Он вошел в искусство как дерзкий ниспровергатель обветшалых канонов позднеромантического искусства с его изысканной утонченностью. Своеобразно развивая традиции М. Мусоргского, А. Бородина, Прокофьев внес в музыку необузданную энергию, натиск, динамизм, свежесть первозданных сил, воспринятых как «варварство». Музыка Прокофьева перекликается с новациями других русских музыкантов, поэтов, живописцев, деятелей театра. «Сергей Сергеевич играет на самых нежных нервах Владимира Владимировича», — отозвался В. Маяковский об одном из исполнений Прокофьева.
Яркость, пестрота, повышенная экспрессия типичны для стиля зарубежного пятнадцатилетия. Это брызжущая весельем, задором опера «Любовь к трем апельсинам» по сказке К. Гоцци («бокал шампанского», по определению А. Луначарского); великолепный Третий концерт с его бодрым моторным напором, оттеняемым чудесным свирельным напевом начала проникновенным лиризмом одной из вариаций напряженность сильных эмоций «Огненного ангела» (по роману В. Брюсова. Стиль периода 30-40-х гг. отмечен свойственным зрелости мудрым самоограничением в сочетании с глубиной и национальной почвенностью художественных концепций. Композитор стремится к общечеловеческим идеям и темам, обобщающим образам истории, светлым, реалистически-конкретным музыкальным характерам.
Прокофьев оставил огромное творческое наследие — 8 опер; ; 7 симфоний; 9 фортепианных сонат; 5 фортепианных концертов.
Творчество Прокофьева получило всемирное признание. Непреходящая ценность его музыки — в душевной щедрости и доброте, в приверженности высоким гуманистическим идеям, в богатстве художественной выразительности его произведений.
Исходя из личного общения с В.Г. Киктой, на основании собственных рассказов композитора, можно сделать вывод, что храм для него - предмет чисто эстетического и эмоционального воздействия. Обращение в творчестве к теме древней живописи и архитектуры, столь излюбленное им, никак не связано с религией. По словам самого композитора, он отделяет веру как таковую от произведений искусства, пусть даже и созданных в древности во имя этой веры. Просто памятники зодчества и архитектуры вызывают у него чувство необыкновенного подъема, идущее из глубины души. И это чувство композитор воплощает в музыке.
Он вошел в искусство как дерзкий ниспровергатель обветшалых канонов позднеромантического искусства с его изысканной утонченностью. Своеобразно развивая традиции М. Мусоргского, А. Бородина, Прокофьев внес в музыку необузданную энергию, натиск, динамизм, свежесть первозданных сил, воспринятых как «варварство». Музыка Прокофьева перекликается с новациями других русских музыкантов, поэтов, живописцев, деятелей театра. «Сергей Сергеевич играет на самых нежных нервах Владимира Владимировича», — отозвался В. Маяковский об одном из исполнений Прокофьева.
Яркость, пестрота, повышенная экспрессия типичны для стиля зарубежного пятнадцатилетия. Это брызжущая весельем, задором опера «Любовь к трем апельсинам» по сказке К. Гоцци («бокал шампанского», по определению А. Луначарского); великолепный Третий концерт с его бодрым моторным напором, оттеняемым чудесным свирельным напевом начала проникновенным лиризмом одной из вариаций напряженность сильных эмоций «Огненного ангела» (по роману В. Брюсова. Стиль периода 30-40-х гг. отмечен свойственным зрелости мудрым самоограничением в сочетании с глубиной и национальной почвенностью художественных концепций. Композитор стремится к общечеловеческим идеям и темам, обобщающим образам истории, светлым, реалистически-конкретным музыкальным характерам.
Прокофьев оставил огромное творческое наследие — 8 опер; ; 7 симфоний; 9 фортепианных сонат; 5 фортепианных концертов.
Творчество Прокофьева получило всемирное признание. Непреходящая ценность его музыки — в душевной щедрости и доброте, в приверженности высоким гуманистическим идеям, в богатстве художественной выразительности его произведений.
Исходя из личного общения с В.Г. Киктой, на основании собственных рассказов композитора, можно сделать вывод, что храм для него - предмет чисто эстетического и эмоционального воздействия. Обращение в творчестве к теме древней живописи и архитектуры, столь излюбленное им, никак не связано с религией. По словам самого композитора, он отделяет веру как таковую от произведений искусства, пусть даже и созданных в древности во имя этой веры. Просто памятники зодчества и архитектуры вызывают у него чувство необыкновенного подъема, идущее из глубины души. И это чувство композитор воплощает в музыке.
Объяснение:
Надеюсь )