№ 1, «Интродукция и королевский марш льва», состоит из двух разделов. Первый сразу же настраивает на комический лад: струнные словно с трудом раскачиваются перед расходящимся фортепианным глиссандо по всей клавиатуре. Во втором разделе собраны самые тривиальные маршевые обороты, ритмические и мелодические. Гармония не меняется на протяжении многих тактов, а примитивная тема струнных в унисон неоднократно повторяется. Зато в середине в стремительных октавах рояля и хроматических пассажах виолончели и контрабаса слышатся настоящие раскаты львиного рыка.
№ 2, «Курицы и петухи», строится на звукоподражании, излюбленном еще французскими клавесинистами конца XVII — первой половины XVIII веков. Но если Рамо кудахтанье своей «Курицы» передал средствами клавесина, то у Сен- Санса перекликаются фортепиано (пианист играет одной правой рукой) и две скрипки, к которым позднее присоединяются альт и кларнет.
В № 3 предстают «Куланы — животные быстрые». Это технический этюд для двух солирующих фортепиано в стремительном темпе Presto furioso (неистово).
№ 4, «Черепахи», контрастен предыдущему. На редкость медлительные животные охарактеризованы одним из самых залихватских танцев, возникших в Париже в середине XIX века: в темпе величественного анданте струнный квинтет под фортепианный аккомпанемент интонирует канкан из оперетты Оффенбаха «Орфей в аду».
№ 5, «Слон», использует сходный пародийный прием. Здесь фортепиано сопровождает соло контрабаса: самый низкий инструмент оркестра, тяжеловесный и малоподвижный, играет вальс в темпе Allegretto pomposo (пышно, торжественно). При этом в центре возникает вальсовая мелодия из «Балета сильфов» —контрабас изображает духов воздуха, навевающих волшебные сны герою «Осуждения Фауста» Берлиоза.
В № 6, «Кенгуру», прыжки экзотических австралийских животных переданы аккордами стаккато словно соревнующихся друг с другом двух солирующих фортепиано.
№ 7, «Аквариум», рисует безмолвный подводный мир. Плавно струятся переливающиеся пассажи двух фортепиано, звучащих на левой педали; тихо повторяются отрывистые звуки стеклянной гармоники, флейты, струнных (без контрабаса) с сурдинами.
№ 8, «Персонаж с длинными ушами», почти так же краток, как № 6. Но теперь вместо двух фортепиано звучат две скрипки, и их скачки на огромные интервалы в свободном темпе подражают крику осла.
№ 9, «Кукушка в глубине леса», вновь основан на звукоподражании, но совершенно иного склада. Кукует кларнет, расположенный за кулисами, а притихший лес воплощен в красочных аккордах двух фортепиано, приглушенно звучащих на левой педали.
В № 10, «Птичнике», солирует другой деревянный инструмент — флейта, словно исполняющая виртуозный концерт в сопровождении струнных. Ее грациозный щебет сливается с звонкими трелями двух фортепиано.
№ 11, «Пианисты», представляет еще один вид упрямых и довольно тупых животных. Они усердно и громко повторяют гаммы в 4 руки, а в конце трудятся над упражнением в терциях. Квинтет струнных всячески поддерживает их старания. В примечании к партитуре французские издатели поясняют, что исполнители должны имитировать неловкую игру начинающего.
Образы киномузыки Ромео и Джульетта в кино 20 века. На протяжении ХХ в кино было создано огромное количество произведений на основе трагедии Шекспира "Ромео и Джульетта". Несколько десятков фильмов, мюзиклы, песни. Даже удивительно насколько это оказался популярный сюжет. Самый первый фильм появился в 1900 году во Франции (реж. Клеман Морис). Тогда ещё не существовало звука в кино, и нам остаётся только воображать - какими нмелодиями тапёры иллюстрировали происходящее на экране действие. За первую четверть ХХ века было создано около десяти фильмов, что неудивительно, так как сильные страсти и яркие события этого сюжета хорошо подходят для экзальтированного стиля немого кино. А в 1936 году появилась первая озвученная экранизация этой трагедии. Режиссёром стал Джордж Кьюкор, а композитором - Герберт Стотхарт. Примечательно, что создатели не смогли обойтись без музыки Чайковского из одноименной увертюры-фантазии. С повсеместным распространением аппаратуры для демонстрации звукового кино этот прекрасный сюжет стал обрастать композиторскими работами. Разумеется, в тех случаях, когда речь шла о костюмном историческом фильме, "по-честному" представляющем произведение Шекспира, все композиторы старались по-своему выразить юность и чистоту Джульетты, пылкость и нежность Ромео, воинственность Тибальда и доброту Лоренцо. В 1938 году Прокофьев написал свой знаменитейший балет. И за полвека разные люди в разных странах сняли шесть (!) фильмов-балетов с его музыкой. 1954 - СССР, режиссёры Лев Арнштам и Леонид Лавровский, в главной роли - Галина Уланова. 1966 - Великобритания, реж. Пауль Циннер, в главной роли - Рудольф Нуриев. 1976 - США, реж. Джон Вернон, в главных партиях Михаил Лавровский и Наталья Бессмертнова (опять русские танцоры!). 1982 - Италия, в главной роли снова Рудольф Нуриев (!). Также были сняты фильмы в 1984, совместное производство США и Великобритании и в 2000 в Италии (зачтём это тоже в ХХ век, так как съёмочный период фильмов обычно длиннее, чем год). Музыка Прокофьева входит в число величайших балетных шедевров. Она не просто прекрасна, но и очень известна. Один из самых знаменитых номеров - Танец рыцарей. Думаю, эту музыку распознают как знакомую даже те, кто не знает чья она и откуда. И связано это не только с тем, что она часто звучала в кино, а с удивительным попаданием композитора в очень точное пересечение средневекового духа, современного музыкального языка, "русскости" Прокофьева вообще и его индивидуального стиля в частности. Также очень известна ария Джульетты (она же - вальс Джульетты) из оперы Шарля Гуно "Ромео и Джульетта". Каким же образом это связано с темой данного сообщения? Дело в том, что по его опере были сняты два фильма в ХХ веке - 1982, Франция, реж. Ив-Андре Юбер; 1994, Великобритания, реж. Брайан Лардж - и один в ХXI веке в Канаде. Музыка оперы хорошо выражает типичный оперный стиль поза века, но на кинокадры она ложится не как нафталиновый набор известных гармонических оборотов, а как полнокровная, живая ткань повествования тронуть слушателя любого века. Один из самых знаменитых фильмов на этот сюжет снял в 1968 году Франко Дзеффирелли. А композитор Нино Рота создал великолепный саундтрек к этому кино тема "The time for us" - не только одна из самых прекрасных мелодий Нино Роты, но и одна из жемчужин кинематографа вообще. Помимо фильмов в стилистике исторического костюмного кино было снято немало других, в которых и костюмы у героев выглядят иначе, да и зовут их по-другому, но, тем не менее, это разные ипостаси всё той же истории. Не останавливаясь подробно на известном советском фильме "Вам и не снилось", следует непременно упомянуть "Вестсайдскую историю" Леонарда Бернстайна. Джазовые гармонии, неожиданные интонации этого мюзикла завоевали слушательскую аудиторию, а композиция "Америка" с её характерным ритмом (3-3-2-2-2 восьмых) стала чуть ли не неофициальным гимном этой страны. Да, поистине удивительно - сколько обликов принимают образы трагедии Шекспира. Я думаю, что в будущем появился ещё много фильмов, постановок и новых трактовок этого бессмертного сюжета.
№ 1, «Интродукция и королевский марш льва», состоит из двух разделов. Первый сразу же настраивает на комический лад: струнные словно с трудом раскачиваются перед расходящимся фортепианным глиссандо по всей клавиатуре. Во втором разделе собраны самые тривиальные маршевые обороты, ритмические и мелодические. Гармония не меняется на протяжении многих тактов, а примитивная тема струнных в унисон неоднократно повторяется. Зато в середине в стремительных октавах рояля и хроматических пассажах виолончели и контрабаса слышатся настоящие раскаты львиного рыка.
№ 2, «Курицы и петухи», строится на звукоподражании, излюбленном еще французскими клавесинистами конца XVII — первой половины XVIII веков. Но если Рамо кудахтанье своей «Курицы» передал средствами клавесина, то у Сен- Санса перекликаются фортепиано (пианист играет одной правой рукой) и две скрипки, к которым позднее присоединяются альт и кларнет.
В № 3 предстают «Куланы — животные быстрые». Это технический этюд для двух солирующих фортепиано в стремительном темпе Presto furioso (неистово).
№ 4, «Черепахи», контрастен предыдущему. На редкость медлительные животные охарактеризованы одним из самых залихватских танцев, возникших в Париже в середине XIX века: в темпе величественного анданте струнный квинтет под фортепианный аккомпанемент интонирует канкан из оперетты Оффенбаха «Орфей в аду».
№ 5, «Слон», использует сходный пародийный прием. Здесь фортепиано сопровождает соло контрабаса: самый низкий инструмент оркестра, тяжеловесный и малоподвижный, играет вальс в темпе Allegretto pomposo (пышно, торжественно). При этом в центре возникает вальсовая мелодия из «Балета сильфов» —контрабас изображает духов воздуха, навевающих волшебные сны герою «Осуждения Фауста» Берлиоза.
В № 6, «Кенгуру», прыжки экзотических австралийских животных переданы аккордами стаккато словно соревнующихся друг с другом двух солирующих фортепиано.
№ 7, «Аквариум», рисует безмолвный подводный мир. Плавно струятся переливающиеся пассажи двух фортепиано, звучащих на левой педали; тихо повторяются отрывистые звуки стеклянной гармоники, флейты, струнных (без контрабаса) с сурдинами.
№ 8, «Персонаж с длинными ушами», почти так же краток, как № 6. Но теперь вместо двух фортепиано звучат две скрипки, и их скачки на огромные интервалы в свободном темпе подражают крику осла.
№ 9, «Кукушка в глубине леса», вновь основан на звукоподражании, но совершенно иного склада. Кукует кларнет, расположенный за кулисами, а притихший лес воплощен в красочных аккордах двух фортепиано, приглушенно звучащих на левой педали.
В № 10, «Птичнике», солирует другой деревянный инструмент — флейта, словно исполняющая виртуозный концерт в сопровождении струнных. Ее грациозный щебет сливается с звонкими трелями двух фортепиано.
№ 11, «Пианисты», представляет еще один вид упрямых и довольно тупых животных. Они усердно и громко повторяют гаммы в 4 руки, а в конце трудятся над упражнением в терциях. Квинтет струнных всячески поддерживает их старания. В примечании к партитуре французские издатели поясняют, что исполнители должны имитировать неловкую игру начинающего.