ответ: Восьмую симфонию фа-мажор Бетховен создавал параллельно с Седьмой (1812), как будто на своей, «бетховенской» территории учреждая «гайдновский» анклав. В Восьмой Бетховен иронически смотрит на себя глазами старшего коллеги, не озабоченного философскими проблемами, и, со своей стороны, -на родоначальника Венской школы. Композитор создает пародию на «нормальную» классическую симфонию, — пародию, в которой, однако, слышна невозмутимая естественность пародируемой нормы. Раздутые, как флюсы, виртуозные каденции разделов во второй части шулерски-ловким структурным приемом укладываются в пропорции формы. Композитору как бы жаль, что он не остался там, где писание симфоний было прекрасным ремеслом, данью блаженному «созвучию» (буквальный перевод слова «симфония»), а не служением человечеству и будущему. Но в то же время композитор смеется над музыкой, довольствующейся прекрасным ремеслом и блаженным созвучием. Во всяком случае, как замечено немецким музыковедом, в западных концертных афишах, в которых симфонии объявляются по тональностям, а не по номерам, под « Symphony in Fa-major» Бетховена подразумевают Шестую, хотя Восьмая написана в той же тональности. Тем самым как бы молчаливо признается ее нетипичность для творчества Бетховена. »
Limon.KG - Один друг рассказал мне забавный случай. Однажды он с сыном, студентом, проезжал бульвар Эркиндик (ранее проспект Дзержинского). Сын что-то рассказывая, упомянул слово «Держинка». (Кто не знает сообщаем, так молодежь с советских времен называет район бульвара) Неожиданно отец спросил сына: «Почему район называют Держинкой?» Сын, недолго думая, ответил: «Потому что на этом районе жил Феликс Кулов и «держал» этот район». Мы долго смеялись над этим, но потом признались себе, грустно, что наша молодежь может настолько не интересоваться историей своего города.
ответ: Восьмую симфонию фа-мажор Бетховен создавал параллельно с Седьмой (1812), как будто на своей, «бетховенской» территории учреждая «гайдновский» анклав. В Восьмой Бетховен иронически смотрит на себя глазами старшего коллеги, не озабоченного философскими проблемами, и, со своей стороны, -на родоначальника Венской школы. Композитор создает пародию на «нормальную» классическую симфонию, — пародию, в которой, однако, слышна невозмутимая естественность пародируемой нормы. Раздутые, как флюсы, виртуозные каденции разделов во второй части шулерски-ловким структурным приемом укладываются в пропорции формы. Композитору как бы жаль, что он не остался там, где писание симфоний было прекрасным ремеслом, данью блаженному «созвучию» (буквальный перевод слова «симфония»), а не служением человечеству и будущему. Но в то же время композитор смеется над музыкой, довольствующейся прекрасным ремеслом и блаженным созвучием. Во всяком случае, как замечено немецким музыковедом, в западных концертных афишах, в которых симфонии объявляются по тональностям, а не по номерам, под « Symphony in Fa-major» Бетховена подразумевают Шестую, хотя Восьмая написана в той же тональности. Тем самым как бы молчаливо признается ее нетипичность для творчества Бетховена. »
Объяснение: потому что да
Объяснение:
Limon.KG - Один друг рассказал мне забавный случай. Однажды он с сыном, студентом, проезжал бульвар Эркиндик (ранее проспект Дзержинского). Сын что-то рассказывая, упомянул слово «Держинка». (Кто не знает сообщаем, так молодежь с советских времен называет район бульвара) Неожиданно отец спросил сына: «Почему район называют Держинкой?» Сын, недолго думая, ответил: «Потому что на этом районе жил Феликс Кулов и «держал» этот район». Мы долго смеялись над этим, но потом признались себе, грустно, что наша молодежь может настолько не интересоваться историей своего города.
(нашла в интернете с ответом не уверенна)