22 июня 1941 года Дмитрий Дмитриевич собирался пойти на футбольный матч. По радио сообщили — началась война. И с этого момента помыслы композитора были направлены к одной цели — сделать все, что в его силах, во имя победы над врагом.
«До этих дней я знал лишь мирный труд. Нынче я готов взять в руки оружие! Я знаю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации — однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна. Но я знаю, что человечество от гибели можно только сражаясь». Эти слова Шостаковича были напечатаны 5 июля в «Ленинградской правде». И они не были лишь словами. В день начала войны знаменитый композитор по чтобы его взяли добровольцем в Красную Армию. Ему отказали. Он вступил в Народное ополчение. Он хотел сражаться.
Вместе с консерваторскими педагогами и студентами Шостакович выезжал за город на строительство оборонительных сооружений. Вошел в пожарную команду и дежурил на крыше консерватории. Не только у нас, но и за пределами нашей страны стала впоследствии известна фотография Шостаковича в пожарном одеянии, в пожарной каске, опоясанного ремнями. Он стоит на боевом посту. Другое фото — Шостакович направляет куда-то вниз струю воды из шланга (оба снимка сделаны 29 июля 1941 года). Он участвовал в учебных занятиях, дежурил во время воздушных тревог. Случайно повстречавшийся с Шостаковичем Михаил Зощенко отметил: «Удивительно смотреть на композитора. Первое впечатление — слабости и бес чрезвычайно обманчиво. За тонкими чертами лица — мужество, сила и большая, непреклонная воля»
Рядом с этим высказыванием хочется привести другое, относящееся к более позднему времени. Ольга Берггольц рассказывала по радио о первом исполнении в Москве Седьмой симфонии, о том, как вышел на вызовы автор. «Народ, пришедший слушать «Ленинградскую симфонию», встал и стоя рукоплескал композитору, сыну и защитнику Ленинграда. А я глядела на него, маленького, хрупкого, в больших очках, и думала: «Этот человек сильнее Гитлера».
ответ:Ромео и Джульетта" Чайковского - это первое обращение композитора к творческому наследию великого английского драматурга. Примечательно, что увертюра "Ромео и Джульетта" не только открывает шекспировскую линию в творчестве Чайковского, но и является началом целой серии творческих замыслов композитора на этот сюжет. Причем, если увертюра была создана в самом начале его творческого пути, то последним обращением к этой трагедии Шекспира была попытка Чайковского написать оперу в последний год его жизни. Результатом чего остался эскиз дуэта "Ромео и Джульетты", завершенный С. И. Танеевым.
Сочинения Шекспира получили в России широкое распространение, его пьесы ставились в столичных и провинциальных театрах, неоднократно переводились на русский язык (Н. И. Гнедич, М. П. Вронченко, Н. А. Полевой, А. И. Кронеберг, А. В. Дружинин, А. А. Григорьева, П. И. Вейнберг и др.). Создания Шекспира явились первоисточником множества музыкальных интерпретаций. Чайковский отлично знал шекспировское творчество, восторженно отзывался о многих произведениях драматурга ("Ромео и Джульетта", "Сон в летнюю ночь", "Генрих IV" и др.), смотрел их в русских и зарубежных театрах, цитировал в письмах афористичные формулы из них, относил Шекспира к величайшим проявлениям человеческого гения, ставя его в один ряд с Гомером, Данте, Рафаэлем, В. А. Моцартом, Л. Бетховеном, А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем и др.
В библиотеке Чайковского было представлено Полное собрание драматических произведений Шекспира в переводах русских писателей, а также издания отдельных произведений; в разных книгах имеются пометки композитора. Приступая к изучению английского языка, он подчеркивал: "... прочесть Шекспира, Диккенса, Теккерея в подлиннике - это будет услада моей стареющейся жизни" .
С музыкальной точки зрения его больше всего влекла "Ромео и Джульетта" (1595)
Особенностью появления этого сюжета в композиторской судьбе Чайковского является тот факт, что он появился в поле зрения Петра Ильича по предложению композитора М. А. Балакирева, который достаточно настойчиво уговаривал Чайковского написать на него симфоническое произведение. Он разработал программу и даже предложил план изложения музыкального материала. Парадокс заключался в том, что предложенный или, точнее сказать, навязанный извне сюжет стал для Чайковского сюжетом на всю жизнь.
ответ:Глава IV
В ОГНЕ ВОИНЫ
22 июня 1941 года Дмитрий Дмитриевич собирался пойти на футбольный матч. По радио сообщили — началась война. И с этого момента помыслы композитора были направлены к одной цели — сделать все, что в его силах, во имя победы над врагом.
«До этих дней я знал лишь мирный труд. Нынче я готов взять в руки оружие! Я знаю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации — однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна. Но я знаю, что человечество от гибели можно только сражаясь». Эти слова Шостаковича были напечатаны 5 июля в «Ленинградской правде». И они не были лишь словами. В день начала войны знаменитый композитор по чтобы его взяли добровольцем в Красную Армию. Ему отказали. Он вступил в Народное ополчение. Он хотел сражаться.
Вместе с консерваторскими педагогами и студентами Шостакович выезжал за город на строительство оборонительных сооружений. Вошел в пожарную команду и дежурил на крыше консерватории. Не только у нас, но и за пределами нашей страны стала впоследствии известна фотография Шостаковича в пожарном одеянии, в пожарной каске, опоясанного ремнями. Он стоит на боевом посту. Другое фото — Шостакович направляет куда-то вниз струю воды из шланга (оба снимка сделаны 29 июля 1941 года). Он участвовал в учебных занятиях, дежурил во время воздушных тревог. Случайно повстречавшийся с Шостаковичем Михаил Зощенко отметил: «Удивительно смотреть на композитора. Первое впечатление — слабости и бес чрезвычайно обманчиво. За тонкими чертами лица — мужество, сила и большая, непреклонная воля»
Рядом с этим высказыванием хочется привести другое, относящееся к более позднему времени. Ольга Берггольц рассказывала по радио о первом исполнении в Москве Седьмой симфонии, о том, как вышел на вызовы автор. «Народ, пришедший слушать «Ленинградскую симфонию», встал и стоя рукоплескал композитору, сыну и защитнику Ленинграда. А я глядела на него, маленького, хрупкого, в больших очках, и думала: «Этот человек сильнее Гитлера».
Объяснение:
ответ:Ромео и Джульетта" Чайковского - это первое обращение композитора к творческому наследию великого английского драматурга. Примечательно, что увертюра "Ромео и Джульетта" не только открывает шекспировскую линию в творчестве Чайковского, но и является началом целой серии творческих замыслов композитора на этот сюжет. Причем, если увертюра была создана в самом начале его творческого пути, то последним обращением к этой трагедии Шекспира была попытка Чайковского написать оперу в последний год его жизни. Результатом чего остался эскиз дуэта "Ромео и Джульетты", завершенный С. И. Танеевым.
Сочинения Шекспира получили в России широкое распространение, его пьесы ставились в столичных и провинциальных театрах, неоднократно переводились на русский язык (Н. И. Гнедич, М. П. Вронченко, Н. А. Полевой, А. И. Кронеберг, А. В. Дружинин, А. А. Григорьева, П. И. Вейнберг и др.). Создания Шекспира явились первоисточником множества музыкальных интерпретаций. Чайковский отлично знал шекспировское творчество, восторженно отзывался о многих произведениях драматурга ("Ромео и Джульетта", "Сон в летнюю ночь", "Генрих IV" и др.), смотрел их в русских и зарубежных театрах, цитировал в письмах афористичные формулы из них, относил Шекспира к величайшим проявлениям человеческого гения, ставя его в один ряд с Гомером, Данте, Рафаэлем, В. А. Моцартом, Л. Бетховеном, А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем и др.
В библиотеке Чайковского было представлено Полное собрание драматических произведений Шекспира в переводах русских писателей, а также издания отдельных произведений; в разных книгах имеются пометки композитора. Приступая к изучению английского языка, он подчеркивал: "... прочесть Шекспира, Диккенса, Теккерея в подлиннике - это будет услада моей стареющейся жизни" .
С музыкальной точки зрения его больше всего влекла "Ромео и Джульетта" (1595)
Особенностью появления этого сюжета в композиторской судьбе Чайковского является тот факт, что он появился в поле зрения Петра Ильича по предложению композитора М. А. Балакирева, который достаточно настойчиво уговаривал Чайковского написать на него симфоническое произведение. Он разработал программу и даже предложил план изложения музыкального материала. Парадокс заключался в том, что предложенный или, точнее сказать, навязанный извне сюжет стал для Чайковского сюжетом на всю жизнь.
Объяснение: