой группы определяются и формы и содержание поэзии вагантов. В формах своей лирической и дидактической поэзии ваганты тесно связаны картинами каролингской эпохи, в которой в разрозненном виде представлены все элементы вагантской формы (тоническое стихосложение, рифмы, лексика, стилистические украшения), а через неё — с латинской поэзией раннего христианства и античного мира. Для любовной лирики вагантов особенно велико значение Овидия («Наука любви» и другие произведения).
Влияние античной поэзии сказывается не только в мифологических аксессуарах (Венера, Амур, Купидоны, иногда даже нимфы и сатиры), которыми ваганты любили украшать свои произведения, и в именах действующих лиц (Флора, Филлида и т. п.), они любят слушать песни птиц, но и в концепции любви и образе возлюбленной, совершенно лишённых столь типичных для куртуазной лирики реминисценций феодальных отношений (куртуазное служение даме) и проникнутых чисто земной радостью плотского наслаждения; описание нагого тела (интересна мотивировка в одной из песен — подсмотренное купанье) более свойственно вагантской поэзии, чем лирике трубадуров и миннезингеров (см. Вальтер фон дер Фогельвейде).
Можно установить реминисценции античной поэзии и в описаниях и символике природы у вагантов, которые по яркости красок часто превосходят весенние зачины куртуазной лирики; с другой стороны, в символике природы у вагантов много совпадений с народной песней, бесспорно влиявшей на их поэзию. С мотивами любви в лирике вагантов соприкасается мотив вина и пьянства; из жанра застольных песен вагантов впоследствии сложились многочисленные студенческие песни: «Meum est propositum» (соч. «Архипииты» XII век), «Gaudeamus igitur», и другие.
В таком употреблении слова в понятие вагантов войдут такие социально разнородные и неопределённые группы, как французские жонглёры (jongleur, jogleor — от латинского joculator — «шутник»), немецкие шпильманы (Spielmann), английские менестрели (minstral — от латинского ministerialis — «слуга») и т. д. Однако обычно слово «ваганты» применяется в более узком смысле для обозначения бродячих поэтов, пользовавшихся в своём творчестве исключительно, или во всяком случае преимущественно, латинским языком — международным сословным языком духовенства. Первыми вагантами и были клирики, жившие вне своего прихода или вообще не занимавшие определённой церковной должности; со временем ваганты стали пополняться школьными студенческими товариществами, переходившими из одного университета в другой, как лишь позднее — уже в эпоху ослабления собственно поэзии вагантов — в эту группу начинают вливаться представители других сословий, в частности, городского.
Социальным составом этой группы определяются и формы и содержание поэзии вагантов. В формах своей лирической и дидактической поэзии ваганты тесно связаны картинами каролингской эпохи, в которой в разрозненном виде представлены все элементы вагантской формы (тоническое стихосложение, рифмы, лексика, стилистические украшения), а через неё — с латинской поэзией раннего христианства и античного мира. Для любовной лирики вагантов особенно велико значение Овидия («Наука любви» и другие произведения).
Влияние античной поэзии сказывается не только в мифологических аксессуарах (Венера, Амур, Купидоны, иногда даже нимфы и сатиры), которыми ваганты любили украшать свои произведения, и в именах действующих лиц (Флора, Филлида и т. п.), они любят слушать песни птиц, но и в концепции любви и образе возлюбленной, совершенно лишённых столь типичных для куртуазной лирики реминисценций феодальных отношений (куртуазное служение даме) и проникнутых чисто земной радостью плотского наслаждения; описание нагого тела (интересна мотивировка в одной из песен — подсмотренное купанье) более свойственно вагантской поэзии, чем лирике трубадуров и миннезингеров (см. Вальтер фон дер Фогельвейде).
Можно установить реминисценции античной поэзии и в описаниях и символике природы у вагантов, которые по яркости красок часто превосходят весенние зачины куртуазной лирики; с другой стороны, в символике природы у вагантов много совпадений с народной песней, бесспорно влиявшей на их поэзию. С мотивами любви в лирике вагантов соприкасается мотив вина и пьянства; из жанра застольных песен вагантов впоследствии сложились многочисленные студенческие песни: «Meum est propositum» (соч. «Архипииты» XII век), «Gaudeamus igitur», и другие.
ответ: До-бемоль мажор — ля-бемоль минор (7 знаков бемолей).
Соль-бемоль мажор — ми-бемоль минор (6 знаков бемолей).
Ре-бемоль мажор — си-бемоль минор (5 знаков бемолей).
Ля-бемоль мажор — фа минор (4 знака бемоля).
Ми-бемоль мажор — до минор (3 знака бемоля).
Си-бемоль мажор — соль минор (2 знака бемоля).
Фа мажор — ре минор (1 знак бемоль).
До мажор — ля минор (нет знаков).
Соль мажор — ми минор (1 знак диез).
Ре мажор — си минор (2 знака диеза).
Ля мажор — фа-диез минор (3 знака диеза).
Ми мажор — до-диез минор (4 знака диеза).
Си мажор — соль-диез минор (5 знаков диезов).
Фа-диез мажор — ре-диез минор (6 знаков диезов).
До-диез мажор — ля-диез минор (7 знаков диезов).
Объяснение: